Аля с Александром решили остаться в городе, а Варя повезла было Марию Семеновну в деревню. Но не успели они еще выехать из города, как позвонила Аля и сказала, что они передумали и тоже поедут в деревню, только в магазин заскочат. Мария Семеновна резонно заметила, что в такое время они уже не купят алкоголь, а чем же тогда отмечать? И они с Варей поехали домой к Полине, забирать всё, что дарили ей пациенты.
Они все так устали, что почти молча выпили по бокалу шампанского и начали по очереди зевать. Панкрат повёл домой Марию Семёновну, а Варя постелила Альке с Александром в комнате, где ещё недавно Аля спала одна.
Аль, вот как так? Ведь с нами же случилось сначала плохое, но, получается, что и это плохое привело к лучшему.
Знаешь, мне Полина сказала однажды, что мы всё придумываем. Нет плохого, и нет хорошего, есть просто жизнь.
Ну нет, замотала головой Варя. Нет! Думайте, как хотите, а я буду думать, что это с нами авансом всё плохое случилось тогда, а теперь впереди только хорошее!
***
Летние дни полетели с немыслимой скоростью. И с немыслимой же скоростью работала Варя. Работала и всему училась одновременно: занималась оформлением документов, искала поставщиков, обсуждала с Алей и Панкратом интерьер и ремонт, а с Розой Авраамовной технологические карты и оборудование.
Сразу после увольнения она рассказала в блоге, чем собирается теперь заниматься. Нашлись среди подписчиков те, кто отписался, ведь одно дело читать редактора светской хроники, а другое «деревенского пекаря». Варя расстроилась, но потом случилось неожиданное: число подписчиков стало расти. Чем больше она показывала, а она показывала почти всё, тем больше приходило новых людей. И они не просто молчаливо наблюдали за процессом запуска пекарни, а поддерживали, советовали, вдохновляли.
Но ни они, ни сама Варя, никто из тех, с кем она советовалась, не могли сделать главного придумать название. Это сводило Варю с ума! Она проводила опросы, рылась в интернете, применяла даже техники креативного мышления. Ничего! Ничего из того, что пришло в голову ей или предлагали окружающие, не подходило. Названия были скучными, какими-то недостаточно душевными. Они не рождали в душе желания забыть обо всём и насладиться кусочком пирога, не вызывали мыслей об уюте и тепле. Варя была в отчаянии, тем более, что уже завтра приезжала Юлька, пора было рисовать логотип и вывеску, а без названия сделать это не представлялось возможным.
***
Полину с сыном из роддома сперва отвезли домой, но буквально неделю спустя стало ясно, что так жить невозможно. Каждый день к ним приезжали гости, Мария Семёновна разрывалась между внучкой и Панкратом, сама Полина ничего не успевала, если некому было помочь, но раздражалась, когда в её маленькой квартире толпились люди.
В один из визитов Алька снова скупила половину детского отдела и привезла подарки, которые некуда было складывать, Александр сказал:
Слушайте, давайте будем откровенны, нам всем место в деревне. И тебе Полина! Там у тебя будут помощники, хоть дежурства назначай. Места там больше и воздух свежий.
О, да! Воздух это у нас такой последний и решающий аргумент для сомневающихся! саркастично прокомментировала Полина, утрамбовывая использованный памперс в мусорную корзину.
Но прислушалась. Уже на следующий день они переехали к Варе. Полина побоялась, что капризы малыша будут мешать спать по ночам старшему поколению. Варю же невозможно было разбудить из пушки, поэтому вот уже пару месяцев они жили в комнате, которую когда-то занимала Алька, и каждый занимался своим делом: Полина сыном, Варя пекарней. По выходным все по прежнему непременно собирались у Вари, обсуждали последние новости, строили планы, но немного скомкано, как будто на бегу.
Начались и прошли белые ночи, миновала краткая июльская жара, на дворе стоял август. Стало холоднее, по утрам выпадала роса, но цветы в палисадниках были ещё яркими-яркими: ноготки, флоксы, бархатцы. Со дня на день Варя планировала собрать яблоки.
Строительство дома Али и Александра завершилось, оставалась внутренняя отделка, но они вошли в график к новому году всё должно было быть готово. Завершался и ремонт пекарни, на следующей неделе должны привезти оборудование, а ещё через неделю Варя планировала торжественно открыться. А сын Полины подрастал: все чаще переворачивался на живот, поднимал голову и ослепительно улыбался каждому, кто попадал в поле зрения.
***
Полину Варя нашла на террасе. Та дремала в кресле-качалке, рядом с которым дремал Задохлик.
Полин, а как ты придумала, как малыша назовёшь?
А что там придумывать? Во-первых, считай в честь нашего спасителя, во-вторых, я на него только взглянула и поняла: да он же Серёга!
Хм, мне такой вариант не подходит. Не могу же я сначала открыть пекарню, а потом понять, как она называется.
Может быть, ты слишком задумываешься? Мне кажется, что нужно что-то простое и очевидное. Я даже думаю, что ты уже знаешь, как её назвать. Просто пока не произнесла вслух.
Да не знаю я ничего! Ладно, пойду посмотрю, как ремонт продвигается. Ты звони, если что-то нужно!
Всё, что мне нужно, это немного поспать, снова прикрыла глаза Полина.
***
По замыслу Али интерьер пекарни был лишен дизайнерских наворотов, чтобы не отпугивать посетителей вычурными деталями. Главное, чтобы она обязательно была светлой и яркой, ведь солнце жителей Ленобласти не баловало. А ещё уютной, чтобы туда хотелось постоянно возвращаться.
Ей не хотелось использовать избитый термин «хюгге», но ориентироваться на интерьер скандинавских заведений общепита казалось разумным север, он только в Африке не совсем север. А на побережье Балтийского моря людям, что в России, что в Дании, требовалось одно и то же немного простого счастья. Например, кусок сытного пирога и приятный интерьер.
Варя же поначалу представляла себе что-то изящное, со стеклянными витринами и черно-белой плиткой на полу.
Буланжери, Аль! Как в Париже! С маленькими темными столиками, изогнутыми стульями
Варь, ты с ума сошла? Мы открываем булочную в российской деревне, кто тут в твою «буланжери» ходить-то станет? Работяги в резиновых сапогах? Зачем бездумно копировать Запад, тем более, совсем уж неподходящую концепцию. У нас же своего интересного полно! Заметь, я тебя калачи да баранки печь не призываю. Но учитывать особенности климата и менталитета мы должны? Должны!
Ну пледы-то хоть можно? испугалась Варя.
Нельзя! Копировать скандинавов мы тоже не станем. Вот, смотри! Аля повернула к ней ноутбук.
Окна в помещении нельзя было назвать панорамными, но они были довольно большими. Аля придумала сделать вдоль них что-то типа барной стойки, спиной в зал. И получилось, что так они увеличили количество посадочных мест: у окон и за тремя столиками в пекарне теперь помещалось восемнадцать посетителей. Над «барной стойкой» висели светильники в виде керосиновых ламп, в темное время дня их будет видно даже с дороги. На один только свет покупатели слетятся как мотыльки!
Стеклянная витрина-холодильник на макете была одна, с правой стороны от кассы для пирогов. А слева был изображен вместительный стеллаж для хлеба, булочек и печенья. Стены в пекарне планировалось выкрасить в оттенок ванили, пол выложить светло-коричневой плиткой, а мебель оставить в натуральном цвете, только защитным покрытием пройтись по дереву.
Вход в производственную часть и кладовую предполагалось отделить занавесками из ситца в мелкий цветочек, из него же сшить салфетки-подложки. На стулья положить для удобства яркие однотонные подушки, но отделанные кружевной тесьмой той же, что занавески и салфетки.