У мышей отменный слух. Потому еле слышный скрип двери показался Ивану оглушительным. В комнату шагнул гигантский монстр. От него повеяло такой запредельной жутью, что сердце мгновенно ушло в пятки. Чудовище воззрилось на Ивана огромными глазищами с вертикальными зрачками. Да это же кот. И зовут это страшилище Барсик
Кот неторопливо шёл прямо на него, упруго и неслышно. Но Иван ощущал всем телом, как вибрирует пол под тяжёлой поступью хищника.
Барсик остановился, замер. Наклонил голову и выгнул спину. «Сейчас прыгнет», обожгла сознание страшная мысль. Блеснули огромные мокрые клыки. И тогда Иван сорвался с места. Серой тенью метнулся к гудящему прибору, и успел вскочить на серебристую панель в тот момент, когда чудовищная лапа с немыслимыми по размеру когтями опустилась ему на голову.
Сердце колотилось от страха, но Иван отметил, что окружающая действительность вновь изменилась. Комната стала заметно меньше, а очертания чётче. Звуки и запахи усилились. А ещё увеличился обзор. Он видел всё помещение разом. Предметы стали объёмнее, фактурнее. Иван взглянул на свою руку и обнаружил, что та покрыта густой шерстью. Теперь человек стал котом. Почему-то эта мысль не принесла радости. Слишком сильным было пережитое потрясение. Его едва не сожрал домашний питомец. «Нет, на фиг эти игры. Дед, конечно, гений, но отложим эксперименты на потом». Иван решительно направился к прибору, но не дошёл
Кто-то ухватил его за шкирку и поднял вверх.
Попался, грязнуля! Опять за помойными кошками бегал?!
Иван-Барсик беспомощно болтался в руке Светланы. Глаза женщины горели праведным торжеством:
С меня хватит! Давно пора было тебя кастрировать. Поехали к доктору!
Его уносили всё дальше и дальше от волшебного устройства.
И тогда Иван ощутил глубинный запредельный ужас.
Татьяна Осипова «ЗАЙЧИК»
Иллюстрация Татьяны Осиповой
Варенька, посиди сегодня дома, тихо проговорила бабушка Прасковья. Девушка её не расслышала, смеялась, разговаривая по телефону. Варюш, ты слышишь меня?
Прасковья Никифоровна, тяжело охая, потёрла больную спину, вставая со стула.
Да, ба, отозвалась, наконец, внучка. Девушка она яркая, красивая, с рыжими волосами и глазами-изумрудами. Бабуля тревожилась за неё, такая выросла ягодка. Кожа белая как снег, губы алые, а золотистые локоны делали её похожей на принцессу из сказок.
Куда собралась, ночь уже на дворе? Бабушка жевала сморщенные губы и качала головой.
Да я к Ленке, она позвонила, говорит, приходи.
Это к Зерновым, что ль?
Ну да.
Вот удумала, ночь на дворе.
Бабулечка, ещё только девять вечера! Варя нетерпеливо скрестила руки на груди. Там светло, фонари горят.
Вот родители приедут, и отпрашивайся у них, а я не пущаю.
Блин, протянула сквозь зубы девушка.
Ей было четырнадцать, а подруге Леночке двадцать, она как раз хотела о парне своём рассказать, а бабушка включила «охранную сигнализацию». Приехала на каникулы и надеялась встретиться со старыми друзьями. Обычно летом гуляли, ходили на дискотеку. Клуб в посёлке был замечательный. Раньше бабушка ничего подобного не говорила, хотя Варя младше была.
Не дуйся, глупая. Прасковья Никифоровна ласково потянула Варю к себе. Подождёт твоя Зернова до завтра, идём, я тебе расскажу кое-что.
Ну ба, мы ж договорились
Варенька, ты у меня единственная внучка. Если есть повод чего-то опасаться, не стоит дёргать тигра за усы. Завтра же ночь на Ивана Купалу.
Что это за предрассудки, ба?
Я соскучилась по тебе, побудь этот вечер со мной.
Со словами «ладно» Варвара плюхнулась на скрипучий диван, который испуганно пискнул. Бабушка поставила чайник на плиту, вытащила из духовки пирожки.
Вот, твои любимые.
Варя с удивлением отметила про себя, что, когда она уходила, никакими пирожками и не пахло. Насупилась и обняла любимого плюшевого мишку.
Бабуля налила в большую чашку ароматный чай, подвинула тарелку с пирожками, которые были с картошкой и капустой. Улыбнулась, зная, что внучка обожает именно с такой начинкой.
Не пыхти, а послушай, я тебе историю одну расскажу.
Ну?
Что нукаешь? Ежели не хочешь, не буду.
Нет, хочу, продолжая дуть губы, ответила Варвара.
Ну так усаживайся удобнее, милая, улыбнулась Прасковья Никифоровна. Хочешь верь, а хочешь не верь, Варенька. Рассказывали старые люди о ведьме, что жила на окраине посёлка. Много лет назад это было, ещё до революции, в те годы, когда крепостное право было. Ты же знаешь, что это такое?
Конечно, бабуль, знаю, у меня же по истории пять, потеплев, ответила Варя.
Вот и умничка. Прасковья Никифоровна налила и себе чаю. Ведьма та приходилась прапрабабкой бабке Маргарите. Она сейчас в соседях у Зерновых. Ведьмовство передавалось по наследству, и умирали всегда колдуньи тяжело. Мучила их нечисть, которая прежде верно служила. В тот год неурожай был, а сын помещика Верещагина из города приехал. Звали его Степан, отправили его родители в Москву на юриста учиться. Не знали, что он не погостить приехал, а сбежал от кредиторов. Проиграл в карты большие деньги и приехал к отцу, упал в ноги да стал просить выручить его.
Фёдор Пантелеевич и рад бы помочь, да сам в долгах, как в шелках. Пшеница в полях гниёт, дождливая весна и половина лета почти что уничтожили урожай. Конюшня сгорела. На свиней напал мор. Жена Фёдора Пантелеевича женщина приметливая была. Сопоставила она как-то, что дочка ведьмы Ефросиньи, что жила на перекрёстке, полгода назад к ним в работницы напросилась. Работала хорошо, убирала у животных не хуже подёнщика Егорки. Тот на пожаре в конюшне угорел, увезли его в город и ни слуху ни духу. Верещагины подумали, что, верно, помер Егорка, отправили посыльного, который вернулся с печальными новостями. Авдотья была милой и прилежной девушкой. Замуж никто брать не хотел только. Парни матери её боялись. Разговоры шли, что если жениться на дочке ведьмы, то это точно с самим дьяволом договор заключить. Обходили дом на перекрёстке трёх дорог стороной.
Как-то рассказала Авдотья Анне Спиридоновне, жене Верещагина, что замуж она всё равно выйдет. Говорит, время её не настало, а самой-то уже двадцать годков. В то время это уже, считай, старая дева. Сказала, что сама жениха себе найдёт, да и он хочет или не хочет, всё равно под венец её поведёт.
Анна Спиридоновна осерчала поначалу, вспомнились козни Ефросиньи, как женила на себе кузнеца. Красивый, сильный парень был, всем девкам на загляденье, а какие вещи делал, словно металл его слушался. Играючи молотом по наковальне стучал клинки, розы, оградки, решётки, перила. Семейство Верещагиных у него много изделий заказывало в своё время. Как женился кузнец, его словно подменили нелюдимым и замкнутым стал. А как понесла Ефросинья, ушёл он в кузню и работал, не выходя ровно девять месяцев. Родила ведьма девочку, Авдотью. В этот же день вспыхнуло горнило в кузне, все, кто были в помощниках у кузнеца, погибли вместе с ним. Пламя было настолько жарким, что никак его потушить не могли. Остались лишь головешки и пепел.
Знала Авдотья, что её слова задели хозяйку. Та была женщиной мудрой и не стала спорить с молодой ведьмой. Она ещё не вошла в полную силу, всё ждала, когда Ефросинья помрёт.
Обдумывая недавний разговор с Авдотьей, Анна Спиридоновна вспомнила, что проблемы в хозяйстве начались после смерти матери работницы. Умирала ведьма с криком, с мучениями. Зерновы заколотили ставни, засов задвинули на двери, сидели дома и молились. Боялись, что ведьмовская сила может им навредить.
Бояться не им надо было, а тем, у кого был большой дом поместье около реки. Разделял деревню и усадьбу помещиков мост. Верещагины и не слышали, как воет Ефросинья, как скрежещут её зубы. Не видели они, и как она закатывала чёрные глаза, вцеплялась скрюченными пальцами в мокрые простыни и металась на кровати.