Это про науку, хоть очень кратко и общо. А поселок? Да, что представлял из себя тогда наш поселок географически, материально (так сказать бытово) и культурно?
Географически Черноголовка находилась, и никуда не делась, слава Богу, на северо-востоке Московской области в 43 км от МКАДа, в 57 км от Красной площади, в 21 км от Ногинска (о котором, впрочем тогда мало что знали и бывали там гораздо реже, чем в Москве). От нас всего км 15, если напрямик, до границы с Владимирской областью. Здесь узкое горло Московской области, поэтому и дачи стали давать москвичам во Владимирской области именно здесь, по Щелковскому шоссе. У нас в Черноголовке прекрасное озеро, тогда без названия, просто «Озеро» и всё. Посредине его бил небольшой фонтан, а на северном берегу стояли «Ласточки» или «Стрижи», кто как называл эту великолепную скульптуру. Вокруг был лес, где потемнее с преимуществом ели, где посветлее сосновый. Березы везде много, конечно. Летом было жарко, купались в озере, чистом, прозрачном. Зимой все покрывал снег, а на снегу в те годы было множество следов зверей, всяких но больше зайцев. Теперь только известные «следы» многочисленных прогуливаемых собак.
Административно мы находились на территории Ногинского района, но про Ногинск до поры до времени почти не слыхали, для многих из нас он тогда просто не существовал. Существовала как бы одна большая-большая Москва «МФТИ Москва Черноголовка». Народ в Черноголовке был со всего Союза, но с северных по отношению к Москве областей, как казалось, было гораздо меньше, чем с юга. Люди местного происхождения жили еще в основном по своим деревенским домам в деревне Черноголовке, Стромыни, Ботове.
Да, административно Черноголовка это Ногинский район, но на особой как бы территории, отрезанной от бывшего НИП АВ ВВВС РККА и переданной в 1956 НИП ИХФ, теперь называвшемуся ФИХФ, которому вообще принадлежала вся земля ННЦ. По партийной, и можно сказать главной, линии подчинялся научный центр не Ногинску, а Москве, Октябрьскому райкому. Влияние Ногинска было крайне мало и касалось только сельсовета, в то время переехавшего в новенькое здание у «Колбасы» и переименованного в поссовет. Председателями там были наши люди, и все вопросы взаимоотношений с райцентром они брали на себя. Как вспоминал Слава Смирнов, многие ощущали себя в Черноголовке «полумосквичами». Кстати, в то время, при не очень хорошей дороге, но без единого светофора, дорога до Щелковской (автовокзал только строился) занимала часто 45 минут, а стоила, если кондукторша была «нормальной» 50 коп.
1981 год. Основатель города Дубовицкий Ф. И. на первомайской демонстрации (фото из архива А. Жаркова)
Но о власти. Власти в поселке в обычном смысле (Горисполком, Райком, Горкомхоз и пр.) не было. Поссовет в общем-то формальный, райком в Москве, по науке Президиум ННЦ во главе с Семеновым, ну а реальной властью был Федор Иванович Дубовицкий, 62 лет от роду, легендарный директор ФИХФ, зам. Семенова, уполномоченный Президиума АН по ННЦ. И он был настоящим хозяином действительно, но рассказ о нем может быть почти бесконечным. Скажем еще раз: «Он был Хозяин!» А его некоторые недостаткислабости теперь, спустя 50 лет, кажутся просто ничтожными по сравнению с тем, что пережили мы и видели за последние три десятилетия
Что представлял собой поселок «материально»? В нем были улица Первая, улица Вторая (более известная в народе как «научный тупик», ибо упиралась в проходную ОИХФ), и мало кому известная Третья, где прятались коттеджи очень больших ученых Больше улиц не было, всего же по Первой и в свободном весьма порядке между Первой и «Колбасой» стояло:
cамых старых, начиная с 1958 года, краснокирпичных домов 5,
трехэтажых белокирпичных -3,
двухэтажных белых 2,
хрущоб 4-этажных 8,
9-тиэтажных «башен» 7, в том числе «Три богатыря» (говорили, что это чуть ли не первые 9-этажые постройки в Московской области, да еще по чешскому проекту, а все потому, что были мы «при Москве»),
«Колбаса» в 14 подъездов 1.
Строительство Первой улицы (фото из архива А. Жаркова)
Ещё было: два общежития наша пятиэтажка 1968 года, буквально в колосившемся поле, и маленькая общага, получившая позднее название армянской, ещё казармы стройбата (он всё и строил на поселке, кроме блочных домов) с музыкой утром и вечером, за глухой стеной от строительной столовой до леса, ещё милиция и Дом ученых 1967 года, школа в конце Первой, гастроном посредине Первой.
Вот пожалуй и всё. Нет, в Заколбасье начиналось строительство: в 68-м сдали один дом, в 69-м второй, и каждый год, наверное, сдавалось по дому. Самый поздний, правда, из-за сопротивления хозяина последнего деревенского дома главного механика совхоза Чапаева Чемагина, возвели только в 1984 (?) г. (знаем его как дом ЗАГСа, да нет теперь у нас и ЗАГСа). В ближайшие к нашему 1969-му годы построят новую, невиданную еще в СССР, школу 82, большую больницу, детсад рядом с ней, «Бастилию» на другом конце, напротив школы, с 1975-го «блочные» пойдут один за другим. Завод уже будет работать вовсю, народ прибывать и прибывать, а среда обитания меняться
Строительство девятиэтажных домов на Первой улице (фото из архива А. Жаркова)
Строилось всего много, и поэтому самое главное, самое-самое, что в Черноголовке было это квартиры. В Черноголовке давали квартиры! Давали, конечно, не просто так. Квартирами привлекали нужных и высококвалифицированных специалистов, квартиры получала перспективная молодежь, что заводила семьи и явно связывала свою судьбу с Черноголовкой. Мы все раньше или позже квартиры получили, значит тоже считались перспективными. Сначала часто давали комнату, потом квартиру однокомнатную, двухкомнатные и даже трехкомнатные по мере роста числа детей. Квартиры, кстати, надо было «обставлять», т.е. покупать мебель и всякое такое прочее. К этой ситуации мы еще вернемся
А пока квартиры квартирами, это важно, даже сверхважно, но что, все же, такое была Черноголовка в конце 60-х начале 70-х «бытово и культурно»? Жили в лесу, дышали лесным воздухом. В самом поселке не было скученности, а были широкие газоны и много зелени. До работы шли пешком минут 1520, на велосипеде долетали почти мгновенно, а автомобилей и не было почти ни у кого, а у кого были, большую часть года, наверное, держали в гаражах в колодках. Встречались все в Гастрономе, он был не столько местом снабжения, сколько общения. Снабжение было так себе. Молоко, хлеб, рыба, лечо, вино да, мясо редко и не очень, чаще куры, чахлые, но удивительно наваристые. Если не твоя очередь на заказ, едешь в Москву, покупаешь все, что надо и в музей, на выставку, в театр даже, кто куда. Потом автовокзал новенький, булочная рядом, по кофе с пирожным восторг! Это в Москве. У нас да, в единственном магазине, не так, но зато зимой дети скатывались с магазинной горки прямо на Первую. Восторг!
Праздничная демонстрация 7 ноября на площади школы 82 (фото из архива А. Жаркова)
Если шёл мужик в коротких брюках и с отвлеченным каким-то взглядом это явно был теоретик из ИТФ. Теоретики великие люди ходили в коротких брюках, много пили и делали работы мирового уровня. И вообще, если видели выпившего человека, то кроме теоретика это мог быть кто-то с банкета или по поводу защиты или юбилея. Юбилеи были 25, 30, и 35 лет, больше только у начальников. Банкетами обычно назывались шашлыки для лаборатории на опушках наших лесов. Если видели стайки молодых, громко разговаривающих это явно студенты, которых в Черноголовке во все времена было много, но тогда они ходили в свои базовые институты в то же время, что и сотрудники, а сидели, часто, ещё позже их, и уж точно дипломники Если народ валил в Дом учёных, то это значило, что там сегодня «Калейдоскоп» и показывают фильм Висконти или Вайды. Если вы видели на поселке человека старше 50 лет, то это было удивительно, и, это скорее всего, был трижды лауреат Сталинской премии М. Я. Васильев или чей-то родитель, которому каким-то непостижимым тогда образом удалось прописаться к сыну или дочери, но, скорее всего, он приехал в гости