А стеснение постоянное, что тебе услуживает годный тебе в отцы. Привыкнуть к этому невозможно. И, к печке покосясь приготовлено всё и там аккуратно, улыбнулся подпоручик:
Ничего больше не надо, иди ложись. Да, только вот что: найди Благодарёва и скажи пусть он ко мне придёт ну, через полчаса.
На очищенном, протёртом столе разложась теперь пошире, читал дальше. Тут шла пачка приказов по цынге. Цынга схватила бригаду в середине лета: хлеба, каш, мяса и рыбы вдосталь, но ни зелени, ни молодого картофеля, и не накупить в соседних сёлах, а привозить самим из Империи запрещено распоряжением Главнокомандующего. Да не только из-за пищи, но от постоянных ночных работ весны и лета, от недостатка отдыха разразилась цынга внезапно, и болели и сдавали многие, и не так быстро было придумано, разрешено и устроено: отбирать слабосильных и предрасположенных, помещать в санатории Земсоюза, где ждал их полный отдых и зелень; частям добывать картофель, капусту и бураки собственным попечением, даже и внутри Империи. И вот уже цынга отошла, а запоздалые приказы настаивали и настаивали: сколько раз в день и как именно проветривать землянки; добавлять окна, строить нары, на земле солдатам спать не давать или прокладывать ветки под матами; и как кого когда отводить на отдых
Голосом, голосом! требовал неуёмный Чернега.
Я думал, ты спишь. А может чайку?
Не, без мёда не буду.
Недоуздки, уздечки, попоны, скребницы, щётки, овсяные торбы, лошадиные противогазы Коня Шарлатана, срок службы 1909, переименовываю в казённо-офицерского, а казённо-офицерскую кобылу Шелкунью в строевую для нижних чинов
Шелкунья, подожди, это гнедо-лысенькая, на передней правой по щётку? Хороша ведь ещё! Меняет, лучше нашёл?
Уж своего-то дивизиона коней Чернега всех знал в лицо и наперечёт, но и из других дивизионов многих. Тут дальше длинное шло перечисление о перемещении лошадей из разряда в разряд офицерских собственных, строевых фейерверкских, верховых артиллерийских, упряжных артиллерийских, обозных Шороха, Шведа, Шута, Шатобриана, Штопора, Шурина, Шмеля, Шансонетку, Шпиона, Шанхая, Щедрого, и обо всех передаваемых шла подробная опись по статям, мастям, лысинам, звёздочкам, особым приметам, и всё это подписывал лично командир бригады, читая ли, не читая, а Саня о чужих батареях и дивизионах пропускал бы, но Чернега оживился, свесил как плеть руку толстую, короткую, помахивал, требовал, хвалил и бранил:
Да разве в ремонтных депо это теперь соблюдают по разрядам?! Рассылают как-нибудь, лишь бы счётом. Пока на месте стоим ничего, а ну-ка завтра начнись? Каждая лошадь должна своему месту соответствовать!
Саня и сам любил лошадей и понимал кое-что, но не так же, как Чернега, не с такою страстью: по второму разу слушал и по каждому коню соглашался или не соглашался, видел небрежение или чьё-то жульничество.
При проверке у некоторых лошадей оба задних шипа в подкове острые, что ведёт к засечкам
Сволочи! Вас самих бы так подковать!
Нижепоименованных собственных офицерских зачислить на казённое довольствие Нижепоименованных уволить в первобытное состояние Из бригадного скакового капитала в московском Купеческом банке
Так ему всласть всех лошадей перечёл и только тогда увидел:
Да ты надо мной смеёшься, что ли? Ты главные приказы вниз подложил?
Так это Устимович. Как читал, так и кидал, значит, подниз.
А ты б наоборот!
Так он мне тоже вслух читал, я-то что?
Раздосадовался Саня. Тихий вечер, на что-то хорошее годился, а пробалтывался зря, через эту труху.
Не, Санюха! просил Чернега, не давал просматривать. Голосом читай! Голосом!
Наверняка хитрил Чернега: два раза прослушать, а самому ни разу не читать. «Я из книжек не понимаю, я только сам по себе понимаю»
А тут-то и пошли оперативные приказы. В полках иметь «газовых комендантов» специально проинструктированных офицеров.
Уже был такой у них в дивизионе, Устимович. Ему и читать.
На батареях иметь таблицы переноса заградительного огня со своих участков на соседние Командирам корпусов
Сла-Богу, не нам! гулко зевнул Чернега.
Избрать, на какой из позиций представить на кальке В октябре усилить траншейные работы
Какая-то шумящая пустота от прокрута всей приказной машины через твою голову. Одичание.
Проволочную сеть довести до трёх-четырёх полос, каждая шириной придать брустверам надлежащую высоту, замаскировать Дивизионному и корпусному резервам выделять ежедневно на работы одну четверть своего состава
Не, не дадут покою! А цынгу лечи! Левой рукой одно, правой другое На нежо́нде Польска сто́е, але Россия щегу́льне.[1]
Пяток немецких разрывов трёхдюймовых лёг не так далеко. Чуть звякнуло стекло в оконце, помигала лампа, и несколько крошек земли сыпанулось из наката.
Дальше много приказов шло о связи. Несмотря на запрещение, продолжают использовать голый телеграфный провод запрещается заземление односторонней связи вблизи неприятеля
Последние месяцы была переполошка с подслушиванием. Всё удивлялись, что немцы знают расположение и смену наших подразделений. Провели опыты с усилителем оказывается, телефон легко перехватывается. И теперь:
штабам армий выработать код слов и фраз и представить в штазап для выработки единого кода Ну, дурачьё, зачем же единого?.. По Западному фронту. Сегодня, в день тезоименитства нашего Державного Вождя, Наследника Цесаревича, войска Западного фронта всеподданнейше приносят свои поздравления, возносят горячие молитвы В ответ Его Величеству благоугодно было осчастливить меня следующей телеграммой Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, сотнях, батареях и командах Главзап генерал-от-инфантерии Эверт Его же: ввиду того, что до сих пор попадаются случаи назначения евреев на писарские и хозяйственные должности, а равно и в гурты скота, что безусловно недопустимо немедленно убрать и впредь не назначать
Уб-рать хаимов! подтвердил Чернега плетью-рукой наотмашь. Так и липнут в нестроевые, как мухи к печке. Где лоб подставлять это не их!
Остановился Саня читать, поднял ясные глаза:
Но, Терентий, это же развитые ребята. Есть студенты, у меня Бару университет кончил. Из них каждый третий не то что писарем, мог бы и офицером быть.
Да ты ополоумел офицером?! перекатился Чернега на самый край койки, грудью на последнюю жердь, вот грохнется на пол! Да куды ж нас такие офицеры заведут? Они накомандуют!
Ну, смотря какие. Есть, говорят, и георгиевские кавалеры.
Вот разве что говорят! Где-то есть, кто-то видел! Да сам подумай на хрена им за Россию воевать?
Просто потешался Терентий над санькиной безпонятностью чего тут не видеть, дураку ясно:
Да ты пусти одного, завтра их десять будет! На голову сядут! Ты ещё глупенек, с ними не жил. Это говорится равноправие. Только мы друг друга не вытягиваем, а они вытягивают. И из равноправия сразу будет ихо-правие! Да ты завтра надень погоны на твоего Бейнаровича? послезавтра сам из батареи сбежишь!
На Бейнаровича? Ну, Бейнаровича, с его черно-горящими глазами, всегда злыми, может быть, это Чернега подметил. Но Бару? Образованный, воспитанный, сдержанный. Под его ироничным взглядом Сане всегда неловко: как ему приказывать, каким голосом, если он университет кончил, а Саня не кончил?
Страна наша или ихняя? покачивал Чернега свешенной рукой-молотилкой. У вас там, в степях, мабуть их нет? А пожил бы ты в Харьковской губернии, я б тебя тогда послушал.
Но хотя Саня и тихий был, а не поддавался легко. Не сразу скажет, и с улыбкой ласковой, а на своём:
Так если страна не ихняя зачем тогда мы их вообще в армию берём? Это несправедливо. Тогда и в армию не брать.