Они наслаждались своей по-настоящему счастливой семейной жизнью. Любили друг друга. Часто ездили вместе к морю, но только зимой, когда Настя была меньше занята. Далеко, в жаркие страны, к экватору. Саша брал небольшой отпуск, а жена смещала свой приём дней на десять. Он дарил ей цветы и подарки, не считая, что для этого обязательно должен быть повод. Она радовалась как ребёнок и, в свою очередь, трогательно заботилась о нём. У обоих были взрослые дети от первых браков. У Саши сын Максим, у Насти дочь Софья, которые давно жили отдельно.
Один, без жены, Саша, прямо сказать, заурядный рыболов, всё равно и раньше вырывался на реку частенько. Были друзья, была возможность.
Родился и вырос он не в Красноярске, где жил и работал сейчас, а в небольшом шахтёрском городке Бородино, что в ста пятидесяти километрах от краевого центра. К войне с французами восемьсот двенадцатого года этот населённый пункт имел такое же отношение, какое имели костры пещерных людей к пожару мировой революции. Тем не менее, Саша помнил один забавный случай, который произошёл с ним, когда он ещё учился в школе.
Как-то он возвращался домой с близлежащей железнодорожной станции и опоздал на свой автобус. Пришлось ловить попутку и ему, на удивление, быстро повезло. Остановилась блестящая новенькая «Волга».
Довезите до Бородино, пожалуйста? поздоровавшись, вежливо попросил Саша мужчину и женщину средних лет. Ему разрешили, и он осторожно устроился на заднем сиденье машины, напоминающем роскошный диван.
В салоне приятно пахло заводской краской и искусственной кожей недавно сошедшего с конвейера автомобиля. Подобное чудо в те времена встречалось нечасто, и Саша, почти открыв рот от изумления, внимательно рассматривал эту диковину изнутри, словно очутился в летающей тарелке. Судя по разговору взрослых, они были нездешние и направлялись куда-то далеко на восток.
А что, паренёк, за Бородино это у вас там такое? Про которое у Пушкина, мать его, что ли: «недаром помнит вся Россия про день Бородина?» водитель, весело хохотнув, наконец решил поговорить со своим случайным пассажиром, одновременно демонстрируя выдающиеся литературные познания.
Не совсем так, стеснительно кашлянув, осторожно сказал Саша. Это у Лермонтова же
Ну у Лермонтова, так у Лермонтова, какая разница, мать их? Короче, где Суворов французам-то навалял? ни капли не смутившись, снова рассмеялся весёлый мужчина.
Там вроде бы Кутузов же был? Саша, заскучав, заёрзал на месте, считая нетактичным поправлять взрослых. Становилось похоже, что водитель не шутит, и как по-другому реагировать на вопросы, ответы на которые были для Саши невероятно очевидными, он для себя не представлял. Он придерживался мнения, что согласиться на неправду было бы с его стороны вдвойне нечестно по отношению к этим добрым людям.
Разумеется, его изумила тупость того непосредственного дяденьки, который, похоже, твёрдо верил, что упомянутая историческая баталия свершилась в этих сибирских краях. Однако, по мнению Саши, напрасные старания иноземных захватчиков ни в коем случае не возымели бы в ту далёкую пору желанный для них успех. Саша вполне отчётливо представил себе, как наполеоновское войско на конях и повозках, в обход неинтересной Москвы, без остановок и во весь опор, бряцая саблями и теряя в грязи пушки и бесполезные кирасы, мчалось бы, высунув языки, к непонятному месту намеченной битвы дни напролёт. Скорее всего, короткими летними ночами на привалах в предрассветном сумраке и мутной дымке бесчисленных костров горбоносые французские гренадеры вздрагивали бы от медвежьего рёва и воя волков, а по утрам даже пёстрая и безобидная кукушка не сулила бы их судьбе ничего хорошего. И то, по его мнению, за все полгода, что длилась эта война, они бы всё равно не успели доскакать сюда. Сам Саша к тому времени оканчивал школу, шёл на «медаль». И вовсе не потому, что как прописную истину знал, кому навалял в той войне, немцам или французам.
Сразу после школы он уехал в большой город поступать. Получил специальность врача, да там, в городе, и остался. Было место в своей районной больнице, настойчиво звали к себе, но Саша не согласился. В Бородино всё так же жила мама. Отец заболел и умер молодым тринадцать лет назад.
Ещё на малой родине остались закадычные школьные друзья Серёжка Даций и Борька Закиров. Вот они-то и были настоящими ассами рыбалки! Прошли вдвоём огонь и воду. Исходили местные сибирские речки вдоль и поперёк. Знали там всё. Много раз звали Сашу с собой, а у того постоянно не получалось. Город не отпускал.
Как-то раз удалось. И после пошло-поехало! Он моментально прикипел к этому делу. Зацепило накрепко. При малейшей возможности потом всегда бросал работу и терялся на пару дней. Наслаждался на реке отдыхом. Природой. Молчанием телефона. Да всем Там было по-другому!
Когда наступала зима, Саша уже ждал этих поездок. Тосковал. Надеялся и мечтал. Торопил дни. Рыбалки с друзьями превратились в нерушимую традицию. Разговоры на привале у ночного, потрескивающего костра, бросающего снопы искр в небо, сделались неотъемлемой частью его жизни. О чём поговорить, всегда находилось. Ведь дружили-то они с самого детства, не первый десяток лет. Вместе катались на санках и лазали по крышам, занимались спортом и играли в школьном ансамбле, да мало ли, чего осталось общего, в юности той Поэтому Саша был тихо счастлив и благодарен судьбе и друзьям за те перемены, которые случились в его жизни. Ему казалось, так теперь должно оставаться всегда.
Шли годы. Неумолимое время беспощадно меняло всё. Крутило и, как река, швыряло в свои водовороты.
Сергей, работавший в милиции, ушёл на пенсию. Начал месяцами пропадать на вахте. Саша с Борисом на рыбалке стали чаще бывать вдвоём.
Как-то Борька предложил взять кредит напополам и обзавестись лодкой с мотором. До этого они рыбачили на обычных вёсельных «резинках». Идея была отличной, и Саша сразу же поддержал её. Так и сделали. Не ошиблись. Это был прорыв! Стало удобнее, и появилась масса долгожданных преимуществ. Каждая рыбалка теперь отличалась манёвренностью и независимостью ни от кого, как следствие, доставляла ещё больше удовольствия.
В одну из таких поездок Саша и уговорил Бориса взять с собой Настю, да ещё пару друзей из города, чтобы те тоже полюбовались первозданной красотой таёжного края и горных сибирских речек.
Были тихие, погожие сумерки. Потрескивал костёр, над которым на толстой ветке приладили котелок с похлёбкой. Синеватый прозрачный дымок в неподвижном воздухе зыбким столбом медленно поднимался вверх. Усталый день мягко догорал багровым янтарём на горизонте. Они полулежали рядом с огнём. Над рекой мутными пластами стелился волнистый туман.
Не знаю, Шура, можно, конечно, так сделать, Борис с сомнением усмехнулся. Но это уже будет не рыбалка, а пикник какой-то.
Ну и ничего! Ну и пусть! Ты пойми, для меня главное, чтобы Настя отдохнула. Знаешь, как она пашет? Саша от возбуждения даже приподнялся на одной руке. Ты только представь, она никогда в жизни тайги не видела! Вот впечатлений будет! Я рассчитываю на то, что для неё смена обстановки и будет отдыхом. Она ещё подругу с мужем позовёт, отличные ребята. Ты бы Свету свою тоже взял, а? Здорово время проведём, порыбачить успеем, пообщаемся. С одной ночёвкой всего. Больше и не получится. А? Как смотришь?
Борис задумчиво потягивал сигарету.
Светка не поедет ни за что, наконец уверенно сказал он. Поначалу часто её раньше с собой тянул. Разок съездила, и всё. Не любит она такой отдых, говорит Ладно уж, что с тобой поделать? Вези своих городских. Но потом, Шура, едем вдвоём, так и знай. Саша, ну с рыбкой же хочется вернуться!