Время привело к расставанию и с Эдиком. На этот раз все шло по плану Тани. Эдик просто надоел ей. Он стал тряпкой. Точнее, он всегда и был тряпкой. Стихи писать это, конечно, здорово, но нужно и мужиком быть. А он даже и не пытался взять Таню, хотя бы силой. Да и к тому же он явно знал про их интимную связь с Юрой, но молчал. Поэтому Таня бросила его. Эдик воспринял это болезненно: напился под мостом, потом разбил об фонарные столбы кулаки и на левом запястье нацарапал букву «Т».
Каждый раз после секса с Таней Юра уходил курить на балкон, а она лежала в постели с улыбкой на лице и представляла, сколько еще членов и секса у нее впереди. Предложение сменить миссионерскую позу на догги-стайл Юра воспринял негативно. Пришлось расстаться и с ним, потому что вся жизнь, может быть, и впереди, а чувствовать себя сучкой хочется уже сейчас. Поэтому Таня на какое-то время осталась без партнера.
Позже Таня познакомилась с еврейским мальчиком Мишей, который, как оказалось, учился в параллельном классе. Миша был типичным евреем с плаката гитлеровских оккупантов. Ростом на полголовы ниже Тани, пухленький, сопевший при ходьбе. Жадный и собственник. Однако внимание и напор, с которыми он бегал за Таней, сделали свое дело. И Таня пришла к нему на интим. Интим оказался интересен по-своему. Таню Миша использовал по-разному: и сзади, и лежа, и стоя, и в ванной. Но она понимала, что такой грязный секс с этим пухляшом ей надоест. Ей хотелось нормального мужика. Широкоплечего, накачанного. Да и не такого скрягу, как этот. Ни разу цветов не купил, хотя пользовал Таню уже не раз.
Пришла последняя четверть одиннадцатого класса. Финальный рубеж. Скоро Таня покинет школу и отправится учиться куда ей будет угодно.
К этому моменту попа Тани уже превратилась в самую настоящую жопу. А учитывая, что в ней уже неоднократно побывал Миша, в очень даже рабочую жопу. Не так уж это и больно, принять гостя в черный ход, как рассказывала ей Катя.
Кроме того, Таня поняла, что информатика ей не интересна. Те открытия, которые она совершила в своем прекрасном теле, принесли ей, помимо новых и приятных ощущений, свежие, как морской бриз, мысли. Таня еще не знала, куда хочет поступать, но четко осознала, что с компьютерами никаких дел иметь не хочет. Другим приятным открытием для нее стало то, что из областного лицея к ним в класс перевелась дочь их классной руководительницы. Сначала все, и Таня в том числе, смотрели на нее как на дочь училки. Но вскоре мнение Тани изменилось.
Примерно на третьей неделе учебы, в пятницу, к Тане на уроке ОБЖ подсела та самая дочь классухи, к которой остальные не то чтобы относились с опаской, но как-то предвзято. Света. Вообще странно, когда ребенок под контролем родителя и в жизни, и в учебе. Это же можно спалить, что он курит прямо на перемене. Или еще чего хуже. Наверное, в этом и заключается проблема детей, которые учатся в школе, где работают их родители. У них травма в жизни. Мать следит и дома, и в школе. А еще нет-нет, да и услышишь про маму какую-нибудь гадость от одноклассников. Ладно, если ребенок сын, он, если что, может и дать кому-нибудь в зубы. А если дочь? Подергаешь обидчицу за волосы? А если обидчик парень, то врежешь по яйцам? Возможно, но девочкам драться не пристало.
Света понимала, что она не такая, как все ее одноклассники. Во-первых, она была дочерью классной руководительницы. Во-вторых, очень любила это. Она полюбила это дело еще в лицее.
Света
Света, как девушка, раскрыла себя не сразу. Нет, она понимала, что она девочка и что ей нравятся мальчики. Вот только она мальчикам не особо нравилась. Чего греха таить, она и девочкам не особо нравилась. Она была дочерью учительницы и училась в школе, где работала ее мать. И это было клеймо. На нее не так смотрели, с ней не так разговаривали. В отношении Светы не было, как это сейчас принято говорить, буллинга, или травли. Но многие в ее компании тщательнее подбирали слова. Света понимала: это из-за мамы. Обиды от этого не было, но вот зерно злости начало прорастать. Удобрением для того, чтобы из зерна злости начали бить злоба и ненависть, послужил восьмой класс.
Восьмой класс не был чем-то необычным. Просто в этот год мама Светы, классный руководитель восьмого «Д», отправилась в санаторий на Браславские озера. Захватила Зинаида Ивановна с собой и Свету.
Сам отдых был хорошим. Света танцевала на дискотеках, участвовала в различных конкурсах, спала на тихом часу. В общем, все было вполне гармонично. Дисгармонию внес один мальчик по имени Сережа.
Сережа был худощавым пареньком, который слушал панк-рок и рассказывал смешные анекдоты. При этом он не боялся и не стеснялся общения с девочками. Что, конечно, добавляло ему очков.
Света поняла, что, когда Сережа рядом, ей становится лучше. Она чувствует себя обычной, свободной, что ли, от ярма дочери училки. Ей хорошо просто быть с ним. Они могли просто лежать, даже не в одной кровати, а в одной комнате, и ей было хорошо. Она начала понимать все те рассказы подружек, которые уже гуляли с мальчиками (некоторые одноклассницы ждали своих парней из армии). Какое же это приятное чувство, когда вы просто лежите и слушаете музыку. При этом молчите, и не потому, что вам не о чем поговорить, а потому, что вам хорошо и так. Вам комфортно от того, что вы просто рядом друг с другом.
И Сереже было хорошо со Светой, он просто этого не осознавал. Сереже было хорошо. Но из-за того, что его тело перестраивалось и гормоны били ручьем, он не замечал, что Света это его человек. Сереже хотелось чего-то этакого, чего он сам не знал. Нет, он понимал, чего хочет, секса. Все парни в четырнадцать лет этого хотят. Они хотят этого настолько, что все остальное меркнет перед этим желанием. Вот, например, Сережа не думал о дальнейших учебном и карьерном путях. Он хотел только бабу. Он хотел ее постоянно. На завтраке, на учебе, ночью. Ночью особенно, потому что по ночам доставали поллюции. Но, скажем честно, если бы его закрыли один на один с голой женщиной, скорее всего, он испугался бы и не знал, что с ней делать.
Света и Сережа гуляли, порой даже танцевали медленные танцы на дискотеках, но Свете хотелось большего. Она хотела ходить с Сережей за руку, чтобы все видели, что он ее парень. Она хотела, чтобы по возвращении из санатория Сережа провожал ее из школы домой. Она хотела гулять с ним в парке и целоваться с ним в тени ясеня или дуба. Но Сережа не проявлял инициативу. Как бы это странно ни звучало, Света была во френдзоне у Сережи. И тогда она решилась на действия сама. В последнюю ночь пребывания в санатории Света кое о чем попросила свою подругу Лизу.
Лиза пришла в комнату к мальчикам, где жил Сережа. Она очень долго пыталась уговорить его остаться наедине, чтобы поговорить. Сережа испугался, что она хочет секса с ним, ведь он не знал, что с ней делать. Внутри Сережу трясло, и он стал отпускать тупые шутки, мол, от своих пацанов у него нет секретов, пусть все сейчас рассказывает. Где-то через полчаса до него дошло, что никто ему давать сегодня и в ближайшие несколько лет не собирается, и он согласился поговорить. Они вышли с Лизой в коридор, и Лиза заговорила:
Сережа. Ты очень нравишься Свете.
Сережа потерял дар речи. Он об этом даже и не догадывался. И ему сначала показалось, что Лиза его разыгрывает. Но Лиза была серьезна.
Сергей. Света очень хочет встречаться с тобой. Ты будешь ее парнем?
Что?
Она предлагает тебе встречаться, пояснила Лиза.
Что? Нет конечно!
Нет? Сережа, подумай.
Нет! Что тут думать?!
Сережа направился к себе в комнату. Лиза схватила его за руку и сказала:
Сергей! Подумай!
Да нечего тут думать! Нет!
В эту ночь Света плохо спала. Причиной этого стала, конечно, плохая весть от Лизы. Она описала отказ Сережи во всех красках. И добавила, что он мудак и просто не созрел.