Всё же я свою часть пропью! сказал Родион. Мне такого богатства не надо!»
А вот Иван Бердышов пропивать награбленное добро не стал, а пустил его в оборот. Гольды, считавшие Ивана своим, массово понесли новоявленному купцу добытые на охоте шкурки, благо тот, в отличие от торговцев-китайцев, платил за них справедливую цену и никого не стремился обсчитать или обмануть. Купцы-китайцы, весьма недовольные таким конкурентом, на одном из собраний полностью согласились с мнением Гао, главы своего тайного торгового сообщества.
«Иван ублюдок, наверное, даже не русский, а какой-нибудь гольд! твердил Гао. Говорит по-гольдски, пронюхал про общество торговцев, всегда издевается. Он сбивает цены, рушит влияние. Не будь его, гольдов можно было запугать, как в других местах. Надо хорошо жить с русскими, а гольдов запугивать, внушать им, что русская власть скоро окончится. И тогда они будут покорны от всей души, охотно на коленки станут перед купцом падать, а не нехотя Но там, где Иван, гольд сам не свой. Дорого бы дал Гао, чтобы убрать Бердышова и дружно зажить с остальными русскими!»
Бердышов стремительно богател. Исполнение его мечты приближалось. Казалось бы, развитие данного персонажа закончилось, ан нет! Хоть Иван и не подавал виду, но душа его ныла. Убийство Дыгена не давало покоя, и однажды Бердышов сделал то, чего ни за что не позволил бы себе раньше: сел за карточный стол и проиграл все свои богатства! Иван вернулся из Николаевска в Уральское в нищенских лохмотьях, но со спокойной душой. Он исполнил мечту, побыл богатым и решил, что быть простым охотником для него гораздо приятнее и привычнее.
«Гольды ругали Ивана, что не торгует.
Пусть ругаются, я хочу в жизни пожить вольно. Пусть бедно, но вольно, говорил Иван. Трусы бедности не терпят, а я сам себя прокормлю. Торговля-то кабалит. Если по-настоящему торговать, надо целую войну вести, башку большую на плечах иметь, видеть всё, что впереди и на стороне, а я теперь отдыхаю, кутался Иван в свою рваную овчинную шубу и ухмылялся. Завтра вместе на охоту пойдём».
Вот такой неожиданный поворот в судьбе «акулы капитализма!» Но что же заставило Бердышова вновь стать богачом? И как ему это удалось? На этот раз причиной стали не любовь, не гордость, а чувство долга. Долга перед гольдами и торговыми партнёрами. Толчком послужил визит главы китайских торговцев к Ивану. Гао решил поиздеваться над разорившимся Бердышовым и окончательно раздавить ненавистного конкурента, но добился обратного эффекта!
«Иван подлил Гао вина. Собеседники снова выпили.
Какой ты хитрый! Терзаешь гольдов, орочён. А случай выйдет, и с меня шкуру сдерёшь это ничего. А тебя тронь обида!.. Торгашей бить нельзя? Надо тоненько с ними?.. Нет! вдруг вскочил Иван. Он распахнул куртку, свирепо глянул исподлобья. Я всех согну здесь в бараний рог! вытянул Иван жилистую руку с мохнатым кулаком. Ты там объяви. Я знаю, что ты старшина, начальник. Всем объяви, что я их возьмусь подряд мутить Я из вас таких же черепах себе понаделаю, как вы из гольдов!»
После визита Гао душа Ивана вновь потеряла покой. Да, он избавился от неправедно нажитого богатства, но не от взятых на себя обязательств.
«Бердышов вспомнил, что обязался поставить американцам большую партию мехов. Дел было множество. В городах налажены отношения с купцами, там ждут его весной. Здесь, по окрестным деревням, в торговые отношения втянуты все охотники. Идёт целая торговая война из-за гольдов и орочён. В лавку приучены ездить сотни людей. Бросить всё значит струсить, разлениться.
«Ну, хватит баловать, впрягайся!» сказал он себе».
Вот так Иван Бердышов в третий раз встал на путь накопления богатства. Но где теперь ему взять стартовый капитал? Вновь пойти на разбой и убийство? Иван знает, что этот путь не принесёт ему счастья и покоя. Но раз гольды просят Бердышова вновь стать купцом, то пусть помогут ему в этом.
«Иван зашёл в избу. Анга засветила лампу. На лавке лежал Савоська. Иван растолкал его. Сели ужинать.
Савоська, завтра бери моих собак и дуй по всему Амуру в Мылки, в Хунгари, к себе в Бельго. Объявляй, чтобы тащили мне соболей, как албан, по два меха с головы. А мы наловим калуг, сохатина есть устроим угощение.
Я их напугаю! Знаю, что сказать! восклицал Савоська. У-ух!.. Ещё богаче будешь! Нынче соболей много, хорошая охота. Тебе все верят. Знают, что не обманываешь. Ладно! Я всегда говорю: без обмана лучше жить.
Да скажи, что кто не привезёт, тому мало не будет! Я нынче вспомнил. У нас в Расее был начальник: как проиграется, так гонцов вышлет по всему Забайкалью. Приказывает с каждой овцы прислать по клоку шерсти. И сразу всё вернёт. Ещё богаче станет! И людям не шибко убыточно
Савоська объехал всю округу. Несмотря на яростные старания купцов распустить устрашающие слухи об Иване, их никто не слушал, гольды по приглашению Савоськи съехались к Бердышову со всех деревень.
Улугу первым привёз албан. Он знал, что Бердышов убил нойона. Это было важней всего. Знал он также, что Иван не насилует детей, не бьёт и не отбирает жён. Это же знали и все другие гольды. Савоська так расписал про беду Ивана, что всем захотелось выручить его».
Вскоре Бердышов вновь стал богатым русским купцом, а позднее судовладельцем, золотопромышленником и банкиром. Став одним из столпов дальневосточного общества, он не возгордился, не забыл друзей и родичей, помогал русским поселенцам и гольдам, защищал от полиции и чиновников рабочих нелегального прииска. При этом Ивану приходилось, как и раньше, нарушать закон. Например, гольды и тунгусы пожаловались Бердышову на бесчинства и притеснения от одного из китайских торговцев. Вот несколько цитат, характеризующих этого негодяя:
«Синдан полуманьчжур, полукитаец, богатырь с большой головой, хищными острыми глазами и тяжёлой нижней челюстью».
«Ведь в Маньчжурии ещё семь лет назад Синдан был нищим, а ныне, живя в России, он так разбогател, что считает себя единственным хозяином большой таёжной реки Горюна и прилегающих к ней озёр и речек со всеми селениями. Семьи гольдов в его власти. Он насилует их жён и дочерей».
«Он избивал своих должников сам, следуя неутолимой жажде причинять людям боль и зло.
Синдану хотелось особенной казни закопать дерзкого тунгуса живым в землю. Вот уж несколько дней Синдан пьянствовал, а в лавке Гао шли разговоры о непокорстве «дикарей», как называли торгаши гольдов.
Из своего угла поднялся Синдан. Он протянул палку с иероглифами.
Вот я вырезал палку для наказания сына тунгуса. Когда Иван прислал товары на Горюн, я составил себе набор палок, таких же, как принято в нашем обществе. У меня есть палки: «Десять ударов», «Двадцать ударов», «Бить до крови». Так я учу дикарей грамоте. Хи-хи! Каждый из них клянётся продавать соболей только мне Теперь я вырезал палку с надписью: «Бить до костей».
Обращаться за защитой в полицию гольды и тунгусы даже не пытались, прекрасно зная, что она подкуплена китайскими торговцами. Местный исправник Оломов не только гольдов с тунгусами, но и русских поселенцев за людей не считает.
«Славно!» думал Оломов. Он объехал все китайские лавки от Хабаровки. Везде ему давали взятки и подарки, но Гао оказался щедрей всех. И эти сигары! «Эх, если бы меня назначили в область, где не было бы русских, а были б одни китайцы!» кутаясь в шубу, мечтал пьяный исправник».
Иван Бердышов был единственным, кто помогал гольдам и словом, и делом, поэтому они и обратились к нему. Но и Ванька Тигр уже стал другим. Его бескорыстие осталось в нищем прошлом. Теперь, помогая кому-либо, он не забывал и о собственных интересах. Бердышов решил помочь гольдам против Синдана и заодно исполнить свою угрозу прижать китайских торговцев, данную в запале Гао. Он решил изгнать Синдана с Амура о чём и заявил тому при встрече прямо в лицо. Китаец пришёл в ярость.