Прошёл один день, второй, а непонятные вопросы всё так же одолевали её, преследуя на занятиях и перерывах, не оставляя, когда она рисовала и летала, мешая читать и разговаривать с другими ангелами. Акрилика выдворяла их прочь, но в поле зрения снова возникал кто-то или что-то, о чём она начинала думать, гоняя по кругу абсурдные мысли. Она стала очень рассеянной и необщительной, совершенно не могла сконцентрироваться на уроках, не справляясь даже с заданиями, которые прежде казались совсем лёгкими и пустяковыми. Акрилика сама не понимала, что с ней происходит и что следует предпринять, чтобы избавиться от неведомой напасти.
Во снах ей по-прежнему являлась серая туманная долина. И через пару дней Акрилика с удивлением осознала, что, вспоминая о ней, начинает успокаиваться. Впрочем, нет, испытываемое ей чувство было не столько покоем, сколько ощущением, что она на верном пути к тому, что ищет. Загадка какая-то. Ведь она ничего не искала и не имела ни малейшего представления о том, что это за место и почему она продолжает его видеть. Поняв, что мысли о странных видениях помогают избавиться от остальной мешанины в голове, Акрилика стала чаще думать о них. А после решила, что неплохо бы нарисовать увиденное.
Идея эта посетила её на курсе философии, и Акрилика, не откладывая дело в долгий ящик, взяла карандаш и склонилась над чистым листом бумаги. Она самозабвенно работала весь урок и продолжала своё занятие во время перерыва, впервые за эти дни сумев избавиться от посторонней сумятицы в голове и ощутив прилив увлечённой радости. Акрилика не замечала ничего и никого вокруг, абсолютно не обращая внимания на однокурсников, которые в это время развлекались небольшими демонстрациями магических способностей. Способность так называемый дар была у каждого своя и, как правило, основывалась на естественных силах природы, наградившей одних трескучими разрядами молний, других слепящими лучами света, третьих могучими водными потоками, четвёртых леденящими вихрями холода Акрилике достался дар огня, горячий и неукротимый. Она не любила уроки, на которых ученикам показывали, как владеть и пользоваться даром, потому что пламя почти никогда не повиновалось ей: оно то совсем не желало загораться, то вспыхивало с разрушительной мощью. И хотя на этих занятиях ангелов обучали обращению не только с собственной силой, но и с общей энергией, пронизывающей всё мироздание, при помощи которой можно было совершать множество вещей, называемых смертными такими словами, как «чудо» или «магия», она всё равно недолюбливала их. Более или менее успешно у неё получалось совладать лишь с исцелением, которое отдавалось в её душе родственными нотками созидания.
Акрилика выводила на бумаге последние линии, когда её с головой окатило водой. Это Вит, один из её сокурсников, увлёкшись, не рассчитал силы, и небольшой фонтан, который он до этого показывал приятелям, хлынул в разные стороны, обдав струёй сидевшую неподалёку Акрилику. Акрилика ошарашено моргала, глядя на мокрые остатки своего творения сквозь слипшиеся пряди волос. Её рисунок, над которым она работала всё это время, благодаря которому ей вновь удалось отдаться счастью творчества, был уничтожен. Мысли запрыгали беспорядочными мячиками недоумения, а потом вдруг слились в единый гневный поток. Акрилика резко встала и шагнула к Виту. Тот не видел последствий недавней оплошности и потому не понял, почему у Акрилики такое злое лицо. Один взмах ладонью, и вещи Вита, лежавшие на соседнем столе, вспыхнули ярким пламенем. Это был тот редкий случай, когда дар Акрилики подчинился ей. Однако сейчас это не несло ничего хорошего, потому что направлен он был на разрушение. На зло.
Ты что творишь? закричал Вит, бросаясь к своему месту.
Акрилика не отвечала, заворожённо смотря на языки огня, вызванные её силой. В голове осталась только странная опустошённость, смешанная с неведомым прежде удовольствием. Чему она радуется?
Ты совсем потеряла контроль?! воскликнул Вит, спешно заливая пламя водой.
Потеря контроля над собой у ангелов отождествлялась с потерей разума. «Ты совсем с ума сошла?» поняла Акрилика и чуть заметно дёрнулась.
Надо было за собой следить! возразила она дрогнувшим голосом.
А что я сделал? в словах Вита звучало искреннее недоумение.
Ты? Ты всего-навсего уничтожил то, над чем я работала, куда я вложила собственную душу, что делало меня счастливой! Акрилика чувствовала, что в глазах закипают слёзы. Почему?.. Никогда раньше она так не переживала из-за подобной малости.
Я не специально! А ты намеренно подожгла мои вещи! Ты же знаешь, что применять дар во имя зла и мести запрещено!
Это твоя вина! бросила Акрилика, уже понимая, что виноват вовсе не Вит, а она сама. Внутри всё холодело от страха перед собственным поступком. Что же она натворила?.. Вит прав. Она применила силу во имя разрушения, преступила закон
Дверь в аудиторию отворилась, и внутрь шагнул наставник Аристарх, преподающий философию. Он окинул взбудораженных учеников пристальным взором и нахмурился.
Что здесь происходит? Почему вы так шумите?
Гул в комнате утих. Акрилика молчала, потупив взгляд. Вспыхнувший гнев исчез так же быстро, как и появился, и теперь в её душе бушевали страх и стыд. Хотелось провалиться сквозь землю и раствориться, однако она знала, что нужно рассказать о том, что случилось. Всё равно это не утаить, и раз она виновата в произошедшем, ей и отвечать.
Извините, это из-за меня, негромко произнесла она и ощутила, как на неё уставились десятки пар глаз. «Почему они смотрят? Жалеют? Осуждают? Злорадствуют? Смеются? Боятся?» снова заплясали в мозгу хаотичные мысли.
В чём дело? спросил наставник, посмотрев на Акрилику.
Я я подожгла вещи Вита, тихо ответила она, чувствуя, как лицо заливает краска.
Зачем же ты это сделала?
Я разозлилась, потому что Вит уничтожил мой рисунок, ещё тише проговорила Акрилика, старалась унять путаницу в голове.
Вит, обратился наставник ко второму виновнику происшествия. Зачем ты так поступил?
Я случайно, сказал тот. Я упражнялся в применении дара, и он вышел из-под контроля. Наверно, тогда это и произошло Я правда не хотел ничего такого!
Акрилика, ты понимаешь, что действия Вита не были злонамеренными по отношению к тебе? задал вопрос Аристарх.
Да.
«Какие у Аристарха белые крылья. Ослепительно-белые, правильные. Почему они такие? Он никогда не ошибался? У него нет врагов, постыдных поступков? Как у него получилось? Почему я так не могу?» Акрилика чуть тряхнула головой. Опять эта бессмыслица!..
Тогда почему ты поступила подобным образом? Тебе прекрасно известно о запрете неверного использования дара.
Конечно. Я «Чёрное пятно на столе. Это от моего огня. Какой красивый был огонь и какой сильный. Он мог сжечь много, так много, если бы его не погасили Почему я думаю об этом?» Я действовала под влиянием эмоций. Простите меня, выдавила Акрилика.
Несмотря на твои извинения, тебе придётся пройти со мной.
Акрилика кивнула, взяла свою сумку и, ни на кого не глядя, последовала за наставником. Она передвигалась почти машинально, стараясь не отстать от преподавателя и не заблудиться в собственных мыслях. Они вышли из кабинета и зашагали по коридору.
Ты ведь понимаешь, что я не могу оставить этот инцидент без внимания, говорил по дороге Аристарх. Даже если ты всё осознала, за нарушение запрета тебе предстоит провести день в Белой комнате.
Да, конечно, ответила Акрилика, не отрывая глаз от разноцветных плит под ногами.
2
Белая комната называлась так из-за цвета стен и предназначалась для нарушителей правил. Приведённый туда должен был осознать и прочувствовать всю тяжесть совершённого проступка и искренне в нём раскаяться, что и становилось искуплением его вины. Конечно, когда об этом впервые заявлялось ученикам, начинались недоверчивые смешки. И впрямь, кому захочется тратить кучу свободного времени на какое-то там «осознание вины»? Сначала никто не боялся нарушений и думал о Белой комнате лишь как о предоставлении возможности не торчать на занятиях, а спокойно позаниматься чем-то более приятным для себя. Молодые и неопытные ангелы обычно не понимают всей значимости того, о чём им говорят, а потому часто считают существующие правила скучной формальностью, отказ от которой несёт в себе массу плюсов. И не лишают себя удовольствия эти самые плюсы получить. Однако когда их проделки всё же обнаруживались, и речь заходила об искуплении вины, ученики осознавали, что Белая комната вовсе не так проста, как казалось. Попадая туда, каждый из них вскоре невольно задумывался о том, что натворил, всё сильнее испытывая вину и стыд за содеянное. Даже самые легкомысленные не могли отвлечься от неприятных ощущений и корили себя за то, что прежде считали ничего не значащей мелочью. Видимо, так действовали чары, наложенные на комнату, которые не давали нарушителям покоя и напоминали им о случившемся, взывая к их до странного обостряющейся совести. В итоге над Белой комнатой переставали смеяться и начинали немного опасаться её.