Таким образом, ты должна ехать в Магдалену!
Отель Нелли Джанет
Мы выехали в Магдалену в субботу, в девять утра. Начиная с этого момента и до следующей субботы моё общение с доньей Нелли прерывалось только однажды, когда я, уже по возвращении, занималась с ребятами.
Мы выехали из кампаменто и повернули направо на юг, проехали Марепу, а в Ригородо́ купили продуктов и других бытовых принадлежностей и остановились у Мутаты купить юку. Мне понравилось, как донья Нелли говорила с продавцами. Позже я увидела, что восемьдесят процентов населения Ла Косты простой народ, крестьяне, и она держалась с ними и соблюдая дистанцию, и, как исследователь, изучая и подмечая особенности речи и поведения, и снисходительно, когда они называли её «mami», «матушка».
Коробка с продуктами из супермаркета Ригородо предназначалась для доньи Сусанны матери одной из уборщиц Института Бананерос, живущей прямо у дороги, соединяющей Ла Косту с Магдаленой. Сначала дорога пролегала среди полей, мы ехали по равнине, и донья Нелли сетовала на засуху. Поля были бледно-жёлтыми, с выжженной солнцем травой. Чем ближе мы подъезжали к горам, тем становилось зеленее. Равнина кончилась, и начались горы. Каждую секунду из-за нового поворота открывался новый вид, и невозможно было сказать, какой вид красивее, тот или этот. Горы были сплошь зелёные, от высокой влажности зелень была необычайно яркой. Справа от дороги всё время тянулась пропасть, поэтому были видны ярусами уходящие вдаль горы, на которые то набегали тучи, то разливалось солнце.
Донья Нелли с самого кампаменто неустанно рассказывала мне, где мы едем, как называются реки, через которые проезжаем, что означают индейские названия рек и населённых пунктов Так я узнала, что «до» в словах «Афартадо» и «Ригородо» означает «река». Мы слушали музыку из коллекции доньи Нелли, и я отметила её прекрасный вкус. Она подпевала, обнаруживая знание всех текстов всех песен, которые звучали. Среди разных певцов сальса и старой испанской поп-музыки, в коллекции были песни Виолеты Парра чилийского музыканта и художницы с драматической судьбой. Я слушала её песни, ещё будучи в России, и спросила у доньи Нелли, как ей показался снятый о Виолете Парра фильм. Оказалось, что она его не видела, и мы решили по прибытии в Магдалену посмотреть фильм вместе.
Слева от дороги возникли крытые соломой хижины, открытые, как беседки, и стоящие на высоких сваях. Это была индейская деревня. Донья Нелли рассказала, что решением правительства им выделили эту территорию для постройки своего традиционного поселения. Они жили там, почти не выходя в города, не учась в университетах и не регистрируя браки. Контраст между этими хижинами и, скажем, коттеджами кампаменто был колоссальный. Один процент индейского населения страны жил своей жизнью, составляя огромную социальную проблему. Они не вписывались и не хотели вписываться в современную политическую, социальную и экономическую систему. Иные из них при попытках правительства сделать из них полноценных граждан, только уходили глубже в горы и не пускали к себе чужаков.
Донья Сусанна была маленькой старушкой, живущей между дорогой и пропастью в хижине с земляным полом. Пока донья Нелли играла с её котёнком, донья Сусанна вздохнула: «Она навещает меня чаще, чем мои собственные дети» Помимо продуктов и мыла, донья Нелли дала одинокой старушке ещё двадцать тысяч песо денег, и мы поехали дальше. Около пяти часов вечера мы въехали в Магдалену, и тут я, наконец, выдохнула: Нелли Джанет Аранго гнала по серпантину на высокой скорости, вследствие чего дух у меня захватывало не только от созерцаемого пейзажа.
На Магдалену мгновенно свалилась ночь. Мы медленно заехали на подземную стоянку, где нас встретил дон Мигель. Едва успев занести вещи в квартиру, мы пошли прогуляться до соседнего торгового центра. Донья Нелли познакомила меня со своими дочерьми, Исабель и Сарой. Младшей, Саре, было двадцать лет, и она ещё не совсем вышла из подросткового периода. Почти в каждой её фразе слышался дух бунтарства и максимализма. Исабель, на четыре года старше, помимо того, что была старше, была совершенно иного склада. Говоря, обе смотрели прямо в глаза, как их мать, и взгляд их был прямой, открытый и честный. Обе вегетарианствовали, и на другой день порадовали нас великолепной лазаньей.
Следующий день мы провели прекрасно. Сначала мы ездили навестить старшую сестру доньи Нелли, Глорию. Однажды я показала Нелли Джанет видеоролики с записями моих выступлений в составе Фольклорного ансамбля Московской консерватории и в составе Оцука дайко кадзуракай ансамбля игры на японских барабанах тайко. Это произвело на неё неизгладимое впечатление, и с тех пор, куда бы мы с ней не заходили, она просила меня включать эти ролики и комментировала их сама. Меня неизменно умиляли её комментарии и её восторг.
В доме Глории донья Нелли вспомнила об отчествах этой особенности русского языка и культуры, о которой у нас с ней уже был разговор. Приводя ей примеры отчеств, я спросила, как звали её отца. Оказалось, что Иван это имя распространено в их стране. Тогда я ответила, что она получается Нелли Ивановна. Кроме неё в семье есть ещё три сестры и один брат Глория Ивановна, Патрисия Ивановна, Матильда Ивановна и Иван Иванович. Матильда Ивановна жила в США, а вот с Патрисией Ивановной мы тоже встретились.
Я общалась со всеми с упоением. Мы провели несколько безоблачных и беззаботных дней в Магдалене, не расставаясь ни на минуту. Провели так, как показывают в латиноамериканских сериалах. Меня поразило то, насколько хорошо мне в её компании со мной кто-то был, но как будто никого и не было. Будучи человеком интересным, тонким и глубоким, с большим опытом, она совершенно не давила, ничего не старалась показать, с ней было легко. Она была открыта, дружелюбна и мила со всеми, но одновременно и закрыта, вся в себе. Это, как и многое другое, напоминало мне саму себя, и временами я смотрела на неё, как в зеркало.
Седулу мы получили за пять минут и довольные явились в офис фонда. Лилиану мы не застали, она уехала в командировку, но нас принял сам доктор Луис Фернандо Суарес Торрес президент фонда. Он спросил, как продвигаются дела, и я ответила, что набираю новых детей и занимаюсь теорией музыки с теми, кто уже начал в прошлом году. Никаких подробностей мы не выкладывали. Доктор Суарес спросил, где я остановилась в Магдалене, и донья Нелли ответила: «Отель Нелли Джанет». Президент улыбнулся, а она прибавила: «Я её удочерила».
Донья Нелли рассказывала мне о взаимоотношениях со своими родственниками. Среди прочего рассказала она историю замужества своей тёти Мерседес, которая влюбилась в negro, Карло, собралась за него замуж, и тогда бабушка отреклась от внучки, сказав ей, что она предала католическую веру. Несмотря на это, Мерседес-таки вышла за Карло. На другой день мне показали дядю Карло на фотографии, и я увидела, что он отнюдь не такой тёмный, как я себе вообразила, а просто мулат. Мы подъезжали к дому, когда, заключая рассказ о Мерседес, донья Нелли сказала:
Ну вот, теперь ты знаешь всё о моих родственниках, а друзей у меня очень мало. Их почти нет. У меня два друга, Мария Элеонор, которая сейчас живёт в Мексике, и она сделала указывающий жест правой рукой в мою сторону Анастасия.
Какая честь!..
В Ла Косту мы вернулись вместе с Мигелем. Когда он уехал, донья Нелли стала постепенно, на протяжении нескольких вечеров рассказывать мне об их отношениях. Она не делала этого безостановочно, это вообще нельзя было назвать рассказом. Она произносила отдельные фразы, всегда по поводу, а поводом могло стать что угодно. Самым выразительным были, однако, не эти разрозненные фразы, а её звонки семье в моём присутствии, которые очень быстро вошли у неё в привычку. Она сидела напротив под жёлтым вечерним светом лампы за столом в глубине команты, у окна, за которым дико свиристели цикады и, глядя мне в глаза, говорила с мужем или с дочерьми, выражая глазами и мимикой своё отношение к произносимому на том конце и свою позицию в ответах. Так я всё больше погружалась в подробности и перипетии её отношений.