Я скучала! от Анны пахло недорогими духами и ещё чем-то. Неприятный, сладковатый запах её тела, теперь будто преследовавший его повсюду, моментально ударил в рот и нос это заставило его кашлянуть в кулак. Но врождённое чувство такта и воспитание деспотичной матерью не позволяло высказаться или как-либо затронуть эту тему в разговоре с Анной.
Подожди, не сейчас! Дай мне спокойно выехать.
Она послушно откинулась на сиденье. Короткий плащ задрался, демонстрируя острые девчачьи коленки, обтянутые капроновыми колготками. Ему нравились девчачьи коленки, и капрон нравился тоже. Именно такой, недорогой, продающийся на всех рынках страны. Капрон, растягиваясь неравномерно, не скрывал наготу, а как бы подчёркивал её в некоторых местах коленях, икрах. А ещё зацепки и стрелочки, ползущие чаще по направлению вверх, тоже возбуждали его. Рваные колготки на полудетских ногах
Серж невольно улыбнулся своим мыслям. Отчего-то вспомнилась Тома кстати, она в жизни не натянула бы на ноги нечто подобное. Но ей это и ни к чему слава богу, их отношения строились не на этом. Вернее, его бурные и не очень сексуальные фантазии никогда не переключались на Тому, что в общем-то было странно
Пока Серж раздумывал над этим фактом, они покинули частную парковку университета и выехали на главную дорогу. Анна, повернувшись вполоборота, наблюдала за ним, накручивая на ладонь конец широкого пояса от плаща. Посматривая на неё вскользь, Серж понимал: она ждала серьёзного разговора, но ему не хотелось его начинать. Серж не любил лукавить, выкручиваться нет, это далеко не его амплуа. Честный, открытый разговор, доводы обеих сторон вот что он считал правильным. Анне придётся его выслушать, а ему придётся выслушать её.
Машина, петляя по узким улочкам, снова выехала на широкий проспект. Через три квартала они свернули направо к новому микрорайону. Вскоре Серж припарковался у высотного дома, рядом с её подъездом. Он заглушил машину и повернулся к Анне.
Двадцатилетняя студентка. Милая девочка из семьи среднего достатка, умудрившаяся втюриться в преподавателя старше её на двенадцать лет. Серж поймал себя на мысли, что больше не симпатизирует ей, его больше не впечатляют её длинные чёрные волосы, глаза, нос, рот. Родинка у виска, коричневое бугристое пятнышко, всё в ней раздражало его. Раздражало всё то, что раньше умиляло. Нет, конечно, он не любил её и раньше, в этом он всегда отдавал себе отчёт. Он даже признавался себе в том, что симпатия его была разовой. То есть четвёртый размер её груди его когда-то впечатлил остро захотелось посмотреть: что там под блузкой? В женщинах его всегда восхищала большая грудь за это он мог со многим примириться.
В первый раз он привёз Анну к себе домой в перерыве между парами в университете. Это случилось месяца три назад. От нахлынувших воспоминаний Серж снова испытал ту неловкость, которую ему довелось пережить в тот день. Он тогда сидел на диване в своей гостиной, облокотившись рукой о спинку; Анна стояла перед ним, как манекен из магазина. Она тупила, несносно тупила, застыв посредине комнаты. Почему-то сначала она сняла носки и с минуту комкала их в руке; наконец нерешительно приблизилась к нему и положила их на диван. Серж помнил, как пожалел тогда, что не налил ей водки или вина.
Да Это приключение можно было пережить лишь однажды. Вместо того чтобы медленно снять блузку и показать ему грудь, Анна расстегнула джинсы и как-то грубо, по-мужски взявшись за пояс, стянула их вместе с трусами. Брючины, застряв в икрах, не желали слезать. Анна, поборовшись с ними минуту, наконец резко выпрямилась, продемонстрировав ему две костлявых ноги, прикреплённых к узкому тазу, и небритый свисающий лобок. На белых, вывернутых наизнанку трусах взгляд Сержа приковало влажное пятно.
Минет Анна делала так же отвратительно, как и раздевалась. Серж, устав, отодвинул её голову в сторону и кончил сам. Вот, собственно, и всё, что у него с ней было.
Признавая свою возможную неправоту, он продолжал возить её с занятий домой, если позволяло время. Иногда он трогал её грудь через хлопковую блузку. Мягкая и какая-то маслянистая он чувствовал это даже через ткань. Анна как-то попыталась расстегнуть пуговицу и показать ему грудь, но он не позволил ей этого. В фантазиях её молочно-белая грудь с розоватыми сосками, поддающаяся его требовательным пальцам, всей своей тяжестью ложилась ему на лицо. Этих фантазий Сержу было вполне достаточно для плотского возбуждения, и, казалось, вот оно, вот, возьми! Претвори в жизнь! Но нет опасаясь новых разочарований, связанных с Анной, он всё время оттягивал этот момент.
Однажды она всё же заманила его подняться к ней в гости на чай. Уютная квартирка её семьи располагалась на окраине Аннушка жила с родителями и четырёхлетним братом Лёвой.
В тот день они заперлись в её комнате, и Серж, помня предыдущий грустный опыт, просто усадил Анну на стул и задрал футболку, оголив грудь. Мясистая, тяжёлая Он сжал её двумя ладонями. Анна задержала дыхание и сидела не шевелясь, безвольно свесив руки вдоль узкого тела. Серж рассматривал её тёмные крупные соски и понял не возбуждает. Эти соски, похожие на сморщенные немытые финики, предназначались явно не для него. Слишком крупные, слишком тёмные и слишком торчащие таков был совершенно неутешительный вывод. Помяв грудь для приличия ещё с минуту, он натянул её футболку обратно.
На самом деле у них вообще не было ничего общего. Их общение состояло в основном из рассказов Сержа о путешествиях, а все его разговоры сводились к Томе. Серж показывал Анне фотки из поездок Токио, Венеция, Рим Тома, непредсказуемая, весёлая Томочка наполняла его жизнь по самую макушку, под самые завязочки, и вот этой своей наполненностью он и делился с Анной. Отдавал ей, неблагодарной, куски счастья, принадлежащие только им с Томой. Как драгоценности, раскладывал он перед Анной свои впечатления, искал подтверждения, что да, да, всё это происходит с ним! Это всё наяву, и это круто! И он это заслужил! Заслужил такую женщину, как Тома! Но Анна, к несчастью, не умела читать между строк, не умела отделять зёрна от плевел. Серж теперь ясно понимал, какую глупость совершил своими откровениями. Нет, Анна не радовалась за него она завидовала. Она вознамерилась переломать ему жизнь, разрушить то, что он строил долгие пять лет. И ещё Анна лгала она не любила его. Серж нахмурился возможно, она лгала даже самой себе в этом вопросе. И на самом деле Сержу было плевать на Анну, просто плевать!
И теперь, теперь ему предстоял этот неприятный разговор! Словно защищаясь, Анна уставилась на приборную панель автомобиля, прижимая к груди зонтик, а другой рукой взявшись за ручку двери, будто намереваясь бежать.
Непостижимо чем она могла его привлечь?! Овальное, ничем не примечательное лицо, напоминающее выбеленный баклажан; нескладная, несформировавшаяся, угловатая фигура и приклеенная к этому скелету огромная грудь столь несуразная конструкция, лишённая какой-либо женственности, скорее вызывала у него отторжение. Эта не понятная даже для него самого связь длилась ровно три месяца Серж понял: с Анной ему больше не по пути. Больше нет.
Но они должны были объясниться, сказать друг другу последние слова. Пусть обидные, пусть несправедливые неважно. Этот разговор должен был состояться незамедлительно, считал Серж. Он больше не желал тратить на Анну ни одной минуты своего свободного времени.
Аннушка, зачем ты позвонила Томе? Зачем включила громкую связь!? Зачем весь этот цирк? Серж положил руку на её дрожащее плечо, сжал. Анна медленно перевела взгляд с приборной панели на него, тоскливо выдохнула: