Второй капюшона не снял и в разговоре участия не принял.
Сто вы хотеть за спасение моей господина? спросил слуга.
Это подождёт, сказал Удал. Отведём вас в безопасное место, там и поговорим.
Слуга кивнул.
Да, здеся небезопасно, якудза велнуться, и надо спесить.
Удал с Велимудром взобрались на коней и встали по бокам от спасённых. Ловкач же пошёл рядом с ними. Ширехари было возмутился, что господина нужно на коня, но Удал пояснил, что если выполнит просьбу, то пристрелить его, например, из лука труда не составит. Слуга поразмыслил и согласился. Господина продолжала молчать, будто не о нем речь.
Почему вы в одиночестве по тёмному городу шарахаетесь? спросил гостей города Ловкач.
Моя господина не салахаться, возмущённо сказал слуга, он изусять достоплимесятельности голода.
Какие у голода могут быть достопримечательности? поинтересовался Ловкач. Да и не голодаем мы.
Достопримечательности города, поправил его Велимудр.
А-а-а, протянул Ловкач, ладно. А какие достопримечательности можно изучать ночью?
Ширехари смущённо замялся.
Господина изусять калтина звёздного неба, после паузы ответил он.
Ловкач хохотнул, но промолчал.
На крыше дома справа показались две тени. Вжикнуло. Ловкач исчез и появился перед господина. Руки что-то выловили из воздуха и отправили обратно. По крыше загрохотало, и на землю рухнуло два тела.
Дальше шли без приключений. Правда, несколько раз попадались компании праздношатающейся публики, но, завидев всадников при полном вооружении, люди исчезали в темноте или прижимались спинами к домам. Велимудр всё время смотрел на скрытого капюшоном незнакомца, будто хотел взглядом проникнуть сквозь ткань. Удал с Ловкачом вертели головами, прислушивались и присматривались на предмет наличия супостата. Благо хоть во многих домах давно легли спать, а света от звёзд и торчащей над крышами луны едва хватало, чтобы разглядеть контуры ближайших зданий, и о стрельбе речи быть не могло.
Но ночь ночью, а слуга прекрасно ориентировался в городе. Вскоре они вышли к широким воротам. Велимудр хмыкнул.
Ты чего? спросил его Удал.
Сейчас увидишь, ответил товарищ.
Слуга несколько раз быстро стукнул по створке, а затем через рваные промежутки времени ещё несколько раз. Ворота разошлись. На улицу выскочило десятка три воинов. Узкие длинные мечи образовали частокол вокруг троицы и их попутчиков. Человек в капюшоне поднял руку и что-то рявкнул на незнакомом языке. Слов не разобрать, но голос оказался властным, не терпящим пререканий. Воины, все как один, побросали мечи в ножны. Процессия через широкий двор двинулась к длинному и высокому зданию.
А не конюшни ли это купца Охрятина? спросил Ловкач.
Велимудр хихикнул.
Они самые. Ну и везёт же нам.
Давно догадался? спросил Удал товарища.
Сразу, ответил тот. Нанять воинов из якудзы могут только джапонцы, да и работают они исключительно на своих и со своими. Так что вывод напрашивался сам собой. Конечно, оставались сомнения, но теперь они развеяны.
Ну ты и сволочь, сказал Ловкач, хоть бы предупредил! Я бы помылся, а то как-то к императору вонючим
Ничего, тебе не привыкать, поддел его Велимудр.
За разговором дошли до дверей конюшни, таких же массивных и широких, как ворота во двор. Ширехари попросил Удала и Велимудра спешиться. Те выполнили просьбу. Слуга повёл друзей не к главному входу, а к неприметным дверям.
Троицу ввели в огромный зал. Стены прикрыты широкими полосками тканей с витиеватыми иероглифами. По периметру канделябры на десяток свечей каждый. На полу разбросаны ковры с густым ворсом. Император предстал во всей красе: расписанное драконами оранжевое кимоно из шелка, сланцы из кожи, волосы родные. На поясе катана, слева и справа слуги. Вместо трона подушки, на голове нелепая корона с висюльками, больше похожая на гребешок. Ловкач едва не заржал во всю пасть. Благо Велимудр вовремя ткнул локтем в солнечное сплетение. Рядом с императором занял место уже знакомый Харакири Ширехари.
Импелатола Укуры Сосиноги пливетствует дологих гостей и благодалит за оказанную помось, сказал он и поклонился, сложив ладони перед собой.
Владелец подушек отреагировал, как статуя: взгляд в одну точку, будто пытается кого-то загипнотизировать. Зато у Ловкача от имени самодержца начался истерический приступ смеха.
Не за что, ответил Удал, ткнув смеющегося товарища локтем в ребра. Точнее, попытался, но тот увернулся.
А мне интересно, почему это ваше императорское величество сам этого не скажет и молчит, будто немой? спросил, отсмеявшись, Ловкач.
У Ширехари от услышанного волосы встали дыбом, а глаза наметились покинуть глазницы. Лицо приобрело цвет первого снега, тело затряслось, как в припадке. Укуры Сосиноги вышел из ступора, перевёл на него взор, мол, что гость-то сказал? Толмач беспомощно посмотрел на Удала.
Это пелеводить? спросил он.
Не надо, ответил Удал, незаметно наступив Ловкачу на ногу. Передайте вашему императору, что мы были рады помочь.
Толмач облегчённо выдохнул. Лицо приобрело нормальный оттенок, волосы приняли исходное положение, припадок закончился. Яркую речь Удала перевёл быстро и чётко. Сосиноги что-то рявкнул. Это могло означать как путёвку в загробный мир, так и кашель больного туберкулёзом в последней стадии. Толмач поклонился.
Его импелатолское велисество за своё спасение залует пояс и кимоно со своего плеся.
Мы ему жизнь спасли, а он тряпки дарит, прошептал Ловкач. Вот это благодарность!
Прошептал, но толмач услышал. Его телом снова завладело болезненное предобморочное состояние. Только на этот раз трясунец оказался сильнее.
Дурень, прошептал Велимудр, это не просто тряпки. Такой подарок является самым ценным и желаемым в их стране. И не принять его значит до глубины души оскорбить императора. За это можно и на плахе оказаться.
Ловкач фыркнул.
В первый раз что ли?
Удал окинул зал взглядом. За спиной и по бокам от Сосиноги застыла дюжина воинов, ещё двадцать стоят перед канделябрами, и, судя по движению полотнищ с изображением гор, свисающих с потолка у стен, и там не меньше трёх десятков. Причём наверняка лучники. Можно попытаться прорваться, но вероятность удачного исхода почти нулевая. Пауза затянулась, толмач совсем побелел, а губы приобрели синеватый оттенок. Того и гляди в обморок бухнется. Надо как-то исправлять ситуацию.
Велимудр, обратился к товарищу Удал, ты у нас самый умный, давай, выручай, а то как-то без головы ходить некрасиво, да и куда есть непонятно.
Вот-вот! поддержал товарища Ловкач. И говорить чем прикажешь?
Велимудр поклонился императору, что восприняли как попытку государственного переворота. Воины отреагировали одинаково и быстро: раздался неприятный шипящий звук, свет от пламени свечей заиграл на отполированных клинках катан. Несколько шагов по направлению к гостям. Сосиноги поднял руку. Воины замерли, будто окаменели.
Не делал бы ты резких движений, посоветовал товарищу Ловкач. А то вместо награды конечности отстругают. А у меня запасных нет.
Сам знаю! огрызнулся Велимудр и обратился к императору: Ваш подарок слишком ценен, и поэтому мы не можем его принять.
Ловкач фыркнул как пёс, которому подсунули онучи недельной носки. Удал врезал ему локтем под дых, мол, держи себя в руках, пока есть чем. И за что. Харакири Ширехари выпал из комы и быстро перевёл сказанное. Император отреагировал как каменное изваяние. Наступила новая пауза. Причём по лицу лидера джапонцев что-либо понять никак не удавалось, оно осталось абсолютно бесстрастным и неподвижным, как маска.