После этого инцидента в доме Осиповых сомкнулся железный занавес. Без ведома начальницы дочь не могла ступить и шагу. Ссоры с мужем участились, но так как он слишком любил жену, то заканчивались они не в пользу наглого членоносца. Во время всех этих конфликтов Лена сбегала в телереальность и смотрела что-нибудь смешное: к ее услугам была семья Букиных, которые настолько искажали семейные неурядицы, что сильно упрощало отношения к их реальным прототипам, «Уральские пельмени» подкупали стебом над повседневными мелочами.
Постепенно фигура отца полностью затмилась фигурой матери в глазах ребенка. Лена ощущала на себе проявления материнской власти в каждом слове, в каждой её просьбе, вследствие чего выработала в себе стремление избегать любой власти, ведь мать засела глубоко в ней и давала о себе знать даже вдали от дома в окружении подруг. В каждом взгляде мамы Лене теперь мерещилось необоснованное осуждение за нарушение какого-нибудь запрета, который так и хотелось нарушить из принципа, чтобы доказать собственное существование, хоть как-то обособленное от этого посредственного мира. Поэтому ссоры участились и между мамой с дочкой.
И вот Лене уже 15, из-за проблем со зрением пришлось носить очки. Она стала ездить к бабушке по указанию мамы. Отца практически не видела. Каждый раз во время ссоры с матерью на почве свободы передвижения Лена получала дневную норму тумаков и оскорблений.
Ты меня поняла? зло кричала мать.
Почему ты стала такой? Не понимаю, что плохого в прогулках вечером, мы же с подружками? вопрошала безрезультатно дочь.
Мать долго думала, что ответить: боролись рациональное желание доступно объяснить дочери опасность таких прогулок и иррациональный страх с вытекающим из него желанием безмолвно все запретить. Как всегда победило второе.
Ни куда не пойдешь!
Ну, а с папой-то почему видеться не даешь? рассудила Лена.
Лицо Дарьи налилось красным и она бросила в дочь подвернувшуюся под руку тарелку (промахнулась).
«Больная» подумала Лена и закрылась в своей комнате.
За свои выходки Дарья никогда не извинялась, а лишь отправляла дочь к бабушке, совершенно не подозревая, что подвергает ту еще большей опасности. Дед, напившись, нередко нападал на внучку и бабушку с подручными средствами на подобии ножа или скалки, бил кулаками по лицу. Лена могла рассказать отцу, но боялась из-за резкого его характера. «Они могут и поубивать друг друга, да и что мама скажет?» риторическим вопросом обычно попытки что-либо предпринять и заканчивались. Поэтому Лена с восторгом восприняла очередной подарок на день рождения. MP3-плеер, который создавал вокруг чутких ушей новый мир, пополняя картотеку новыми голосами и чувствами, помогал Лене переносить не лучшие моменты жизни. Эстетически привлекательный английский, на котором в основном и пели исполнители, сподвигнул девочку заучивать строчки и перепевать их, где бы она ни была.
Иногда Лена смотрела телевизор вместе с Папой, который вечно разговаривал с ящиком:
Да вы че охуели что-ли? говорил он. Или Ну? Что сегодня новенького ты мне расскажешь?
Он развлекал Лену сильнее Букиных и Пельменей вместе взятых. В нем было что-то естественное. В поисках чего-то подобного она бороздила интернет-пространство и наткнулась на уже популярный сериал «Офис», высмеивающий жизнь офисного планктона. Наблюдая за героями на экране, она испытала знакомое и в то же время невиданное доселе чувство. Ей было стыдно. Одной. Среди вещей в квартире. Стыдно за Стива Карелла, не за себя. Его кривляния, нелепая гримаса замешательства, которое он пытается скрыть еще более неловкими действиями, бегающие глаза в застывшем лице. Это не было смешно, но почему-то притягивало. Интернет подтвердил чуть позже, что Лена испытала ничто иное как кринж. Интернет же и выдал ей определение кринжа чувство стыда за чьи-либо действия ( с англ. Cringe съеживаться). Именно так. Лена чуть слегка съеживалась при виде офисных работников из сериала, но что здесь притягательного? Просто она видела в их неловкой суматохе частичку себя, а в себе их. Они позволяли себе сделать то, чего она никогда не смогла бы, а если и смогла бы, то совершенно того не желая опозориться. И это вызывало у нее нечто вроде уважения. Более того хотелось все больше и больше походить на них.
Правда и «Счастливы вместе» после этого смотрелись иначе: Закадровый смех позволял получить двойное удовольствие. Ты смеешься либо от шутки, предусмотренной автором, либо забавляет нелепость и тупость самой этой шутки. Лена не могла определиться, чей образ ей импонирует больше всего: Даши Букиной, которая чаще всего побеждает тупого мужа или же серой мышки Пэм с ее умилительной застенчивостью и беззаботной наивностью, которой так не хватает теперь ей, Лене, когда над ней издевались одноклассники. Нужно было дать отпор, но сама внешность очкастой зубрилы с косичками делала поражение неизбежным, поэтому образ Пэм взывал к сочувствию у женской половины класса, что хоть и не часто, но приводило к победе. Девочки заступались за Лену как могли, присоединялись даже некоторые мальчики. Иногда, играя образ Пэм, Лена ощущала сопровождение скрытой камеры за собой, поэтому старалась выдержать иронию в такт.
После смерти деда Лена искренне радовалась, но не долго: вскоре этот говенный мир покинул и отец. И мать, и дочь скорбели по-своему. Смотря на пьющую по пятницам маму, Лена в свои 17 задумалась: «Может тоже попробовать?» На следующий же день она нажралась вусмерть дешевого вина с подругами. Вкусив запретный плод алкоголя, она ощутила приятный терпкий со сладостным послевкусием на языке смак, тело, словно, медленно погружалось под теплые воды, где можно было отдать его под контроль бурной стихии. Она желала бесконечно держать в своей груди этот святой и страшный аромат, который, будто согревал ее в смертельном холоде отчужденного мира, снимал с нее все тяготы и заботы и без того маленькой и незначительной жизни. Пик сладостного забвения уносил на ангельских крыльях в прекрасное далеко во время музыки, угасание сознания казалось после этого внезапным На утро после пьянок она смотрела в зеркало и увидев свое багровое лицо, пыталась скрыть следы вчерашнего Дионисова гостеприимства различными кремами.
Лена быстро росла, и на нее начали засматриваться парни. Они видели перед собой девушку, распустившую до плеч светлые кудрявые, темнеющие у корней, волосы. Заостряли свое внимание на пышной груди, выдававшей в ней уже практически взрослую женщину. Ей это нравилось и дабы придать остроты образу она начала курить, скрывая это от матери. Затем заболела ветрянкой, что подействовало на организм чудесным образом: она располнела, из принцессы превратилась в жабу. Теперь масса распределилась по бедрам и области между шеей и грудью. Мальчикам теперь уже бросались глаза хомячьи щечки, большой нос как у свинки и широкий лоб. «Стареешь, подруга» прокомментировали ситуацию подружки. Она стала замечать, что именно привлекало парней в ней. На тот момент она уже начиталась современных аналогов рыцарских романов любовных фанфиков. И реальность ей пришлась не по душе, выход был очевиден Лос-Анджелес из песен Ланы Дель Рэй. Подобное звуковое сопровождение служило прекрасным саундтреком к ее жизни.
Еще одним кирпичиком в женской стене, послужил внезапный диалог с мамой:
Лена, послушай. Ты уже взрослый человек, но опыта жизни с мужчинами у тебя нет. Твой отец был хорошим человеком, правда, но, видишь ли Рубикон был уже подвыпившей Дарьей перейден не все такие. Люди очень не предсказуемы. 4 года назад я поняла, что очень сильно боюсь потерять тебя. Я много говна повидала на работе, ты знаешь. Но на этот раз