Что? спрашиваю я, стараясь не замечать, что ее свободная блузка оголила плечо.
Теперь ты следишь за мной?
И не надейся. Ты не отвечала на звонки, а я был голоден. Зашёл сюда перекусить.
Матвей, говорит Лиза мягким тоном, а я обескуражен тем, что она впервые назвала меня по имени. Может, поедем отсюда?
Сейчас?
Она быстро кивает, и по выражению ее лица, я понимаю, что девушка едва сдерживает слезы.
Хорошо, соглашаюсь я и нажимаю на кнопку вызова официанта, чтобы попросить счёт.
В машине Лиза молчит. Только обхватывает себя руками, как будто ей холодно не смотря на летнюю жару. Я выключаю кондиционер и интересуюсь:
Что-то произошло?
Нет.
Она мне врёт, я это чувствую. Но если человек не хочет ничего рассказывать, нечего и спрашивать. В неловкой тишине мы едем несколько минут, пока я не включаю радиоволну с классической музыкой. Машина наполняется волнующей музыкой, и я узнаю один из трансцендентных этюдов Листа. Лиза чуть улыбается, вслушиваясь в красоту мелодии, а затем случается то, чего я и боялся. У нее начинается истерика.
Глава 7. Лиза
Никогда не думала, что буду настолько жалкой в глазах человека, с которым ещё недавно так воинственно препиралась. Истерика постепенно сходит на нет, а Матвей все ещё гладит меня по волосам и просит успокоиться. Ради меня он остановил машину в неположенном месте и успокаивает, как может. Становится стыдно за то, что позволила себе поддаться эмоциям.
Я в порядке, спасибо, шепчу я и отодвигаюсь от Матвея.
Ты расскажешь, что произошло?
Нет.
Жилеткой больше не буду, говорит мне Матвей, включает зажигание и выезжает на дорогу.
Больше и не потребуется, отвечаю я и смотрю в зеркало, чтобы оценить масштаб бедствия на своем лице.
Все обстоит неплохо, когда на тебе дорогая и качественная косметика, которую не смоешь какими-то там слезами. Главное, не заплакать во второй раз.
Матвей переключает радио, и пространство вокруг наполняется быстрым гитарным соло. Наверное, он боится, что я опять зарыдаю под классическую музыку. Но больше плакать я не намерена.
Я поправляю свой макияж и переключаюсь на дорогу. Да уж, это провал, Лиза. Так умело держаться рядом с Матвеем, не позволяя очередным его колкостям ранить себя и вдруг так сплоховать. Пройдет время, и этот парень обязательно кольнет меня тем, что я разрыдалась в его машине.
Тяжёлые мысли вновь появляются в моей голове. Все началось с песни, которая случайно попалась по радио, когда мы ехали в Москву. Мне категорически нельзя слушать песню, которую мама напевала очень часто. Эти воспоминания Если их не будет, то забвение поглотит память о том, кто был когда-то рядом с тобой.
Я еле заметно трясу головой, прогоняя тоскливые мысли. Чего доброго, ещё опять разревусь рядом с Матвеем. Вообще-то я планировала поплакать у себя в комнате, оставшись одна. Но не сумела удержать слезы. Все из-за этого придурка Троянова! Сегодня, как и обычно, мы флиртовали с ним, пока наши запасы слов для таких дел не иссякли, и Паша не решил попробовать кое-что ещё. Он посмел меня поцеловать! Меня! Посреди парка, где так много праздно шатающегося народа А это был мой первый поцелуй! Я всегда мечтала, что это случится в романтичной обстановке, а над моей головой будет проплывать вереница звёзд. Что это будет сродни поцелую душ А этот козел украл мой первый поцелуй и сделал его ничтожным и низменным.
Неужели твой студент не научил тебя хорошо целоваться? спросил Паша, когда получил от меня пощечину.
Просто партнёр сегодня оказался совсем нехорош, со злостью ответила я ему.
Самое обидное, что все в нашей компании это сумасбродство поддержали. Они радостно зааплодировали нашему поцелую, повторяя, как долго они этого ждали. Все, кроме Арины, которая понимала меня, как никто другой. Она приобняла меня, когда я свела произошедшее к шутке. А что ещё мне оставалось делать, чтобы не упасть с пьедестала? Показать всем, что Лизу Мещерскую абсолютно не волнует произошедшее.
Я держалась изо всех сил, пытаясь, не придавать большое значение тому, что случилось. Но это был мой первый поцелуй, и в моих мечтах он должен был произойти совсем не так! Поэтому, когда я увидела в кафе Матвея, то сразу подошла к нему, попросив уехать отсюда. Это было правильное решение. Неправильным было зарыдать, не дождавшись одиночества в спальне.
Машина будто становится тесной. Мне трудно дышать, и я открываю окно. Мы несёмся по трассе, и мои волосы от быстрой скорости облепляют лицо. Рядом со мной сидит парень, наверняка поступающий точно так же, как совсем недавно поступил Паша. Матвей просто берет и делает, не спрашивая разрешения у девушек. И не смотря на то, что он пытался меня успокоить и на время оставил все колкости при себе, я должна не забывать, что он такой же, как и все. Может, даже хуже. Потому что Паша не притворяется. Все знают, как он ведёт себя с девушками. А Матвей лицемерен. Дома притворяется идеальным маменькиным сынком, а на самом деле он кто-то другой.
Ты голодна? спрашивает у меня Матвей, перестраиваясь в левый ряд.
Нет.
А я так и не успел поесть.
"Из-за меня", наверняка, хотел добавить он, но учтиво промолчал. А я вот не промолчу:
Извини, что из-за меня ты не поел. Могу приготовить тебе что-нибудь дома, говорю я и прикусываю язык. Я только что назвала то место, куда мы едем, домом.
И что ты мне приготовишь?
А что ты хочешь?
Матвей бросает на меня быстрый взгляд, в котором видна насмешка.
Хочу паэлью, лениво протягивает он.
Ладно, соглашаюсь я. Нужно заехать в магазин за морепродуктами.
Ладно, моим же тоном произносит Матвей.
Мы заезжаем в ближайший супермаркет и покупаем все, что нужно для приготовления паэльи. Матвей скептически смотрит, как я выбираю продукты. Кажется, он не слишком верит в мои кулинарные способности.
Татьяна ещё спит, когда я орудую на ее кухне, путаясь, что где находится. Матвей сидит за столом, скрестив руки, и смотрит на меня. Мог бы и помочь, но он произносит заурядную фразу, что у него руки не из того места растут.
Вскоре Матвей понимает, что зря сомневался в моих кулинарных талантах. Он меня совсем не знает, думая, что я питаюсь в одних ресторанах. Готовка одно из моих хобби. И сделать вкусную паэлью для меня раз плюнуть.
Яда нет? насмешливо спрашивает Матвей, когда я кладу перед ним тарелку с вкусно пахнущей паэльей.
Не попробуешь не узнаешь.
Придется рискнуть.
Мы приступаем к еде, и я рада признать, что мое блюдо удалось. Все в меру соленое, острое и очень вкусное. В кафе мне не хотелось есть, и только сейчас я понимаю, насколько сильно проголодалась.
Как у тебя это получается? Очень вкусно. В подтверждении этих слов Матвей докладывает себе в тарелку ещё порцию.
Я пожимаю плечами, не желая объяснять, в каких обстоятельствах научилась готовить, и почему-то все равно говорю:
Папа любит домашнюю еду, а в нашем доме теперь ее некому готовить, кроме меня.
Матвей отрывается от своей тарелки и смотрит на меня сочувствующим взглядом. Он знает о том, что моя мама умерла, но не озвучивает этого. Вместо этого он произносит:
Лиза Мещерская удивляет.
Она может, с улыбкой соглашаюсь я и отправляю вилку в рот.
В кухню заходит Татьяна в длинном шелковом халате. Ее волосы растрепаны и не расчесаны.
Я пришла на запах. Чем это так вкусно пахнет в нашем доме?
Лиза приготовила паэлью, объясняет Матвей.
Вот это да! А меня угостите?
Конечно! говорю я, собираясь достать ещё одну тарелку.
Сиди. Я сама, ласково говорит Татьяна, придерживая меня за плечи.
Она садится рядом с нами и как только приступает к еде, хвалит ее. На мгновение я замираю. Как бы мне хотелось, чтобы моя мама похвалила меня за сделанный ужин, но она так и не узнала при жизни, что ее дочка может так готовить. До ее смерти я не делала в своей жизни ничего такого, чтобы порадовать маму. Наоборот, родители должны были всегда радовать меня. Все, что бы я ни просила у них, они исполняли по мере своих возможностей. Папа до сих пор отчисляет мне большие суммы на одежду и развлечения. Кажется, у меня есть все, что только ни пожелаю. Кроме мамы.