И вот уже успокаивающий ход мыслей сменил ее минутную панику на теплую, спокойную уверенность своей правоты, своего превосходства. Нужно же правильно вести себя, правильно ставить себя изначально в отношениях с людьми, думать о том, кто в ком будет больше нуждаться, чтобы нуждались всегда в тебе.
Ей стало так спокойно и даже весело, что она окончательно отогнала от себя мысль о том, что ей может быть нужен какой-то там оргазм, и даже улыбнулась насколько могла дружелюбно продолжавшим шутить и хохотать коллегам.
Начальница принесла ей небольшой документ для работы, и она с неожиданным удовольствием принялась за работу. Приятно ощущать свою значимость, труд ее был не абы какой, нужно было хорошо понимать компьютер, чтобы так справляться, как могла это она.
К обеденному перерыву, ровно в 12:29 она уже была одета в благородный серый тренч, держала в руках новую кожаную сумку, и переобулась в свои очень дорогие лоферы на удобном каблуке. Все эти вещи дарили ей уютную теплоту внизу живота и груди, и делали взгляд загадочно-удовлетворенным. Как только на мониторе число 29 сменилось на 30, она направилась в ведомственную столовую, пообедать с подругой из другого отдела, а потом прогуляться по осеннему скверу, чтобы уже наедине с ней рассказать последние новости, горести и радости.
***
Настроение ее было прекрасным, воздух чистым и прозрачным, небо синим, листья желтыми, в общем идеальная иллюстрация успешной жизни. Ее успешной жизни. Они шли с подругой и хихикали над неудачливыми дамами с работы, и вдруг взгляд ее зацепился за что-то как будто знакомое. Она даже приостановилась, чтобы присмотреться.
Муж?
В первое мгновение Элеонора не могла понять, что она видит, ну то есть объяснить могла, а осознать нет. Она могла проговорить про себя или даже в слух, что вот ее муж стоит и целует какую-то другую девушку, но что это означало ее сознание какое-то время отказывалось понимать. Потом шок сменился на ощущение нереальности происходящего, стали возникать предположения о том, что это может значить, кроме очевидного, конечно. Но ее подруга первая нарушила молчание.
Элечека
И такая унизительная жалось была в ее голосе, что Элеонора мгновенно опомнилась, и тут же пришла в ужас от того, что ее позор видит человек, с которым она дружила, собственно, из снисхождения, и жалеет ее. Внутри нее все обрушилось, живот премерзко скрутило льдом, нахлынула тошнота, и сердце заколотилось с такой силой, что дыхание стало частым и каким-то отрывистым.
Но двигаться она еще не могла, тело пока не вышло из оцепенения, и тут вновь ее вынудила пробудиться подруга, она зачем-то окрикнула ее мужа по имени, и он обернулся. Элеоноре захотелось ее ударить со всей силы пусть и дорогой, но тяжелой сумкой за такую выходку, но она увидела, что муж обернулся, и уже не могла отвести от него взгляд. А обернулся он довольно нервно, однако, когда он увидел свою жену, свою Элеонору, он почему-то даже не смутился, он закатил глаза и отвернулся в другую сторону с раздражением. Девушка была смущена, удивлена, а он зол, и мучительная тошнота захватила все тело потрясенной женщины.
Муж еще пару мгновений держал руки той девушки, потом сказал ей что-то и направился к жене. Злой. Почему он злой? Он же должен быть раздавлен! Если это какая-то его глупость, если это случайная интрижка тупого животного, который не брезгует потаскухой, раздвигающей свои ноги перед женатыми мужиками, то он должен смотреть глазами побитой собаки, должен сгорбленный подбегать, и умолять, умолять!!! Но он подошел резкий, ровный, напористый, коротко поздоровался с подругой и, взяв Элеонору за одно плечо, отвел ее немного в сторону, чтобы поговорить наедине. Она же дернула плечом и, давая понять ожившим телом, по которому теперь разливался огонь гнева, что она не хочет никаких прикосновений, все-таки отошла с ним. Он убрал руку, он не стал настаивать на контакте, отчего ей сделалось опять тошно, и она вдруг очень четко поняла, что никакой власти у нее над ним уже нет. А когда он заговорил, с каждым его словом она ощущала себя все более жалкой.
Послушай, мне жаль, то ты вот так об этом узнала, я понимаю, что вышло очень нехорошо, при этом Элеонора пыталась делать строгое лицо, но оно почему-то тряслось. Видя это, муж немного смягчился. Я не хотел такого поворота, я не специально пришел сегодня с ней сюда, так вышло.
Элеонора молчала. Он замялся немного, по очень быстро настроился на прежнюю волну.
Я собирался тебе сказать, чтобы все было по-честному, я не обманщик, но я встретил другую женщину, это Настя, мы любим друг друга, и я хочу развод. Я бы очень хотел, чтобы наш сын жил со мной, Настя не против, но я не хочу портить тебе жизнь, поэтому вполне согласен, если у нас будет совместная опека. Дом я оставляю тебе. Я уже купил для нас с Настей новый дом, недалеко от школы Марка.
Элеонора молчала, она смотрела в одну точку и все силы ее тела уходили на то, чтобы оставаться так стоять и не кричать.
Ты слышишь меня?
Да, ответила она довольно спокойно.
Я рад, что ты не скандалишь, конечно, я понимаю, что вышло нехорошо
Он выдохнул, глянул на свою Настю, и собрался заканчивать этот разговор. Потянулся было рукой чтобы взять пока еще жену за плечо, но та вздрогнула, и он распрямил пальцы, сделав прощальный жест.
Ладно, мне бежать надо сейчас, очень срочно, мы вечером дома поговорим по-человечески. Пока.
И побежал к Насте. Побежал. Радостный. Так радостно на нее смотрел. Что же это такое?
Подруга подскочила с перепуганным лицом.
Ты как?
Нормально, соврала Элеонора.
Пошли, пошли, обед заканчивается. Или ты может быть отпросишься сегодня?
Нет, нет, я не могу подводить людей, много работы же.
Ой, Она даже приобняла участливо разбитую внезапным горем подругу, от чего ту опять затошнило Справятся там без тебя, не переживай, работа не главное
И что-то еще такое дежурное, чего Элеонора уже не слушала.
Они пошли обратно на работу, подруга щебетала и теребила плечи Элеоноры, а она пыталась говорить о каких-то совершенно отвлеченных вещах, серьезно и глубоко обсуждая то, что они обсуждали до катастрофы.
В офисе Элеонора пару часов пребывала в трансе, ей никак не удавалось вернуться в колею успокоительного построения мысленных конструкций, которые бы дали ей ясность и опору. Сознание металось в тщетных попытках простроить хотя бы приблизительно такое будущее, которое могло бы быть хоть как-то сопоставимо с жизнью.
И вдруг пришло очередное осознание: все эти женщины, все эти убогие узнают об этом и будут ее жалеть. На секунду ей показалось, что сейчас она потеряет сознание, и возможно это было бы лучшим исходом, впасть в кому прямо сейчас, чтобы только не проходить через этот ад.
Она как могла собралась с силами и решила, что еще не все потеряно. Такие вещи не могут случаться в одно мгновение и так внезапно, вечером они обязательно поговорят, и она выяснит все обстоятельства, она убедит его в том, что он совершает глупость. Потому что это все просто невозможно, все было хорошо, и вдруг ни с того ни с сего
С таким планом можно было как-то справляться с действительностью, которая не останавливалась ни на секунду и вторгалась в ее мир то работой, то глупыми вопросами коллег, про то, ставить ли на нее чайник. Делайте, что хотите, хоть сгорите к черту, думала она, но отвечала, конечно, так, будто ничего не произошло.
***
До дома она добралась сама, на такси. Так было все последние годы, потому что муж заканчивал работать позже, но теперь она уже не была уверена в этом. Она то думала, что отлично его знает, что он конечно немного трудоголик, но зато не лентяй и не помешанный на сексе, короче приличный мужчина, который только и нуждался, что в разумном руководстве и грамотной мотивации. Ей казалось, что ее методы в этом направлении безупречны, она то умела держать себя в руках, не была как это мерзко говорили «слаба на передок», и часто смеялась с подругами над такими дурами, которые не могут месяцами держать своих мужчин на голодном пайке, чтобы те приползали к ним, как к ней раньше ее муж.