Что происходит с людьми? Они ведь звереют. Уже в полном смысле этого слова. Все больше написанных и высказанных слов, за которыми буквально кипит злоба. Страшно читать многие комментарии в Сети. Сколько внутреннего раздражения в людях, сколько ненависти рвется из них наружу! Кажется, чиркни неосторожно спичку, и все в этом мире вспыхнет жутким кровавым пламенем. Нормальная жизнь становится предельно неустойчивой, зыбкой, готовой обвалиться в любую минуту. И некуда человеку деться от мрачных предчувствий и гнетущих страхов.
Пожалуй, если мы даже полностью запретим новейшее оружие, люди скоро перебьют друг друга топорами и дубинами или умрут от предельного обострения взаимной ненависти. Могут умереть и от страха. Освобождение от всего высшего, священного неизбежно оборачивается освобождением от нравственных норм, от контроля со стороны совести, сердечности.
По показателям жестокости время будто уплотняется, ускоряется, и каждый новый его отрезок несет все больше и больше угроз людям, странам, человечеству в целом. Человечество стремительно сатанеет. Чтобы убедится в этом, достаточно просмотреть новостные программы любого дня. Всюду вражда, ненависть, ложь, страдания. Люди утратили, забили корыстной суетой на путях цивилизации нечто главное в себе. В этой утрате глубинная причина нашего неуклонного сползания к трагическому финалу. Зло нынче буквально добивает изнемогающее и, видимо, обреченное добро.
По словам популярного во второй половине XX века богослова Александра Шмемана, в нашем мире «зло не только царствует, но и выдает себя за добро, всегда скрывается за личиной добра. В мире царит круговая порука зла, выдающего себя за добро! Каждое зло только и кричит: я добро! И не только кричит, но еще и требует, чтобы люди неустанно вопили в ответ: ты добро, ты свобода, ты счастье».
Разделенность господствует теперь не только в отношениях между социальными группами, но и внутри каждой из них. Слабеют и рвутся связывающие людей нити душевности, сердечности, теплоты, интуитивного чувствования друг друга. Внутренней отчужденностью, а то и прямой враждой наполнены отношения в профессиональных и учебных коллективах, жилищных и дачных кооперативах, случайно встретившихся на улице (или в зоне отдыха) людей. В повседневной жизни стало привычней ненавидеть, чем любить, ждать неприятностей от «ближнего» и готовить их для него. Люди чаще чувствуют в себе подобных не родственную душу, а нечто враждебное, вызывающее неприязнь, заставляющее в страхе отходить в сторону или готовиться к схватке. Проблемы личной безопасности становятся главенствующими для всех и каждого с самого раннего детства до ухода из жизни. И сам уход нередко уже ощущается как долгожданное прекращение пребывания в состоянии глухой вражды с миром и его обитателями.
Уничтоженный в своей сути и беззвучно стонущий в сатанинском социальном аду человек ищет выход в алкоголизме, наркотиках и все чаще в самоубийстве. Стремительно растет число психических расстройств. При таком положении вновь и вновь возникает вопрос: чья она, эта цивилизация, кто ее идеолог и покровитель?
В настоящее время, при всех материально-технических достижениях человечества, люди внутри себя больше, чем когда-либо, охвачены чувством беспомощности и пессимизма. По доступным людям каналам связи приходит информация главным образом о «злых делах». Все средства массовой информации сориентированы на распространение чрезвычайных, «горячих» новостей, которых в нашем «мире без границ» достаточно. Люди в плену непрерывной череды трагических сообщений. Каждое из них, где бы очередное ЧП ни случилось, «колотит» весь мир. Землетрясение в Турции или Японии, пожар в шахте Донбасса или самосожжение членов секты в США, авиакатастрофа в России или наводнение в Индии, расстрел детей и учителей в калифорнийской школе отзываются в каждом из нас, заставляют внутренне напрягаться, креститься (или материться) все человечество.
Много ли доброго, снимающего страхи получают люди из средств массовой информации? Разве что сообщения о ликвидации очередной катастрофы; отступлении, наконец, губительного циклона или наводнения; умелых действиях спасателей в районе землетрясения; временном прекращении одного из региональных конфликтов; осуждении очередного маньяка, диктатора или наконец-то пойманного за руку проворовавшегося политика. Это не радость по поводу нового шага к счастливой жизни, а вздох облегчения оттого, что на какое-то время остановлено движение к пропасти, и еще большее горе на этот раз миновало.
Сегодня на улице, в офисе, дома все реже удается встретить естественные эмоции, лучистые, светлые взгляды женщин и мужчин средних лет. Чаще в глазах озабоченность, растерянность, пелена закрытости. Нормальные эмоциональные реакции чаще заменяются аффектами вспышками раздражительности, истеричности, враждебности. Растет число отрицательных переживаний и эмоций. Уже нет и потребности в каком-то ином выражении чувств, «потому что душа истощилась» (Э. Шпенглер).
Но плененные шаблонами рационализма люди боятся признаться в господстве негативизма даже себе, и вынуждены, напрягаясь до изнеможения, улыбаться, показывать своим видом, как благополучна и удачлива их жизнь. Это необходимое условие успешности в мире конкуренции: хочешь быть на поверхности жизни научишься выглядеть не знающим страхов и поражений.
От великого множества подаваемых материалов о катастрофах, криминальных событиях, всевозможных ужасах, скандалах человек теряет способность реально воспринимать ситуацию, отделять ложь от правды в информационном потоке. В некоторые моменты, из-за подобного информационного гнета, страх становится основным состоянием людей. Он как туман все ниже и гуще опускается на человека, заволакивая все виды на будущее и обрекая на паралич воли, необходимый для превращения в зомби. Постоянная опасность, по выражению К. Ясперса, «страшнее атомной бомбы, так как она угрожает душе человека. Мы легко можем поддаться чувству полной безысходности». Современного человека постоянно сопровождает «никогда ранее неведомый жуткий страх перед самой жизнью».
Уже можно говорить о распространении по всему миру, неизвестной ранее в таких масштабах, эпидемии даже пандемии («как повальной эпидемической болезни») страха. Сегодня все в плену этой заразной болезни: от населения и государственных органов сверхмогущественных Соединенных Штатов до каждого только овладевшего сознанием ребенка России (Англии, Израиля, Палестины). Если XX век показал, что такое Великая экономическая депрессия, то, видимо, для начавшегося столетия наиболее характерной будет Великая психическая депрессия. Уже сегодня налицо все более очевидные симптомы нарастающей невротизации и психотизации живущего в страхе человечества. В начале XXI века у нас куда больше оснований повторить слова одного из героев Достоевского из века девятнадцатого: «кто же теперь не в аффекте, вы, я, все в аффекте».
Нынче не только растет общая сумма человеческих страхов, но меняется и их качество. Страх и обусловленные им страдания обретают истинно человеческие черты точат изнутри, становятся нестерпимой душевной мукой. Страх стал некой самодостаточной силой, самостоятельно функционирующим внутренним состоянием. Теперь он сам по себе способен запугать людей буквально до смерти.