Человеческая история с самых ранних времен наполнена стенаниями людей под давлением лишений и тягот жизни. Практически все великие мыслители каждой из исторических эпох излили свою душу по этому поводу. Предельно отчаянные суждения дошли до нас из древнего мира. Одно из высказываний Гераклита гласит: «Жизнь только по имени жизнь, на деле же смерть». Софокл в «Эдипте из Колонны» пишет: «Величайшее благо совсем/ Не рождаться, второе родившись/ Умереть поскорей». У Гомера есть фраза: «Нет нигде и ничего несчастнее человека изо всех существ, которые дышат и живут на земле».
Проблема страдающего человека остается актуальной в средние века и в эпоху Возрождения. О горестях и скорбях человеческого бытия много пишут известнейшие мыслители раннего средневековья Плотин, Плутарх, Марк Аврелий, Августин и др. Через тысячелетие эта тема доминирует в произведениях Петрарки, Рабле, Данте. По выражению А. Ф. Лосева, горами трупов заканчиваются все произведения Шекспира. В XVII веке горестями бытия людей наполнены работы великого Б. Паскаля. «Удел человека: непостоянство, тоска, тревога. По своей природе мы несчастны всегда и при всех обстоятельствах», пишет он в «Мыслях». А. Камю, сравнивает жизнь человека с «бесконечными страданиями» Сизифа и «бурлящим морем неизбывных мук» Прометея.
В XVIII веке российская «Газета из ада», выпускаемая под масленицу, сообщает, что князю тьмы доложено: мир уже почти весь развращен, наполнен пьянством, блудом, нравственным двоедушием, наживой на ближнем:
Показательно название газеты. Уже в XVIII веке существовало убеждение о том, что люди живут в аду, и руководит всем происходящим в их жизни «князь тьмы», которому о выполнении его указаний по развращению мира нужно докладывать.
В конце XVIII века А. Н. Радищев в знаменитой работе «Путешествие из Петербурга в Москву» ужасается: «Я взглянул вокруг себя, и душа моя страданием человеческим уязвлена стала». Целую философию страдания людей разрабатывает в XIX веке А. Шопенгауэр «теоретик вселенского пессимизма», «философ мировой скорби», по определению современников. «Всюду страсти роковые./ И от судеб защиты нет», это слова А. С. Пушкина.
Один их талантливейших русских писателей первой половины XX века, автор знаменитого романа «Мы», Е. Замятин определяющим, сущностным в человеческом бытии видел неизбывное внутреннее одиночество, рождаемое противостоянием «свинцовым мерзостям» жизни. У его героев нет так называемого личностного развития, их жизненный путь поэтапное возрастание безысходности после тщетных попыток преодолеть ее. Спасение разве что в нечеловечески «выхолощенной безликости англичан», показанной им в рассказе «Островитяне».
В конце XX века гениальный Иосиф Бродский, завершая свой творческий путь, признает только предельно негативные характеристики современной жизни. По словам Евгения Рейна (друга и аналитика творчества поэта), он пишет стихи, в которых предстает совершенно ужасная картина мира сумеречного, прогнившего, полумертвого, не оставляющего никакой надежды людям: «Вокруг него как бы не мир, а морг».
А это оценки происходящего в мире нашими современниками, поэтами XXI века:
«миром правит ложь и ярость.Плач не смолкает ни на миг.И в сердце все перемешалось:В нем и святая к людям жалость,И гнев на них, и стыд за них»Николай Зиновьев«Лишенный милосердия и прав,во власти сатаны дрожащей тварью став,несчастный человек единство потерялдуши и тела.И как насмешка благодать страданьяТеперь одна дана ему уделом».Вл. Дунаевский«В этой жизни «никакая боль, никакая беда не бывает последней, а только следующей да следующей», сетует крестьянка в рассказе В. Распутина «Изба».
2.1. Попытки человечества снять враждебность внешнего мира
«Наша жизнь подобна карточной игре, в которую мы играем, не зная правил».
П. Капица
Во все времена люди страдали и страдают сегодня от жизни как от тяжелой хронической болезни. Поэтому самый важный вопрос человеческого существования: как избавиться, излечиться от этой болезни, как вернуть себе внутренний покой и благополучие? История человечества выработала и практически опробовала два принципиально различных варианта спасения людей. Первый отказаться от этой гнетущей реальности и полностью вернуться к себе самому, в свое внутреннее существование, забыть о внешней жизни. Второй разрушить, уничтожить зловредную чуждую человеку внешнюю реальность и этим, опять же, освободиться от нее. Есть и третий вариант: попытаться изменить (реформами, революциями и т. п.) внешний мир в лучшую для людей сторону. Он самый распространенный, но и самый обманчивый, лживый для людей, не снимающий проблему, а только обостряющий ее каждым своим шагом.
За пять веков до новой эры Будда осознал и провозгласил всеобщность страданий, создал учение о бытии как страдании. Первая формула учения Будды гласит: «Жизнь есть страдание». Только гений такого масштаба способен открыто, во всеуслышание, назвать происходящее в жизни именем, которое объективно характеризует реальность, но непривычно для обывателя. Нам бы такую способность прекратить лицемерные суждения о своей жизни и открыто, честно описать ее так, как она того заслуживает. Это был бы первый шаг на пути к оздоровлению человеческого бытия.
Признав, что жизнь приносит только страдания, от которых невозможно избавиться какими-либо практическими действиями, Будда призвал к полному разрыву отношений с такого рода «профаническим существованием», отказу от всех видов общественной деятельности, от попыток совершенствования окружающего мира. Единственно возможной перспективой для человека он назвал полную погруженность в автономное внутреннее бытие. Предложил погасить все желания, привязанности и добиться абсолютной самоуглубленности. Итогом такого перехода должна стать Нирвана как небытие, «полное возвращение в изначальную безличность».
Проблема избавления от невыносимых жизненных страданий была настолько актуальной для людей того времени и последующих поколений, что учение Будды стало одной из великих мировых религий, остающейся популярной до настоящего времени.
В дохристианской Европе учением, близким буддизму по целям, стал стоицизм. Он тоже стремился сделать человека счастливым, предлагая отгородиться внутри себя от всего происходящего в страдательном внешнем мире. Этический идеал стоиков мудрец, поднявшийся «выше страданий» и способный чувствовать себя счастливым при всех обстоятельствах жизни.
Стремление достичь внутреннего благополучия через «уход от жизни» имеет вековые традиции в христианстве. Это вероучение знает массовый исход людей в монастыри, скиты, знает «отшельников», «пустынников», «затворников», «молчальников», разного рода аскетические подвиги, имеющие целью как бы выбить клин клином снять остроту «греховного» жизненного страдания страданием физическим. В XX веке тенденция к бегству от жизни проявилась в сюрреалистических формах художественного творчества, а также в примитивном бегстве от гнетущей повседневности в «бомжи», «хиппи» или, что более современно, в виртуальное компьютерное бытие. Уход от жизни в виртуальную реальность становится уже эпидемическим, принимает массовые патологические формы. Человечество никогда не знало отказа людей от обычной жизни в таких масштабах. Видимо, ее враждебность все более нетерпима.
Наконец, эту же задачу решает уход в наркотическое или алкогольное опьянение, в болезнь. Как у Омара Хайяма: «Пью вино потому, что хочу позабыться, мир забыть и несчастную долю свою». По данным статистики, 15 % населения Земли в возрасте от 15 до 30 лет наркозависимые, следовательно, фактически выключенные из реальной жизни, безвозвратно потерявшие человеческий облик. А это около 200 миллионов человек. Из них более 4 млн. (только по официальной статистике) россияне. Страшнее наркотиков и алкоголя на пути освобождения от внешней жизни стало самоубийство.