Спасибо, Николай Алексеевич, я положил деньги в карман и поблагодарил.
Физрук мгновенно повеселел и даже стал насвистывать себе под нос что-то бодрое, я же осматривался по сторонам. Я впервые после того летнего побега от местных мальчишек выбрался в другое место. Мало что изменилось за эти пару месяцев, но выглядело для меня лично как параллельная реальность.
Люди спокойно шли на работу, детей вели в садики, школьники торопились на занятия, и всё это без матов, окриков и тумаков. Я правда отвык от такого, поэтому будничная картина жизни посёлка вызывала у меня оторопь.
Вскоре мы пришли на стадион, где уже начали собираться спортсмены со своими педагогами, но трибуны были почти пустыми.
Погоди здесь, физрук оставил меня на одной из лавочек трибун, сейчас узнаю, где регистрируются и что нужно для этого.
Вернулся он уже буквально через десять минут, довольно вручив мне номер с цифрой «101».
Держи, где-то через час начнутся старты. Я записал тебя на шестьдесят метров.
Спасибо, Николай Алексеевич.
Ну всё, вернусь за тобой вечером, никуда не уходи.
Конечно, согласился я.
Он повернулся и зашагал на выход, оставляя меня одного. Одиноко сидящий подросток вскоре привлёк к себе внимание взрослых, ко мне подходили, спрашивали, почему я один и не нужно ли помочь, но я благодарил, показывал номер и говорил, что мой тренер просто отлучился на время, а так я спортсмен. Мои спокойные объяснения всех устраивали, и больше ко мне не приставали.
Мальчик, почему ты один? Давай дружить! раздался рядом громкий голос, и, когда повернулся, я увидел перед собой девочку примерно моего возраста, одетую в тёмно-коричневое школьное платье и чёрный фартук, с обязательно повязанным на шее алым галстуком.
Пошла отсюда, бросил я и отвернулся.
Ты ведёшь себя не как пионер! тут же возмутилась она. Ты не должен мне грубить! Я девочка!
В памяти тут же всплыла та девочка, которая повесилась после группового изнасилования в школе-интернате, и я, сплюнув, ответил:
Я из интерната, пошла на хй отсюда.
Она, расширив глаза, из которых мгновенно брызнули слёзы, бросилась куда-то в сторону соседних трибун. Ну и, конечно же, по закону подлости там тут же нашлись защитники обиженных и оскорблённых, через пять минут явившиеся ко мне мстить. Я не стал вступать в долгую полемику с ними, а, встав с места, сразу же начал бить. Левой, правой, шаг в сторону, уклон, снова двойка и два шага назад, снова двойка, и вот три подростка валяются на земле, утирая разбитые носы, а их товарищи в испуге от меня отступают.
Последний раз говорю, пошли на хй, произнёс угрожающе я, и те сразу послушались, подхватив своих товарищей под руки, они поплелись к трибуне, где их ждала девочка, кинувшаяся вытирать платками им кровь и верещать на весь стадион. К чести пацанов, нужно отметить, что, когда к ним подошёл один из тренеров, они сказали, что упали, и хотя девчонка верещала, что это я всех избил, тыкая в мою сторону пальцем, взрослый лишь уточнил у парней, точно ли они упали. Получив подтверждение ещё раз, он, не смотря на девочку, вернулся за свой стол.
Школьников было много, так что сначала шли отборочные забеги, а затем квалификационные. Я отправился на первые, когда услышал свою фамилию.
Сто первый, ты не знаешь, что нужно переодеться? ко мне обратился взрослый, стоящий на старте с миниатюрным пистолетом, когда я встал вместе с ещё тремя подростками, поскольку ширины бровки для большего количества просто не хватало, и оказался единственным, кто был не в спортивной майке, шортах и кедах.
У меня нет другой одежды, ответил я, я из школы-интерната.
Мой ответ его полностью удовлетворил, он пожал плечами и велел нам занять позиции. Все соседи стояли прямо, я один встал в низкий старт, вызвав у них усмешки и удивление взрослого. Мне было всё равно, требовалась победа любой ценой, и я не собирался никому давать поблажек.
На старт, внимание, марш, заговорил он и выстрелил на последнем слове. Раздавшийся, пусть и тихий, хлопок стартового пистолета сработал для меня как хлыст, и я, напрягая ноги, распрямился и пулей сорвался с места, почти сразу финишировав, поскольку разгонялся как на стометровку.
Ничуть не запыхавшись, я остановился, наблюдая, как спустя ещё несколько секунд финишируют остальные. Тот тренер, что стоял на контрольной отметке с секундомером в руках, то тряс его, то прикладывал к уху.
Петрович? Что с тобой? к нему, встав из-за стола, подошёл тот же взрослый, что подходил к пацанам, которых я побил.
Да секундомер, похоже, барахлит, раздосадованно признался тот, надо делать перезабег.
Подростки, бежавшие со мной, тут же стали недовольно гудеть.
Давай я сам встану, тот подвинул его в сторону и достал серебристый секундомер, обратившись к нам, хватить ныть, вы спортсмены или нет?
Мы вернулись на старт, и я снова занял позицию, хоть и без колодок, но на нижнем старте, хотя, конечно, школьные брюки и башмаки сильно мешали бегу.
Хлопнувший выстрел опять пришпорил меня, и я, словно метеор, тут же рванул в сторону финиша, снова прибежав первым. На дорожке настала тишина, поскольку к тренеру с секундомером подошли другие взрослые, и они о чём-то шушукались, тихо обсуждая. Закончив, один подошёл ко мне, протянув руку.
Познакомимся? Меня зовут Артём Викторович.
Иван Добряшов, школа-интернат 3.
Я раньше никогда не видел тебя, Иван, на соревнованиях по бегу, он отвёл меня к трибунам и предложил присесть.
А я раньше и не бегал, улыбнулся я, начал этим летом.
Этим летом? искренне изумился он. Не может быть!
Я лишь пожал плечами, предоставив право верить или нет ему самому.
Почему ты не в спортивной форме?
У меня её нет.
Он снова удивился.
Как же ты тренируешься тогда?
В майке и трусах, босиком.
Босиком? его глаза едва не выпали из глазниц.
Пробовал в ботинках, быстро изнашиваются, словно младенцу объяснил ему я, новых нам просто так не выдают.
Ясно, он задумался. Слушай, давай баш на баш? неожиданно предложил он.
Теперь настала моя очередь удивляться.
Что вы предлагаете?
Я дам тебе нормальную форму и кроссовки, а ты пробежишь ещё сто и двести метров. Согласен?
Я забеспокоился.
Мне нужно выиграть только шестьдесят, я об этом с директором договорился.
В форме тебе будет проще бежать. Не думаешь?
Я был вынужден признать его правоту.
Хорошо, согласен, я протянул ему руку, которую он тут же пожал и, встав, повёл меня к другой трибуне, где сидели побитые мной мальчики и та приставучая школьница, из-за которой это всё произошло.
Дим, дай, пожалуйста, свою тренировочную форму, попросил он у одного из тех, кого я ударил.
Тот без споров покопался в небольшой брезентовой сумке и протянул взрослому весьма замызганный комплект из майки и шорт.
Олег, и твои шиповки, пожалуйста, попросил он у второго.
Зачем? тот уже удивился. Вы же знаете, мне их мама из Москвы привезла, они югославские.
Я прошу только на сегодня, сказал он, и подросток нехотя достал бережно перемотанные тканью отличные беговые шиповки, протянув их тренеру.
Тот на глазах изумлённых подростков, мгновенно начавших возмущаться, не желая, чтобы я надевал их вещи, заставил меня переодеться.
Доча, подержи, пожалуйста, его вещи, он протянул возмущённой школьнице мою форму, галстук и башмаки, и она нехотя взяла их.
Идём, сейчас старты на стометровку начнутся, повёл он меня за собой, сначала подведя к столу, сделал какие-то записи и затем дал мне в них расписаться. Не понимая, зачем это ему надо, я молча всё сделал, ведь свою часть уговора он выполнил, и особенно мне нравились кроссовки. Они явно были дорогие и использовались парнем только на финальных забегах, ведь сейчас он был одет в обычные кеды, как и большинство тут присутствующих.