Я догадываюсь, что произошло. И не смейте изображать передо мной святую невинность! Майкл еще слишком молод для вашей компании. А этот Бентли Ратледж! Я готова его удушить собственными руками! Кстати, где этот мерзавец?
Гас и Тео пожали плечами в тот самый момент, когда на стол упала тень подошедшей Фредерики. Она поздоровалась с присутствующими, а когда молодые люди встали и Тео выдвинул для нее стул, добавила:
Если вы ищете Майкла, то он только что прошел мимо меня наверх.
Не Майкла Ратледжа. Мама поклялась его убить, театральным шепотом сообщил Тео.
Фредерика охнула:
Нет, только не это! По правде говоря, Уинни, он не виноват это все я сама
Дорогая, ты слишком добра: бросаешься на защиту этого негодяя! заметила миссис Уэйден. Ратледж скверный безнравственный тип. И я абсолютно уверена, что вчера вечером все они основательно набрались.
Вот как? Фредерика, чтобы не выдать волнения, спрятала под столом дрожащие руки.
В этот момент к ним подошла миссис Пенуорти с кофейником в руках и, остановившись за спиной Фредерики, спросила, прежде чем налить ей кофе:
Вам нужен мистер Ратледж, миссис Уэйден? Очень странно, но Тесс говорит, что он уехал без чемодана и что, видимо, не ночевал, потому что его постель не смята.
Фредерика неожиданно закашлялась, и Тео, дружески похлопав ее по спине, спросил:
Ты в порядке, Фредди?
У кузины на глазах выступили слезы, и, зажав рот рукой, она пролепетала, опустив глаза:
Как как вы думаете, что могло случиться с мистером Ратледжем?
Трудно сказать, задумчиво произнес Гас.
Могу с уверенностью сообщить, что из кабака он вчера вернулся, заявил Тео. Мы расстались на террасе: ему нужно было
Из «Объятий Рутема»? перебила его Уинни. Какой ужас! Из этой убогой придорожной пивнушки?
Именно так, усмехнулся Теодор. Во всяком случае, мы поднялись наверх раньше, чем он. Он повернулся к брату. Надеюсь, ты не запер за собой дверь?
Кто-то это сделал, вмешалась миссис Пенуорти. Потому что утром дверь была заперта.
Фредди! воскликнул встревоженно Гас. Уж не ты ли вернулась вчера так поздно?
У нее задрожала нижняя губа.
Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?
Гас как-то странно посмотрел на нее:
Ничего, Фредди. Совсем ничего. Просто я знаю, что ты иногда любишь прогуляться вечерком. Он подмигнул ей так, чтобы не заметила мать. Вот и подумал, что дверь могла запереть ты, как это случалось не раз.
Уинни отмела рукой его предположения.
Ах, Гас, разве ты не помнишь, что малышка вчера легла в постель с головной болью сразу после ужина?
Совершенно верно, поспешил подтвердить ее слова Гас. Но, надеюсь, Фредди, сейчас все в порядке?
Но Тео не обратил внимания на это замечание и продолжил:
Что же это получается? Значит, мы заперли двери и не пустили гостя в дом?
Не смеши меня! хмыкнула Уинни. Бентли Ратледж не гость.
Гас рассмеялся:
Какая разница? Неужели тебя не приводит в ужас, мама, мысль, что мы, возможно, заставили его спать в конюшне?
На этот раз расхохотался Тео:
Ишь чего захотели! Он не из тех, кто станет спать в конюшне, уж будьте уверены! Скорее он вернулся в кабак и провел ночь с той рыжеволосой девицей, которой уже заплатил.
Стыдись, Тео! в ужасе воскликнула Уинни. Не забывай, что за столом юная леди.
Тео удивленно оглядел присутствующих:
Ах, Фредди! Простите, мадам.
Но Фредди не выглядела оскорбленной, зато побледнела как полотно и, неловко поднявшись из-за стола, произнесла слабым голосом:
Прошу прощения. У меня, похоже, мигрень.
Она быстро покинула комнату, и миссис Уэйден, озабоченно поцокав языком, заметила:
Что за напасть? Сначала Майкл, теперь Фредерика Может, это и впрямь какая-то эпидемия?
Глава 3
Возлюбленные чада мои, вы принесли сюда этого ребенка, чтобы совершить обряд крещения. Молитесь, дабы Господь наш Иисус Христос принял его и очистил от греха, монотонно бубнил преподобный мистер Бэзил Роудс, время от времени заглядывая в молитвенник.
Бентли Ратледж стоял напротив священника, пытаясь вникнуть в смысл произносимых им слов, но, как это случалось с большинством его добрых намерений, у него из этого ничего не вышло. В какой-то момент его внимание отвлеклось, и взгляд скользнул в сторону от приземистой норманнской купели, в которой крестились бесчисленные поколения его родственников со стороны матери. Взгляд заскользил дальше, вдоль нефа и остановился где-то в тени алтаря.
С церковью Святого Михаила у него не было связано почти никаких воспоминаний. Да, время от времени здесь происходили крестины или венчания, гораздо чаще отпевали покойников, потому что самой судьбой было предназначено, чтобы члены семейства Ратледж жили трудно и умирали рано. Но атмосфера этой церкви, запах сырости и холодного влажного камня не казались ему знакомыми, несмотря на то что бо́льшую часть своих двадцати шести лет он прожил неподалеку от нее. Свет, проникавший сквозь витражные стекла и падавший на каменные плиты пола, казался ему неземным. Бентли, как и его отец, не был прилежным прихожанином, поэтому почти сразу перестал вслушиваться в монотонный голос священника.
Бэзил громко откашлялся и произнес нараспев:
Верите ли вы во все догматы англиканского вероисповедания, содержащиеся в апостольском Символе веры, и намерены ли наставлять свое чадо соответствующим образом?
Его сестра Кэтрин, стоявшая рядом, легонько толкнула Бентли в бок, и он неуклюже пробормотал:
Я я да, верю. И с Божьей помощью я попытаюсь.
Бэзил раздраженно поджал губы, потом, заглянув в молитвенник, спросил:
Постараетесь ли вы научить новорожденную быть богопослушной, подчиняться воле Божьей и исполнять Его заповеди?
Я постараюсь, выдавил Бентли. С Божьей помощью.
Он крепко зажмурился, ожидая гнева Господня, но небесная молния не ударила, хотя должна бы была поразить его немедленно, учитывая столь сомнительное обещание, данное столь ненадежным орудием в длани Божьей. Бэзил, судя по всему, тоже ожидал какой-нибудь кары небесной, потому что даже потерял нужное место в молитвеннике. Как только священнику удалось овладеть собой, он продолжил церемонию, протянув руки, чтобы взять ребенка у Хелен, невестки Бентли.
Устроив малышку на согнутом локте и аккуратно перебросив через руку кружево крестильной рубашки, святой отец опять взглянул на Бентли:
Назовите имя этого ребенка.
Ратледж на мгновение растерялся, потом ответил:
Гм Элис. Это он знал: так звали его мать, дальше? Он в отчаянии взглянул на имена, нацарапанные на полях молитвенника, и торопливо прочитал, надеясь, что произнес их правильно:
Элис Мэри Эмелин Ратледж.
Наверное, ему это удалось, судя по гордой улыбке Хелен.
Элис Мэри Эмелин Ратледж, эхом повторил Бэзил и, обмакнув пальцы в купель, перекрестил лобик малышки. Я нарекаю тебя во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь!
Видно, крохе Элис холодная вода пришлась не по нраву. Раскричавшись, она замахала маленькими ручонками, умудрилась задеть кулачком Бэзила по носу и сбить на сторону его очки. Священник в замешательстве хотел было отстраниться, но Элис успела ухватиться за его стихарь, так что Бэзилу, испытывая неловкость, пришлось высвобождаться из цепкой ручонки. На помощь подоспела Хелен и с виноватым видом извлекла из кулачка дочери белую ткань одежды священника.
«Помоги нам Господь! подумал Бентли. Эта малышка настоящая Ратледж».
Наконец церемония закончилась, и гости высыпали на площадь. Стоял солнечный зимний день. Возглавлял процессию с Элис на руках, которая теперь почти успокоилась, старший брат Бентли Камден, лорд Трейхорн. Сестра Кэтрин и кузина Джоан вывели из церкви детишек, и те радостно выскочили на солнце, словно стайка ярко окрашенных птичек. Застенчиво улыбнувшись, Джоан оглянулась, по-дружески взяла Бентли под руку, и они тихо поболтали минутку-другую, пока Кем и Хелен принимали сыпавшиеся на них со всех сторон поздравления.