Удар!
Сильный грохот! Бетонный пол под ногами подпрыгнул, свалив всех, кто остался стоять, вздрогнул и будто перекатился волнами. С потолка что-то посыпалось. Кто-то ойкнул, завизжали женщины, мужики выругались отборным матом. Свет сразу погас, и подвал окутала тьма, озаряемая только вспышками, проникавшими через пустой дверной проём.
***
14 октября,
садовые товарищества,
правый берег реки Волги,
восточнее Ульяновского
государственного
технического университета
Дмитрий вздрогнул. Открыл глаза, затаил дыхание. За дверью послышался какой-то шорох. Скорее даже не шорох, а скрежет, словно кто-то осторожно оценивал прочность двери его убежища. Ещё раз, ещё и ещё. Ритмично. Филатов расслабился, выдохнул. Наверное, ветка скребёт по двери в такт порывам ветра. Задремал, и сквозь сон почудилось. Сталкер потряс головой, прогоняя остатки сна.
Это место на поверхности он обнаружил в прошлую неудачную вылазку, когда охотники чуть не стали добычей и на след их группы вышла стая собак. Тогда его другу и напарнику Евгению Жмыренко не повезло: одна из этих громадных тварей дотянулась до его ноги, разодрав её в районе бедра. Женю пришлось оставить вместе с Рыжим на лестничной площадке учебного корпуса УлГТУ на краю склона с живописным видом на прежде широкую реку Волгу. Рыжий, он же Васька Томилин, был самым младшим членом группы, совсем ещё юнцом, приставленным к опытным сталкерам для обучения. А Филатов решил отвлечь на себя внимание стаи и увести тварей на тот склон, где раньше находились садовые товарищества.
Эти товарищества садоводов до удара-то были по большей части заброшены, а после и вовсе превратились в непроходимые заросли. Кстати, о собаках. Собаками их можно было назвать лишь условно. Мутировавшие из друзей человека твари превосходили своих предшественников в размерах. Шерсть росла клочками на белой, кое-где даже прозрачной коже, покрытой многочисленными кровавыми язвами. Голову украшала массивная зубастая пасть, иногда две, а также различное количество коротких ушей и глаз. С боков отростками свисали недоразвитые, атрофированные лапы и короткие хвосты. Собираясь в кучу, они почти не оставляли шансов повстречавшимся им живым существам. Всё зависело от сноровки и везения последних.
После непродолжительного кросса сталкер выскочил к глубокому оврагу, на краю которого корнями кверху лежало множество деревьев. Раздирающий горло огонь, норовящее выпрыгнуть из груди сердце, шум в ушах и отяжелевшие ноги помогли принять решение попытаться спрятаться под ними. Там-то Филатов и обнаружил повалившийся, наполовину перевёрнутый, небольшой садовый домик. Заперевшись в нём, Дмитрий дождался, когда мутанты, собравшись в кучу, навалятся на дверь, и дал длинную очередь в упор сквозь неё, полностью опустошив рожок своего АКСУ. После чего огляделся.
Оказалось, что оползень опрокинул садовый домик набок, завалив при этом стены толстым слоем земли. Со стороны это выглядело как небольшой земляной вал под краем оврага, слежавшийся и заросший кустарником, надёжно укрытый от взгляда свисающими корнями. Одна из стен домика надломилась и впустила грунт внутрь. Единственное окно теперь упиралось в склон и лежало в ногах. В углу домика обнаружилась разбитая кровать с металлическими дужками и пружинным сетчатым матрасом. В лохмотьях возле неё можно было угадать остатки одеяла и ещё какой-то одежды. В том месте, где земля вошла в дом, проросли корни, и теперь с их концов капала вода, образуя на полу небольшой ручеёк, стекавший вдоль стены в щель под крышей. Дышать можно было без средств индивидуальной защиты, не опасаясь последствий. Ощущение, будто катастрофа не коснулась внутреннего микроклимата и оставила здесь подобие оазиса.
Дмитрий сидел на вещмешке, подложенном на прогнившие доски бывшей стены садового домика, спиной прислонившись к таким же доскам бывшего пола. Было сыро, спёртый воздух пах прелостью. Сквозь пулевые отверстия и узкие щели в двери можно было определить, что наступают сумерки. Немного погодя можно будет попробовать выйти и вернуться на базу.
В щелях засвистел ветер. Сталкер приподнялся, выпрямился и поправил на коротко стриженной голове чёрную вязаную шапочку с отворотом. Плавными движениями то в левую, то в правую сторону размял по очереди ноги в ботинках с высоким берцем. Поднял вещевой мешок, на котором только что сидел, расправил лямки-ремешки, закинул за спину. Подсумок для противогаза был аккуратно свёрнут и убран в отдельный кармашек в разгрузочном жилете, а сам противогаз был удобно пристроен на левом плече таким образом, чтобы при необходимости с лёгкостью, не теряя времени, его натянуть. Через правое плечо на левую сторону висела ещё одна сумка-чехол со свёрнутым ОЗК. На широком поясном ремне в закрытой кобуре ждал своего часа пистолет Макарова.
Плотный комбинезон «Горка-3», хоть и изношенный местами со старыми заплатками, а местами и вовсе с небольшими дырками был хорошо подогнан и не стеснял движений. В разгрузке имелся боезапас, состоявший из двух полных и одного пустого магазина для АКСУ. На левом предплечье в коричневых ножнах рукояткой вниз был закреплён штык-нож. На локтях и коленях пластиковые накладки. Филатов зажал в правой руке цевьё прислонённого к стене АКСУ, приподнял его и уложил на локтевом сгибе левой руки. Попрыгал на месте. Ничего не шумит. Можно выдвигаться.
Наступающие сумерки ещё больше сгустили и без того тёмные заросли на склоне правого берега реки. А спустившийся плотный туман наглухо поглотил все звуки. Давно опавшие листья промёрзшим жёлто-коричневым ковром устилали землю. Похолодало. Деревья корявыми измученными ветвями тянулись к свету к солнцу, которого в городе не было уже долгие годы.
Под корнями, опутавшими сползший слой земли и укрывшими под собой деревянный садовый дом, тихо, почти неслышно скрипнули петли. В одной из щелей показалась пара серых глаз, внимательно изучающих обстановку снаружи. Молчаливые тени деревьев, качаясь в тумане, заставляли трижды подумать, прежде чем покинуть укрытие.
Помедлив, сталкер выглянул из домика, готовый в любой момент спрятаться обратно. Прислушался. Тишина. Трупы мутантов, гниющие ниже по склону, куда после расстрела Филатов оттащил их, лежали на своих местах. Теперь предстояло подняться по узкой расщелине на вершину обрыва, а дальше в город и на базу. Туман это плохо! Дима снял шапку, убрал её в карман, натянул противогаз, накинул капюшон и вышел. Прикрыл за собой дверь, заодно вставив в щель веточку, которая предупредила бы о незваных гостях в следующий раз. Такой своеобразный индикатор и нехитрый приём.
«Больше один на вылазку не отправлюсь. Хотя бы пару диггеров с собой прихвачу. Пускай поверхность потопчут, крысы туннельные», думал сталкер, поднимаясь из оврага. Подняться нужно было на сотню метров, и, чуть поразмыслив, Филатов решил не идти через заросли, а обойти их по дорожке, некогда широкой, определявшей главный проезд между садовыми участками от ворот до самой набережной. Двигаясь осторожно, сталкер полагался больше на слух, чем на зрение. Всё равно в сумерках, да ещё и в тумане ничего особо не разглядишь. Путь был почти прямым, по обочинам иногда встречались остатки деревянных и асбестовых столбов, поросших толстым слоем серо-коричневого мха. То там, то здесь попадались целые секции из трухлявых штакетин, упавших на землю. В глубине участков угадывались очертания бывших кирпичных или деревянных строений, а также бочек, кабинок уличных туалетов и прочих надворных построек и садовой утвари.