Я смело взялся за покорение сердца своей избранницы: звонки на городской телефон, долгие разговоры, первый совместный выход в город, чтобы навестить ее тетю Конечно же, мы встретили моих знакомых пацанов и друзей, некоторые были подшофе, и всем я представил ее как свою девушку. Анара была возмущена до предела, но «Форт-Нокс» пал через восемь месяцев. В 23 моих года и в ее 19 лет мы сочетались законным браком.
Отличный способ мотивировать меня на большие свершения во имя семьи нашел мой тесть. Он подарил нам на свадьбу квартиру в Алматы но не всю, а только половину. И дал мне ограниченный срок на выкуп второй половины. Это так сильно давило, что все мои мысли были только об одном: «Думай, как заработать».
Наверное, вы догадываетесь, что моя супруга была из состоятельной семьи, а потому для меня было архиважно обеспечить ей привычный уровень жизни. За нашу трешку я должен был выплатить 18 тысяч долларов. Это и сейчас внушительная сумма, а в 1994-м она казалась просто громадной.
Тесть отдал нам свою первую машину желтые «Жигули», «копейку». Автомобиль был на ходу и здорово нас выручал.
Несмотря на постоянные мысли о заработке, это были наши самые сладкие и нежные годы. Мы молодые, счастливые, влюбленные. И все у нас впереди! Первые занавески, первая микроволновка мы потихоньку обживали новую квартиру в хорошем зеленом районе Алматы. Классное время
Денег своих было мало, но так сложилось, что мой старший двоюродный брат Нурлан занимал в Алматы должность представителя дирекции Мангистауского нефтеперерабатывающего завода, который строился в те годы на побережье Каспийского моря. Я смог показать опыт своей работы в «Спецдормаше», и мы стали поставщиками этого завода!
Это был воистину мой звездный час: мне доверили поставки железнодорожных шпал для строительства подъездных путей к будущему заводу. В Казахстане леса нужного качества не было, поэтому решено было ехать за ним в Россию.
Шел 1995 год. Мой друг Ринат закончил НГУ, но достойной работы по своему профилю не нашел.
А давай вместе возьмем эту тему со шпалами, предложил я ему.
Ринат долго жил в Новосибирске и учился. Соответственно, знакомых в той стороне у него было больше
Мы доверху набили наличными рублями огромную клетчатую полиэтиленовую сумищу, как у китайских челночников, и рванули в Сибирь.
Как обналичивали деньги тоже целая история. Тогда для всего малого бизнеса на первом месте стоял навык «переводить деньги». Самое главное найти надежного партнера, подписать с ним валютный контракт, «выгнать» валюту за рубеж, а потом получить наличные деньги где-нибудь в здании бывшего детского садика в Алматы. В то время для реализации такой, достаточно типовой операции, нужны были надежные знакомые с рекомендацией. Валютного контроля в банках тогда практически не существовало, таможенного контроля тоже. Поэтому если ты мог получить кэш в Москве это считалось высшим классом. Ведь все импортные контракты шли через Москву, что позволяло выбирать из большого ассортимента товаров для перепродажи в Алматы. Именно за наличные мы могли получить лучшую цену.
Чтобы не рисковать в самолете, где багаж досматривают и просвечивают, мы решили добираться поездом. Сняли целое купе и путешествовали из Москвы до Красноярска.
Чтобы заработать побольше и не через посредников, приехали в Лесосибирск, маленький городок в Красноярском крае. Надо сказать, природа там величественная: огромная тайга, широкие реки, а по ним штабелями плывет лес, который цепляют, вытаскивают специальными баграми и для удобства транспортировки распиливают тут же, на лесопилках, которые стоят на берегу.
Рядом с Лесосибирском, где Ангара впадает в Енисей, находился поселок Стрелка. Заготавливали древесину там, а потом везли в город, грузили в вагоны и отправляли на пропитку в Алтайский край. Пиломатериал для шпал отгружали и со станции Тайшет это начало знаменитого БАМа (Байкало-Амурская магистраль), части Транссибирской магистрали.
Партия нам была нужна большая, и чтобы получить лучшую цену, древесину мы закупали фактически у владельцев. Лес валили, затем отправляли на лесопилки и пилили на шпалы. А делали все это зэки, отбывающие наказание в тех местах самая дешевая рабочая сила. Я договаривался за наличку с начальником учреждения ФСИН, а они делали для нас всю необходимую работу.
Но древесина это еще не все, нужна была и пропитка. Ее мы официально по договору оплачивали безналом. Шпалы отправляли железной дорогой на Белоярский шпалопропиточный завод недалеко от Барнаула в Алтайском крае: огороженные территории, подъездные пути, а вокруг суровая красота тайги. В те годы пропитка делалась в чанах с креозотом. Чуть позднее появился другой состав пропитки, не такой вонючий. Затем готовые шпалы снова грузили в вагоны и после получения сертификатов соответствия отправляли в Казахстан.
Кстати, несколько лет спустя мне поступило предложение о выкупе акций именно этого шпалопропиточного завода. Вместе со старшим другом и наставником Азиком Ароновичем мы выкупили часть, и на некоторое время я стал совладельцем завода. Позже контрольный пакет оказался у местных предпринимателей, но мы смогли получить обратно наши деньги.
Но вернусь к людям, ведь они и есть самое главное. Интересно было пообщаться в Красноярском крае и Иркутской области с местными, в основном потомками высланных политических каторжан, да и с самими заключенными, которые помогали нам в заготовке. Знаете, я считаю, мне повезло в жизни, потому что на моем пути было мало плохих людей, в основной массе меня окружают открытые и хорошие
Шли дни, мы так и ходили, таская сумку с кэшем, и везде платили наличкой. Я до сих пор вспоминаю и удивляюсь, как тогда нам подфартило: никто не наехал, никто ничего не забрал. Жили в гостинице на станции, ходили в привокзальный ресторан завтракать, обедать и ужинать. А там каждый день одна и та же музыка, одни и те же блюда, одни и те же официанты. В общем, день сурка. Едешь в контору, ругаешься, почему тебя не грузят, а грузят в Узбекистан, потом ищешь варианты, договариваешься с офицерами, и в конце концов тебе выделяют бензопилы и делянку и зэков.
Только накорми их, напутствуют ответственные лица.
Конечно, не вопрос, отвечаю.
Набрал я в магазине колбасы, тушенки, хлеба, лука, взял водки, привез:
Ребята, вот, водка хорошая, не паленая. Как поработаете вся ваша.
Не, пусть с тобой Гоша сходит, мы такое не пьем, говорят работяги.
Мужики, да не паленое, нормальное, оправдываюсь я.
Ну не пьем мы такое, гудят мужики.
Но делать нечего, пришли мы обратно в сельпо, и тут этот Гоша выдает:
Вот, бери отвердитель.
У меня внутри все обмирает он же на ацетоне, на техническом спирте с ацетоном:
Это же невозможно пить!
Мы пьем. Нас обычная водка не торкает, изрекает он.
Для меня это был шок, у них же внутри все выжжено Такие вот были у меня «сотрудники».
Но больше всего меня впечатлила все же бескрайняя суровая могучая тайга. Ее величественный размах. Природа фантастическая, лес стеной, прекрасные полноводные реки Енисей и Ангара, комары размером с теленка, здоровенная техника. Мне, степному человеку, все это было необычно.
А еще бани. В поселке Стрелка все строения из дерева, и я тогда впервые побывал в деревянной бане пригласил местный дядька, правнук политкаторжанина. Сидим с товарищем, паримся, кажется, будто в пекло попали, а дядька этот, поеживаясь, говорит:
Мой дедушка бы замерз.
Не успели мы удивиться, как он выплеснул на печку сразу целый таз воды. А парная маленькая. Мгновенно нас окутал такой жар, что мы попадали вниз с полок, как спелые груши с ветки. Чуть ногу приподнимешь реальный ожог. А дядька сидит на верхней полке, только посмеивается. Это сейчас я люблю баню и крепкий пар, а тогда для меня это стало и новым опытом, и новым испытанием.