Давид всегда обедал в общей столовой, но предпочитал делать это в одиночестве. Разговоры во время еды раздражали его, не позволяя сосредоточиться на тщательном пережёвывании пищи.
Однако в этот день он то и дело обводил взглядом просторное светлое помещение, ожидая увидеть хихикающих коллег или шепчущихся за его спиной лаборантов. Давид считал, что Лотти могла рассказать кому-то в «Нейме», как обманула его, и теперь ожидал издевательских взглядов в духе «вот простофиля».
Но за весь обед он так и не заметил ничего особенного, поэтому решил не паниковать раньше времени. В конце концов, его ввели в заблуждение. Его вины в случившемся не было.
А вот Лотти очень-очень-очень виновата перед ним.
После обеда, покончив с самыми важными делами, Давид отправился в экспериментальный корпус. Именно там его коллеги изучали химер, брали на анализ пробы, проводили измерения, другими словами взаимодействовали. Сам он заходил туда редко. Образцы забирали лаборанты, обследования проводили специалисты экспериментального центра. Давид лишь анализировал результаты.
Но теперь у него появился интерес.
Первая группа находилась в спортивном зале. Химеры делали кардиоупражнения, лаборанты фиксировали данные: давление, пульс, частота дыхания. Всё это стало настолько обыденным, что многие и объекты и исследователи были в наушниках, слушали музыку, смотрели сериалы на телефонах, переговаривались между собой о чём-то повседневном.
Сжав руки за спиной, Давид неторопливо прошёлся вдоль спортивного зала между тренажёрами. С ним здоровались, он кивал в ответ. Его появление никого не удивило, хотя он и был редким гостем. Поэтому Давид имел возможность спокойно рассмотреть каждую химеру. Те никак не реагировали на присутствие доктора Сезара, хотя он надеялся, что кто-нибудь выдаст себя испуганным взглядом или изумлённым всхлипом.
Давид чуть задержался рядом с юношей с обезьяньим хвостом, наблюдая, как ловко тот подтягивается на турнике. Казалось, это не требовало от него никаких усилий.
Возможно, чтобы немного развлечься и покрасоваться перед Давидом, паренёк ловко подтянул к турнику ноги, зацепился сперва ими, а потом хвостом, и начал раскачиваться.
Марк, не балуйся, пожурила его лаборантка, у тебя собьётся пульс.
Давид прошёл вперёд к беговой дорожке, там бежал трусцой мужчина лет сорока. Его голова то и дело пыталась трансформироваться в собачью, и даже в человеческом обличье язык у него был далеко высунут, а дыхание напоминало дыхание гончей во время охоты.
Трудности с контролем трансформации? уточнил Давид у лаборанта.
Тот кивнул.
Возникают только во время бега?
Мужчина-пёс внимательно посмотрел на Давида и, с явным усилием сохраняя человеческое лицо, ответил:
При любых физических нагрузках.
Давно?
С возрастом началось.
Лаборант с укоризной взглянул на Давида:
Доктор Сезар Оскару нельзя разговаривать. Мы измеряем пульс и дыхание.
Давид кивнул и пошёл дальше. На одной из дорожек бежало создание из семейства кошачьих: то ли пума, то ли львица. К её лапам были подключены датчики.
Почему в таком облике? уточнил Давид у сидевшей рядом девушки в белом халате.
Мы уже всё измерили в человеческом, отозвалась она. Проверили режим полутрансформации. Сейчас собираем данные о звериной форме.
Давид кивнул и пошёл дальше. В гимнастической зоне измеряли размах крыла человека-птицы. Вокруг него суетились сразу двое лаборантов. Оказалось, изучали последствия травмы.
Вторая группа химер плавала в бассейне. Здесь были те, чья трансформация касалась водной стихии. Люди-рыбы и люди-дельфины играли в волейбол, девушка-акула неторопливо плавала вдоль бортиков. Человек-амфибия с жабрами и ластами сидел на трамплине, болтая ногами в воде. С четверть часа Давид ходил по влажным резиновым дорожкам, пытаясь разглядеть каждую химеру, но никто не напомнил ему Лотти. Как ему удалось выяснить, некоторые объекты и вовсе находились на личных консультациях. Визит в экспериментальный корпус оказался пустой тратой времени.
Злой, Давид вернулся в лабораторию. Однако к вечеру у него появился хоть и не слишком выдающийся, но план.
На следующий день он, как и всегда, пришёл в лабораторию раньше других и, убедившись, что в помещении не было никого, немного «поработал» с гематологическим анализатором.
Чуть позже, когда пришла кровь химер и коллеги начали изучать её, Давид стал внимательно наблюдать за происходящим.
Вскоре у анализатора собрались трое: Марта, Ирма Томуш, женщина-инженер лет пятидесяти, чьи собранные в пучок волосы всегда казались грязными, и Михельсон, молодая лаборантка, похожая на Гарри Поттера в женском обличье. Её короткие вьющиеся волосы были взъерошены, а круглые очки держались на самом кончике носа.
Что за консилиум? поинтересовался Давид у Марты, выходя из своего кабинета.
Троица вздрогнула.
Сбился гематологический аппарат, и мы решаем, надо ли его калибровать и по какой контрольной крови проверить, отозвалась Марта. Ирма вот считает, что можно брать контрольную кровь, предназначенную даже для других анализаторов, не тех, что у нас.
Можно брать китайцев спокойно, они подходят и для «Адивы».
Давид хмуро взглянул на инженера.
А София считает, что проверка анализаторов контрольной кровью вообще не нужна, продолжила Марта, которая, судя по растерянному выражению лица, еще не определилась, на чьей была стороне.
Давид перевёл взгляд на девушку-Гарри-Поттера. Та смущённо опустила глаза, поправила очки и негромко произнесла:
Это лишь игра показателями. Мы пытаемся подогнать их, получить тот результат, который нужен Меняем реактивы, подстраиваем о какой достоверности тут можно говорить? Эта новенькая всегда казалась ему тихоней, однако сейчас своё непопулярное мнение высказывала довольно смело.
Но для проверки средних отклонений начала Марта.
Давид поднял ладонь:
Есть регламент. Действуйте по нему.
Все трое синхронно произнесли «но», однако Давид поднял ладонь ещё выше, и они замолчали. Он что, четыре месяца писал регламенты, описывая каждый чёртов шаг, чтобы они потом обсуждали базовые процессы?
Лучше скажите мне, что с сегодняшней кровью? Давид сложил руки на груди. Провести анализы не получится из-за неполадок?
Марта тяжело вздохнула. Бросила взгляд куда-то в сторону. Давид повернулся всем корпусом и увидел макушку Фантэ. Даже макушка выглядела виноватой.
Мы думали, что собранные утром образцы больше не понадобятся отозвалась Марта, но Давид всё понял.
Под «мы» вы имеете в виду «этот кретин»? уточнил он, кивая в сторону стажёра.
Нет, доктор Сезар, сердито отозвалась Марта, такого я не говорила. Да и неважно, в общем-то, кто виноват
Давид был счастлив. Он даже не надеялся, что бестолковость Фантэ однажды так сыграет ему на руку. Но для поддержания своего образа всё же ответил:
Нет, Марта, это очень важно, потому что в лаборатории я требую идеального порядка и строгого соблюдения всех регламентов, и я не припомню
Это я сказала, чтобы Томас переместил кровь в отходы, тихо, но уверенно заявила София, в очередной раз поправляя очки.
Давид стиснул зубы. Ему захотелось схватить скотч и приклеить оправу к её лбу.
Неважно, Михельсон, раздражённо ответил он. Есть регламент!
Да засу начала Марта, но быстро взяла себя в руки и как ни в чём не бывало продолжила: Бог с ним, с регламентом.
И Святая Марина, и Святая Анна тоже с ним, ответил Давид крайне язвительно, намекая на логотип «Нейма», отпечатанный на обложке: поверженный дракон, символ первой, и красный крест, символ второй.