Наступила тишина. Гай Юлий Цезарь-старший погрузился в раздумья, так и не сделав ни глотка. Гай Марий воспользовался паузой и взял кусочек сыра. Он не знал, сможет что-нибудь съесть в ближайшие несколько часов или нет, а опыт подсказывал, что вступать в бой лучше на сытое брюхо.
Разве когда Сенат велел казнить Гая Гракха, одного из первых плебейских трибунов, выступивших против сенаторов, не был принят senatus consultum ultimum? спросила Аврелия.
Был, ответил Гай Юлий Цезарь-старший.
Марий жевал сыр, и Цезарь-старший, знавший больше, чем его жена, отлично понимал, почему он так делает.
Значит, продолжала Аврелия, новый указ принят чтобы покончить с Главцией и Сатурнином?
Именно так, повторил Цезарь-старший.
Марий не прерывал трапезу.
Но, издав senatus consultum ultimum, Сенат обычно поручает кому-нибудь его исполнение, разве не так? задала она следующий вопрос.
Верно, подтвердил ее муж.
Кого же Сенат назначил исполнителем? спросила Аврелия.
На этот раз Цезарь-старший не ответил и лишь покосился на свойственника.
Перестав жевать, Гай Марий быстро проглотил сыр и хлеб.
Меня, как римского консула, подтвердил он.
Они стремятся вас разъединить, чуть слышно, но отчетливо произнесла Аврелия в теперь уже притихшем атриуме. А ведь они были твоими союзниками.
Были, согласился Марий, но когда решили убить Мемия, то не посоветовались со мной.
Понятно, кивнула она. Разумеется, столь важное решение следовало обсудить со всеми. Они не спросили твоего мнения относительно Мемия, потому что ты, скорее всего, был бы против.
Совершенно верно, ответил Марий. Помимо нравственной ответственности за подстрекательство к убийству это еще и роковая ошибка: Сатурнин и Главция полагают, что мы побороли сенаторов, а те просто тянут время, прикидывая, как и когда нанести ответный удар, чтобы снова заполучить власть, сделать трибунами своих людей и тем самым не допустить распределения земель, богатства или прав. Это позволит полностью лишить меня сторонников, а потом нанести мне окончательный удар. Удар в образном смысле или же действительный. Сенатские наемники рыщут по всему Риму. Я все еще могу передвигаться по городу со мной мои ветераны, и к тому же сенаторы велели не трогать меня до тех пор, пока не выяснится, на чьей я стороне: останусь ли я с Сатурнином и Главцией и буду их защищать или перейду на сторону оптиматов и стану претворять в жизнь senatus consultum ultimum. Поэтому я здесь, ведь мое решение повлияет на всю семью, а с тех пор как я женился на Юлии, вы тоже входите в нее. Если я не послушаюсь сенаторов, наемные убийцы придут за мной и, возможно, за моими родственниками и друзьями А у меня не хватит людей, чтобы защитить вас всех.
Наступила новая, очень напряженная тишина.
Это Сулла. Марий возобновил разговор, но смотрел в пол, будто говорил сам с собой. Он строит козни, и очень умело. Я не думал, что он отважится на такое, но теперь ясно вижу: он хочет стать вождем оптиматов и пытается выслужиться перед Метеллом и его единомышленниками, которые всегда ищут новых сенаторов, достаточно деятельных, чтобы противостоять мне.
Но разве Сулла не сражался вместе с тобой, вмешалась Аврелия, в Африке, будучи квестором, а затем под твоим началом против северных варваров, если я не ошибаюсь?
Марий посмотрел на нее:
Да, верно. Ты все отлично помнишь. Он был хорошим воином, очень хитрым, но затем попытался присвоить все заслуги себе. Это возмутило многих преданных мне людей, да и меня самого. Вот почему я отказал ему в поддержке, когда он решил избираться в преторы, и вместо него стал помогать Главции, в то время как сам стал консулом, а Сатурнин трибуном плебеев. С тех пор Сулла любыми способами мутит воду в Сенате, чтобы навредить мне. Но я не думал, что он сумеет добиться senatus consultum ultimum. Он очень расчетлив.
Действия Сатурнина и Главции пробудили дремавшую в нем жестокость, заметила Аврелия. Этим гибельным указом он отвечает на убийство оптимата Мемия.
Безусловно. Марий снова опустил взгляд и добавил, будто бы про себя: Но есть еще кое-что Он помолчал, приводя в порядок мысли; то же самое сделали и хозяева. Во имя Юпитера! вскрикнул наконец консул. Юноша по имени Долабелла. Теперь я вижу это ясно.
Долабелла? переспросили одновременно Аврелия и ее муж. Это имя ничего им не говорило.
Неудивительно, что вы его не знаете, пояснил Марий. Гней Корнелий Долабелла не совершил ничего, достойного внимания. Его отец да, а он пока нет. У него непримечательный cursus honorum: он ничем не выделялся, не занимал важных должностей, зато успешно действует в Сенате, и я частенько видел его рядом с Суллой: он нашептывал что-то ему на ухо или подбадривал перед выступлениями в курии. Долабелла подпитывает самолюбие Суллы, подталкивая его к шагу, который тот не решался сделать самостоятельно, чтобы стать вождем оптиматов. В последние несколько лет самыми влиятельными среди них были Метеллы, но они выдохлись, к тому же многие видят, что они не способны мне противостоять. Сулла издал senatus consultum ultimum, направленный против Сатурнина и Главции, чтобы поставить меня в сложное положение, в котором я пребываю доныне. Такова его месть. Я знал, что рано или поздно мне придется иметь с ним дело, но не думал, что это произойдет так скоро.
Марий снова умолк. Гай Юлий Цезарь-старший тоже ничего не говорил. Он не знал, какой совет дать ему.
Итак ты принял решение? спросила Аврелия, но тут же исправилась и превратила вопрос в утверждение: Ты принял решение, поэтому ты здесь. Ты пришел нас предупредить.
Верно, подтвердил Марий. Я собираюсь задержать Сатурнина и Главцию: senatus consultum ultimum и тяжесть их преступления, убийства кандидата в консулы, не оставляют мне выбора. Но я не собираюсь предавать их смерти. Я задержу их, приставлю к ним своих ветеранов и договорюсь о суде. Пока не знаю, как все обернется. Наступают смутные времена, и вы должны позаботиться о себе. Пока это в моих силах, я буду делать все, чтобы мои ветераны несли стражу на вашей улице.
Он встал.
Спасибо, Марий, сказал Гай Юлий Цезарь-старший. Спасибо за то, что подумал о нас.
Будьте осторожны, обратился консул к хозяевам, направляясь к двери. Мне предстоит сражение с Суллой. В какой-то мере это мой долг, ведь именно под моим руководством он обрел популярность. Теперь мне предстоит обуздать его безудержные притязания, но Долабелла, который его подстрекает и поощряет Он моложе, принадлежит к другому поколению. Кто сможет противостоять ему, когда ни Суллы, ни меня не будет в живых?
В это мгновение послышался плач.
Твой племянник, сказала Аврелия, Гай Юлий Цезарь. Пойду к нему.
Марий лишь улыбнулся. В эту секунду все были заняты другим и не увидели в этом небольшом совпадении ничего особенного.
III
Народный трибун
Капитолийский холм, Рим
99 г. до н. э., в тот же вечер
Предатель! взвыл Луций Апулей Сатурнин, окруженный африканскими ветеранами, которых консул привел для исполнения senatus consultum ultimum.
Марий мог обратиться к triumviri nocturni, ночным стражникам, которые поддерживали порядок ночью и были обязаны подчиняться ему как консулу, исполняющему сенатский указ, но в эти зыбкие, переменчивые времена он доверял только своим ветеранам. К тому же его люди лучше знали особенности коварной римской ночи, чем ночные стражи.
Солдаты Мария, закаленные в десятках сражений с нумидийцами, кимврами, тевтонами и другими жестокими и воинственными племенами, быстро сломили сопротивление наемников Сатурнина, расположившихся на улицах, что вели к храму Юпитера: там укрылся плебейский трибун. Наемники ловко забивали до смерти безоружных людей на темных улицах например сенатора Мемия, но мало чего стоили при столкновении с бывшими легионерами, привыкшими к жестоким сражениям.