От этого серьезного, уверенного тона Тимур даже слегка теряется.
Э-э ну раз так, то спасибо, конечно, я скажу
Еще какие-либо просьбы имеются? Юфим обводит взглядом остальных. Все растерянно молчат, и он с улыбкой поднимается, хлопнув рукой по подлокотнику. Что ж, засим откланиваюсь. Осматривайтесь, обживайтесь и ждите сегодня нас к ужину. Мы принесем подарки к новоселью!
С этим добрым обещанием Юфим уходит. Ощущение страшной сказки скользит за ним, будто шлейф, а затем с хлопком двери рассеивается.
Серому кажется, будто он вынырнул из глубины. В голове проясняется, пропадает тонкий, почти неощутимый звон в ушах, краски теряют яркость, становятся четче, реальнее. Трезвеет не только он Прапор трясет головой, Михась с Верочкой ошарашенно оглядывают дом, Олеся опускается на диван, приложив руки к вискам, а глаза Тимура становятся почти идеально круглыми.
Это что такое было?! выдыхает он.
И Серого, словно обухом по макушке, бьет осознание они связались с кем-то или чем-то непонятным, необъяснимым и оттого жутким.
Мама цепляется за его руку почти до боли, осматривается вокруг, но молчит и ничего не говорит.
Мамочка моя! ахает Верочка. Во что я вас втянула?
Олеся сгибается на диване с задушенным всхлипом и дергает платье за воротник:
Я же терпеть не могу юбки! Почему я это надела?!
Надо уходить! гаркает Михась.
Нарастающую панику прерывает жесткий голос Прапора:
Отставить вопли!
Все подскакивают и послушно затыкаются. Прапор смотрит каждому в глаза и, убедившись, что внимание сосредоточено на нем, говорит:
А теперь слушаем сюда. За эти сутки они нас приютили, накормили, дали нормально поспать и предоставили убежище. Все помнят, что они говорили во время ужина?
О мирных намерениях и дружбе, вспоминает Серый.
Воспоминания о прошлом вечере очень светлые и смутные, словно из счастливого детства. Слова размазываются, сливаются, но суть помнится ясно.
Ага, поддакивает Тимур. Типа «да будет совместная трапеза клятвой в дружбе».
И они дали нам дом на ерундовых условиях, продолжает Прапор, обводя рукой дом.
Тебе напомнить, где бывает бесплатный сыр? очень сдержанно говорит мама. Взвившиеся нервы выдает только ее рука, которая сжимает пальцы Серого так, что они белеют.
Марина, человечество сожрала рыжая дрянь. Мы все уже одной ногой в могиле. Боишься, что будет хуже? Там, Прапор мотнул головой в сторону границы, нет ничего. Если мы сейчас уйдем, то вряд ли сможем собрать еды на зиму. Про убежище для зимовки я вообще молчу.
Вот об этом я и говорю, не отступает мама. На фоне всего остального здесь слишком хорошо.
Я слышал тебя за завтраком, перебивает ее Прапор, спокойный, словно скала. Ты думаешь, что они создали хмарь. Возможно, ты права. А возможно, что нет. Ты как хочешь, а я между двух зол выберу то, с которым можно договориться. С хмарью однозначно нельзя. С хозяевами можно. Тем более что они тоже испугались.
Да? удивляется мама.
Конечно, уверенно говорит Прапор. Зет Геркевич хотел выставить нас отсюда. Стал бы он это делать, если бы не боялся? и, не видя понимания, добавляет, показав на шею: Шрам на шее Юфима. Его пытались убить.
Серый чувствует подвох, как и мама, но больше склоняется к разуму, как Прапор. Так делает не только он.
Если бы эти двое хотели что-то с нами сделать, то уже сделали бы, подхватывает Михась. И вообще, это мы первые захотели остаться, они нас не заставляли.
Ага, поддакивает Верочка.
Олеся и Тимур задумчиво кивают. Мама переводит взгляд на Серого.
Мам Я же тебе говорил, нерешительно бормочет Серый. И пока еще ничего не случилось.
Этого тебе не достаточно? мама машет в сторону Олеси, которая с отвращением разглядывает вышитый жасмин на подоле своего платья.
Если честно, Олеся оставляет ткань в покое и вскидывает на них взгляд, юбка это фигня. Джинсы надеть не проблема.
Можешь, соглашается мама и говорит Серому: Сережа, ты обещал меня слушаться. Пойдем отсюда немедленно!
Серого коробит. Изнутри поднимается протест. Она не должна была говорить с ним так! Он не маленький мальчик, чтобы ему указывать подобным тоном! Да еще при всех!
Мам, Серый глубоко вздыхает и прикрывает глаза. Ему нестерпимо хочется сказать в ответ что-нибудь грубое. Но он уже мужчина, а мужчина не должен срываться на женщину, когда она от испуга готова наделать глупостей. Тем более на мать. Отец никогда так не делал, Прапор так не делает, и он тоже не будет. Ты прости, но я никуда не пойду. И тебя не отпущу.
Мама отшатывается и недовольно хмурится, смотрит так, словно он ее предал.
Прапор прав. Мы не переживем эту зиму, если уйдем в хмарь, торопливо продолжает Серый. Я думаю, дело не в хозяевах, а в самом холме. Точнее, в том, что лежит под ним. Наверное, это какая-то руда, и рассказывает о своих размышлениях.
А что? Логично, кивает Верочка. В природе существуют радиоактивные и редкоземельные руды. В холмах могут выходить к поверхности даже самые глубокие и древние жилы. Это возможно, я вам как геолог говорю. Сереж, как ты до этого додумался?
Она уважительно смотрит на него, и на Серого накатывает непередаваемое чувство гордости за себя.
Да так Прочитал кое-что, скромно отвечает он, стараясь улыбаться не слишком широко.
Вот, слушайся сына, Марина, удовлетворенно говорит Прапор. Вон он у тебя какой взрослый. Да и как я вас отпущу? Одних? Пожалей меня, пожалуйста, я уже не мальчик марафоны бегать.
Мама еще секунду смотрит на него, потом на Серого и неохотно кивает.
От всеобщего признания Серого так и подмывает подскочить и торжествующе выкинуть руку вверх с криком: «Да!» Пусть и нарушил обещание, но он все сделал правильно, а это куда важнее.
Но что тогда за способности у близнецов? поднимает руку Олеся. Платье на меня надели, жути нагнали Про девочек у Верочки сказали а откуда они знают, что родятся именно девочки?
Они и не знают. Это все обычный цыганский гипноз. Техника стара как мир, никакой мистики в ней нет. При должном уровне самоконтроля ей можно сопротивляться, просто нас застали врасплох. Некоторые вообще не поддаются, как ты, Марин, отвечает Прапор. И я на их месте поступил бы так же, если не хуже. Нас семеро, четверо мужчины. При желании мы могли бы с ними легко справиться. Вот они и перестраховались.
Все переглядываются. Тимур и Михась растерянно смотрят на свои руки. Серый вспоминает, что он с Юфимом одного роста и телосложения. Да, они могли бы завоевать усадьбу. Но мысль о драке кажется ужасной и противоестественной. Сознание противится ей с брезгливостью хозяйки, увидавшей на своей кухне таракана.
Вот, чувствуете? Нам это даже в голову не пришло, а сейчас о нападении и думать не хочется, усмехается Прапор. Психологическое программирование. Красиво обработали. Я даже не заметил.
Смелые парни, качает головой Тимур. С такими приемчиками могли на пороге развернуть и остановить прямо в хмари, а они в баню завели и еще накрыли стол.
Добрые, томно вздыхает Олеся. Верочку пожалели вот и впустили, накормили, дали новый дом И имена у них такие загадочные, почти сказочные, и она замирает, глядя в окно мечтательным взглядом.
Олеся, вряд ли это настоящие имена, замечает мама. Получив внятное объяснение, она заметно успокаивается. Отчества так точно. У близнецов и разные отчества? Это же абсурд.
Олеся безразлично отмахивается.
Погодите, говорит Тимур. Я попросил виолончель, и Юфим Ксеньевич пообещал
Раз обещал, значит, у него есть виолончель. Они же музыканты, не смущается Прапор и подытоживает: Решено. Остаемся здесь и живем. Дальше война план покажет.
А с хозяевами что, ничего делать не будем? Так и оставим этот их гипноз безнаказанным? спрашивает Михась.
За что, по-твоему, мы должны их наказывать, Миш? устало спрашивает Прапор. Мальчики испугались и защищались. Они же еще дети, не старше Серого.