Валюша, я тебя люблю и никогда не забуду!
Николай
Мама, этот Николай Он что, мой отец?
Валентине не хочется рассказывать, слезы опять подступают к глазам. Но девочка имеет право знать И она рассказывает ей всю историю. О том, как в начале войны самовольно записалась на курсы медсестер и их, восемь девчонок, призвали в армию и направили на 2-й Украинский фронт. Но им-то хотелось быть на переднем крае, в самой гуще, защищать Родину! И они подали рапорта. О том, как она с артполком прошла боевой путь от Северного Донца до самого Будапешта. О том, как ей дали медаль за отвагу за взятие Запорожья О фронтовой любви медсестры и молодого командира, украинца Николая Яковенко, красавца и храбреца. Заговорив про свою любовь, Валентина оживляется. Ей приятно вспомнить, как она была счастлива, невзирая на войну, разрывы снарядов, грязь, холод, убитых и раненых, которых она перевязывала каждый день. Когда они оставались вдвоем, то не могли оторваться друг от друга. Его чувство юмора, смелость и решительность во всем, нежность к ней и слова любви, на которые он не скупился, свели ее с ума. Плод любви не заставил себя долго ждать Валентина и Николай не знали, радоваться им или плакать. Беременной женщине не место на передовой, а значит, нужно демобилизоваться. Он должен остаться на фронте без нее Решили, что она уедет в самом начале апреля, но вот уже середина месяца, а она придумывает разные предлоги, чтобы потянуть время, задержаться еще хоть немного.
В конце апреля Николай твердо сказал: «Валюша, дорогая, мы должны думать о нашем сыне». Почему-то он думал, что родится сын, и позже писал ей: «Пусть наш сын растет на славу Родине, на страх врагам». Ни в одной стране, наверное, не было такого патриотизма во время Второй мировой, как в Советском Союзе.
Николай настаивал, чтобы его Валюшка поехала в Киев, к его родителям. Но она случайно прочитала письмо от мамы: та писала, что кацапки так украинцы называли русских им не надо. Не сказав любимому ни слова, решила, что поедет к своим.
Быстро собравшись, она двинулась в путь. Дорога была очень тяжелая, добиралась с пересадками, в вагонах грязь, антисанитария, много раненых Но она умудрялась помогать и им. В пути слегла с воспалением легких и попала в военный госпиталь в каком-то небольшом городке в Грузии. Там тоже было много раненых и, как только Валентине стало получше, она начала и здесь применять свои медицинские навыки. В больнице так ее полюбили, что, когда она родила, не хотели ее отпускать и обеспечили ей хорошие условия, достойное питание, нашли для малышки одеялко, сделали пеленки из старых простыней Да, родилась дочь полка, а вовсе не сын, как думал ее отец. Через месяц дали ей грузина в сопровождение, и Валюша отправилась к маме и сестрам с живым кулечком на руках.
Позже, много позже, Людмила узнает, что не только семья Николая была виновата в том, что она росла без отца. Сестры ее мамы были в бешенстве голод, разруха, а тут еще и Валька «фронтовичку нагуляла». «И каким местом ты думала? Точно не головой! А теперь что? Чем кормить ребенка собираешься?» Валентина предпочитала отмалчиваться и терпеть нападки, глотая слезы. Потиранив вдоволь бессловесную сестру, свой гнев, свой страх перед будущим, неизбывную свою тревогу женщины обрушили на виновника дескать, совратил молодую чистую девушку. Угрожали написать в партийные органы В то время это была самая страшная угроза для человека, занимающего приличную должность. Николай пытался увидеть свою фронтовую любовь, называл ее женой, выбил для нее льготы, и она была на его иждивении с 1945 по 1948 год, но В 1948 году их связь оборвалась. Об этом Людмила узнает, только когда прочитает автобиографию мамы, написанную в 1987 году, совершенно случайно обнаружив ее в старых бумагах. Мама никогда не рассказывала таких подробностей об их отношениях. Она его любила до конца жизни
Судьба, однажды их разлучив, упорствовала и раз за разом разводила их пути-дороги. Однажды Валентина даже поехала в Киев Людмиле тогда уже было двадцать, но Николай, как назло, уехал с семьей отдыхать, и встреча опять не состоялась.
И сама Людмила отца так никогда и не увидит. В первый раз командировка в Киев сорвется из-за болезни сына, во второй из-за болезни мужа Но, уже взрослой, она часто будет говорить маме: «Мам, знаешь, что ты сделала самое главное в жизни?» «Что?» каждый раз будет спрашивать та. «Нашла мне правильного папу». И правда, характером она удалась не в мать, та была слишком мягкой, не умела постоять за себя, из-за чего постоянно страдала. Людмиле же от отца достался боевой нрав, авантюризм и умение во все всем находить что-то хорошее, а о плохом не то чтобы забывать совсем, просто извлекать урок и больше не думать. На ее долю выпало много страшных испытаний, и, будь она другой, ей их было бы не выдержать.
Глава 3
Школьные годы
Однажды в студеную зимнюю пору я э-э-э
Людмила мнется, у нее совершенно вылетело из головы это несчастное стихотворение. Вчера ей долго не засыпалось. Мама хотела страшно даже вспоминать выкинуть ее любимую куколку, старую тряпичную Сашеньку, которую для нее сшила бабушка. Куколка, конечно, изрядно потрепалась, голубые глазки-пуговки выцвели, одна пуговка даже обломилась с краю Но чтобы выбрасывать! Людмила так зарыдала, что мама испугалась. «Ну, ну, будет плакать! Сейчас соседи услышат, ругаться придут. Да не выкину я ее, не выкину! Господи. Я то думала, ты большая уже, восемь лет, зачем тебе такая кукла?» Большая-то она большая, но куколку выбросить не даст!
Людмила еще долго лежала, всхлипывая, вцепившись в куколку а вдруг мама передумает? Ну и забыла про стихотворение на завтра.
Однажды в студеную пору я
Ушам и щекам горячо, наверное, она вся красная от расстройства и напряжения. Но разве вспомнить то, что не учил? Вот если бы ее вызвали не первой, она бы успела заучить этот стих, слушая других. А тут такая стыдобища! Танька ей еще припомнит
Так, ну все с тобой ясно, Жидкова. Давай дневник, кол!
Это Жанна Константиновна, про себя Людмила называет ее Жаба Крокодиловна. Она и правда жаба старая, толстая, вредная и с бородавкой на щеке. Из бородавки торчат черные волосины. Людмила, чтобы не смотреть Жабе в злые глаза, смотрит на бородавку. Кажется, Жаба замечает, и это злит ее еще больше.
Не дам.
Еще чего не хватало портить колом ее замечательный, аккуратный дневничок. В нем одни пятерки! Ну, может, еще пара четверок.
Давай!
Не дам!
Да как ты разговариваешь с учителем?..
Вот привязалась, спросила бы уже кого-нибудь другого! До чего же она противная! Вся раздулась от злости жаба жабой.
А одноклассники и рады перепалка с учительницей отъела немалый кусок урока, теперь всех спросить точно не успеют.
Завтра чтобы мама пришла в школу!
Мама и так устает на заводе, а тут еще идти разбираться. Но что поделать
Мам, а мам?
Что, горюшко мое?
Что ты ей скажешь?
А ты как думаешь?
Не знаю
Ну что я ей скажу?.. Не лупить же тебя, в самом деле! Ох и упрямая же ты у меня, вся в отца
За четыре года начальной школы у нее в дневнике красовались почти одни пятерки. К сожалению, забрело и несколько четверок, но самой плохой оценки, средней, не было.
5 марта 1953! По радио объявили о смерти «вождя народов» Сталина. Людмиле еще нет восьми лет, ей непонятно, почему вся ее семья рыдает, как будто умер родной человек. Объявлен четырехдневный траур.
9 марта, понедельник, занятий в школе нет. «Одевайся потеплее, поедем в центр на похороны Сталина!» говорит Людмиле мама.
На Урале еще лежит снег, и день холодный и ветреный.
Что творится в центре трудно передать. На площади столько людей, что протиснуться к сцене, где один за другим выступают скорбящие ораторы, невозможно. Площадь завалена цветами, венками и плакатами с портретами Сталина. Играет траурная музыка, люди плачут.