На улице тишина, темно, только кое-где горят редкие фонари, с деревьев летят желтые и красные листья сентябрь, еще тепло и безумно красиво. Вот и парк так она называет огромный двор больничного комплекса. Деревьев и кустов здесь много, это, конечно, радует глаз, но пестрый ковер из листвы с дорожек надо убирать. Машешь метлой почти два часа утренняя гимнастика, за которую еще и денежки платят. Летом она поедет на них на Черное море.
Дорожка за дорожкой, к семи тридцати на вверенной ей территории становится чисто. Руки немного ноют, но, по крайней мере, мозолей, как в первые дни, уже нет. Людмиле работать при больнице нравится: нравится наводить порядок, нравится утренняя тишина, нравится разноцветье осенней листвы под ногами.
Любуясь своим парком и мечтая о том, как впервые в жизни нырнет в прозрачно-голубую морскую воду, она замечает в больничных окнах мужчин. Весь второй этаж скучающие любители женского пола, а вот на третьем видно только одно маленькое личико Так жалко, когда болеют дети.
Выглядит она и правда стильно изящная высокая блондинка в зеленом полупальто, перешитом из старого длинного, белый берет, темно-синие спортивные брючки на стройных ногах. Ей приятно внимание больных, и она охотно выступает в этом театре одного актера.
Закончив утреннюю смену, между тем на улице рассветает она возвращает метлу на место и спешит в институт. Времени у нее впритык, но она никогда не опаздывает.
Уже в конце октября на Урале в воздухе начинают кружить белые пушинки-снежинки, потихоньку застилая все белым покрывалом. Первый снег такой безупречно чистый, что даже обидно разгребать его лопатой. Какое все-таки счастье, что умеешь видеть в природе прекрасное, восхищаться и любоваться! Вот только снега навалило столько, что любоваться уже и некогда, надо работать.
Снег тает, лужи прихватывает ледком, который приятно хрустит, когда на него наступаешь. За оттепелью опять похолодание полурастаявшая снежная каша превращается в крепкий лед. Нужно брать в руки лом.
Варежки примерзают к металлу, разбивать лед не метлой махать. Увидев в окно мучения Людмилы, к ней выходит молодой человек с перевязанной головой.
Девушка, вам помочь?
Надо же, какой культурный!
Да, давайте, спасибо, только побыстрее, чтобы главврач не увидела
Помощники это, конечно, хорошо, но от лома так разболелись руки, что больно даже писать. Через пару недель она решает отказаться от работы. Два месяца и десять дней уже немало для мечты о море.
Вообще-то до восемнадцати лет ее не имели права брать на работу, так что спасибо Таниной маме, главврачу, за такую возможность. Тане Людмила много помогает с английским он ей плохо дается.
Как-то раз, готовясь к контрольной, Людмила нашла в библиотеке учебники, из которых Князев, их учитель, брал диктанты, и хорошенько запомнила слова, на которые он обращал особое внимание. Найти тот самый диктант в одном из трех учебников, которыми преподаватель пользовался при подготовке, было нелегко. Но интуиция ее не подвела.
Ох и мудреное правописание в английском! Выбранный ею диктант очень трудный и оказался тем самым. На следующий день после проверки тетрадей учитель с немалым удивлением прокомментировал результаты:
Its a kind of miracle. Zhidkova didnt make any mistakes, and Konkina (то есть Таня) only one1.
И правда, подруга все-таки умудрилась ошибиться. Но весь класс написал из рук вон плохо, и для учителя было очень подозрительно, как Таня в таком труднейшем диктанте сделала только одну ошибку!..
Конечно, Танина мама после этой истории не могла ей отказать. Девиз «Помогай другим всегда, когда можешь!» будет часто выручать Людмилу в сложных жизненных ситуациях
***
Море! Людмила впервые отдыхает на море! Заработанных осенью денег как раз хватило на билет до Сочи, и даже сколько-то осталось на прожитье. Она, конечно, поехала не одна одна не решилась бы с ней Таня и ее родители. Они снимают квартирку в маленьком поселке между Сочи и Адлером, в частном секторе. Две комнаты заняла подруга с семьей, а самая крохотная досталась Людмиле. Это честно: заплатила она совсем немного. Первую неделю они с утра до вечера купаются и загорают, обедают в кафе, а ужинают вкуснейшими фруктами, купленными на рынке. Людмила никогда еще не пробовала таких спелых абрикосов. Самые вкусные мелкие круглые, с красным бочком. Они не сладко-приторные, как обычные, а с приятной кислинкой. А какие сочные красавцы-персики! Рядом с домом растет инжирное дерево (оно же фиговое, оно же смоковница), иногда на завтрак хозяйка ставит на стол банку инжирного варенья. Вкуснятина, и с земли ведь тоже можно подобрать После скудного на фрукты Челябинска черноморское разнообразие кажется особенно восхитительным. А море, Черное море это вообще чудо, разве оно может надоесть? Медуз пока совсем мало, вода прозрачная и изумительно бирюзовая, Людмила плавает и загорает часами. На второй день пришлось мазаться сметаной спина и плечи сгорели так, что спать она могла только на животе. Теперь она знает, что купаться нужно рано утром и ближе к вечеру, а в остальное время лучше не вылезать из тени.
За неделю ленивой курортной жизни все ее скромные сбережения улетают бесследно. Хорошо, за квартиру уплачено вперед но есть же что-то нужно?.. Недолго думая, Людмила идет в ближайшее кафе, на которое она давно посматривала, завидуя посетителям.
Здравствуйте! Вам, случайно, работники не нужны?
Посуду мыть пойдешь?..
После работы ломом в заледенелом больничном саду работа посудомойки Людмилу не пугает. Она соглашается, едва выслушав условия смены через день, начинать в семь утра, питание за счет заведения.
На следующий же день в семь ровно она уже в кафе. Заведующая залом, добрая, симпатичная женщина в белом халате, подталкивает ее к большим чанам в одном творог, в другом сметана. И шепчет на ухо:
Давай налегай, пока мы не разбавили. Таких продуктов у вас на Урале точно нет.
Берет глубокую тарелку и с горкой накладывает ей творог со сметаной.
Так много?.. Мне же не съесть!
Ешь, когда дают, и беги, когда бьют!
И правда, молочные продукты здесь невероятные: сметана такая густая, что ложка стоит, жирная А уж творог! Ложку проглотишь, какая вкуснотища!
Кафе на первом этаже работает с семи тридцати до полудня. Ее задача собирать грязную посуду со столов и уносить в мойку, длинное оцинкованное корыто, разделенное на три части. Вытряхиваешь остатки еды в мусорку, потом складываешь тарелки, приборы и прочую посуду в первое «отделение» с горячей водой, моешь. Перекладываешь во вторую чашу здесь горячая вода с горчицей. И, наконец, ополаскиваешь в третьей воде (Сегодня к такому отнеслись бы с брезгливостью что за антисанитария! но в то время это было нормой. И, надо сказать, болели люди реже С нашей ковидной эпохой не сравнить.)
После двенадцати Людмила поднимается на второй этаж, в ресторан, и работает на кухне. Пока она чистит и режет овощи, ее учат разным кулинарным премудростям. Рассказывают, например, какие говяжьи отрубы считаются лучшими, и как их надо готовить, чтобы не испортить, это целая наука, но Людмила пропускает все мимо ушей, ей неинтересно. А жаль! С годами ценности меняются
После смены она уходит с полной авоськой: булочки, пирожки
Бери давай, не стесняйся! Завтра все равно новое печь, а это уже под списание, продавать нельзя!
Людмила сидит на гальке, подстелив под себя полотенце, и уплетает булочку с вареньем после вечернего купания. Народу на пляже мало, солнце почти село, и голубовато-золотые волны с шелестом перебирают некрупные камешки. Небо окрасилось в охряно-оранжевый, из-за небольшого облака с сияющей оторочкой веером вырываются лучи. Через несколько минут покрасневшее солнце показывается с нижнего края облака. На него уже можно смотреть почти не щурясь. Чайки с пронзительными криками ловко ныряют в море, выхватывая серебристых рыбешек, другие наверное, не голодные лениво покачиваются на волнах. Пахнет водорослями и вечерней прохладой, Людмила кидает в воду гладкие округлые голыши, то голубовато-серые, то бежевые, то почти белые. Ноги немного гудят после целого дня у раковины в кафе, но это ничего завтра можно отдохнуть. Сказка, а не работа!