Яков Христофорович, можно спросить у вас, что Грязнин дал свое согласие на работу за границей?
Кто пришел в отдел НКВД ОГПУ, тот уже дал свое согласие служить трудовому народу России, партии и правительству. Поэтому с него и спрос больше и ответственее, что скажете Иван?
Да, я согласен выполнить свой долг перед Родиной! твердо ответил Колесников.
Теперь познакомьтесь с Отто Шмидтом, сказал Петерс, нажимая кнопку вызова.
В кабинет открыл дверь дежурный лейтенант, застыв у двери.
Введите товарища! скомандовал Петерс.
Иван увидел вошедшего подполковника особого отдела, подумав про себя:
«Наверняка за мной?», но услышал голос Фрица, которым сказал вошедший подполковник:
Разрешите войти товарищ начальник особого отдела ОГПУ?
Проходи Грязнин, и расскажи товарищу майору свои действия, которые ты спланировал для своего внедрения в Берлине Иван про себя подумал:
«Как, я не ослышался? Майору?!» Фриц увидел удивленные искринки во взгляде Ивана.
Нет, Колесников ты не ошибся, эта операция очень важна нашему правительству, а мне придется вписаться в ту среду нового мира в котором я не жил, но буду жить и выполнять свое задание особой важности.
А, как же сын, как же Нина? с трудом выговорил Иван.
Надеюсь друг, ты позаботишься о них, это будет твое предназначение в жизни, а мое ты знаешь, наступают грозные времена войны с Германией, и мы должны быть на передовой каждый на своем месте, каждый нести свою миссию! Вот так-то друг
Глава 8
Моя древесная жизнь проходила тихо и спокойно, только однажды мне стало невозможно ощущение покоя тепла и солнечной ласки, исходившей от моих многочисленных листьев на ветках. Я конечно в древесном своем существовании совсем не знал, к какому виду дерева я отношусь, да и моему окружению этот вид существования был настолько приятным, что наши мысли вертелись лишь вокруг простой бытности существования. Мы делились у кого сколько свитых гнезд между развесистых ветвей. Будет ли завтра ураган, или тихий и уютный ветерок, и скоро ли наступит вечер (осень) и ночь (зима). А, когда наступало утро (весна), мы открывали глаза (почки на своих деревьях) и покрывались зеленой листвой, нам казалось, что мы рождаемся снова к новой жизни. Которая приходила в наше сообщество летом, бурной деятельностью птиц вокруг и нашим общением шумом нашей листвы. Однажды я лишился этого общения. Я не ощущал и не понимал, что меня срезал дровосек, и невероятная сила выбросила меня вверх. Где я очутился в пространстве неги и бездействия. Вокруг меня не было ничего и только небольшие проблески мыслей возвращали меня в оставленный мир. Мне хотелось вернуться к жизни на земле, и эта настойчивость моего естества желала вернуться на землю. Внезапная вспышка отдаленно забытой памяти, стала рисовать мне отдельные картины видений, и я вдруг вспомнил себя человеком. С этого самого мгновения желтое пространство вспыхнуло сиянием вокруг меня, и я услышал разговоры вокруг себя.
Я не помню момент моей смерти, помню лишь, легкость в своем теле, которого уже не было. И, что я высоко поднимаюсь, растворяясь в пространстве и во времени в океане счастья, спокойствия и неги, что это состояние продолжалось, и продолжалось, стирая с памяти страдания страхи и боль. Пока мне снова не захотелось окунуться в жизнь на земле. И я стал стремиться к земле. Океан неги стал превращаться в голубоватое пространство, где я увидел и узнал отца Эльзы, затем и саму Эльзу. Мы собрались снова все вместе и договорились, что встретимся вновь на земле и будем держаться друг друга. Эльза прильнула ко мне, и я чувствовал, что не отвратимая сила влечет снова, и снова нас, друг к другу, да так, что я испугался, что мы сольемся вместе и будем вместе, как единое целое на земле. Мы увидели облака и небо, внизу виднелись леса, реки и моря. Появилась, церковь с куполами и золочеными обводами вокруг окрашенных в зеленый цвет. Эльза в этот миг спросила меня:
«Ну, что идем?» слов не было была только ее мысль в моей голове. И я ответил мысленно:
«Давай ты иди первой, я пойду следом».
Она не раздумывая нырнула в открывшееся пространство между белых облаков. Я еще немного постоял не более двух, трех минут, и прыгнул вниз. Купол церкви приближался все ближе и ближе. Строение было очень красивым с золотыми куполами и крестами на них. И я вдруг вспомнил, Зимний Дворец Санкт Петербурга с его фасадами и золоченой красотою, и радость приливом возродилась во мне, что я буду здесь, обрету жизнь. Но, каково было мое разочарование, когда я уже стою на мостовой у подножья церкви, затерявшейся здесь в этом незнакомом мне городе. Гурьба женщин в черных одеяниях монашеских нарядов замерла в ожидании и с каким-то неестественным трепетом, чего-то ждали именно от меня. Я в удивлении стал оглядываться по сторонам и невдалеке увидел нищего старца в одной единственной накидкой, Закрывающей него перед и спину до пят. Его длинная седая борода была подобрана им и заткнута за веревку опоясывающего его, как пояс, удерживающий его единственное одеяние. На левом плече на длинном матерчатом ремне почти до пят его босых ног висела сума. А в правой руке он держал посох с загнутым полукругом верхом. Он опирался на посох и смотрел на меня. У меня возникло желание подойти к нему и спросить, что это за место. Но он без слов ответил мне:
Это Андреевская церковь, меня зовут Андрей Первозванный! Надо что-то дать он им! он указал рукой на столпившихся женщин в черном у основания церкви, Что у тебя есть!? спросил Андрей Первозванный меня. Я еще не знал, что у меня есть, и стал наблюдать, кто к Андрею подходил. Это были вновь прибывшие, такие как я дети и давали ему что-то, Андрей брал у них голубые комочки похожие на полупрозрачную пену. Он осторожно брал у них эти дары и складывал в суму. Я успел заметить, что один прибывший мальчик с кривыми ногами у себя из сумы, болтающейся у него за спиной на двух тесемках достал голубой комочек чего-то и отдал Андрею Первозванному. Старец с вниманием стал смотреть в мою сторону, ожидая от меня того же, что и от других. Я с радостью обнаружил, что за моей спиной тоже есть мешок на тесемках и там я чувствовал, что имею то же, что и у пятерых детей, собравшихся вокруг старца. Я достал все что было у меня в мешке и хотел нести уже старцу, но Андрей Первозванный вдруг сказал мне, указывая посохом на монашек: Бросай туда!
Я не раздумывая бросил в гущу столпившихся женщин в черном. Расталкивая друг друга с невероятной яростью вся, толпа бросилась на мою голубую пенообразную вещь. Андрей Первозванный молниеносно вскочил в толпу, яростно отшвыривая монахинь успел схватить мой голубой сгусток и повернувшись ко мне, пряча мою дань в суму, сказал всем ожидающим детям:
Идите все за мной, я отведу вас в семьи, где вам надлежит остаться там Опираясь устало на посох он ступал по мостовой, которая спускалась вниз и нам было легко идти спускаясь. Впереди я увидел замок и предвкушал, что обязательно буду там, наверное, там ждут меня и я буду хорошим сыном у моих родителей из этого замка. Неожиданно Андрей сказал мне:
Иди туда, там в подвальном помещении ждут твоего рождения!
Я разочарованно застыл на месте. Старец нам сказал:
В замке Рыцаря Львиное Сердце никто не живет, и никто никого там не ждет.
Вдруг мальчик с кривыми ногами выразил желание уйти в ту семью, что проживала в подвальной комнате напротив замка. Старец одобрил его желание, и мальчик, ковыляя своими ножками шариком покатился к открытой двери входа в жилой подвал, а наш отряд, ведомый Андреем Первозванным, двигался дальше. Мы стали подниматься на гору, мне уже не в силах было идти, мне хотелось вступить в человеческую жизнь. Я спешил старался идти дальше. Наконец мы поднялись на гору. Там стоял высокий крест и у этого креста его ожидала необычайно красивая женщина в вышитой длинной белой рубашке и с многочисленными детьми рядом с ней. Старец остановился и сказал нам: