Позови Мазаря, наконец, прорычал Сота. Я буду в трапезной.
И, скрипя зубами, воевода похромал вон из цветущего сада.
Слепой появился нескоро. Воевода успел расправиться с перепелами в яблоках и ныне медленно тянул вино из тонкого медного кубка, похожего на цветок. Навалившись обеими руками на столешницу, он хмуро следил, как пригожие чернавки стирали за окном боярское бельё.
Видеть ты меня желал, воевода? Мазарь стоял в дверях, слегка наклонив голову. На нём был всё тот же бардовый терлик, в котором слепец давеча наведывался к пленной княгине. Расклешённые полы уже слегка поистрепались, а расположенные выше локтя буфы были усеяны такого же цвета заплатками, одинаковыми на обеих руках, что создавало иллюзию, будто так и было задумано уже при кройке. Муж снял бархатную мурмолку и суетливо пихнул за пазуху.
Да, чуть погодя ответил Сота. Прости, что дёргаю вот так бесцеремонно, но ведь сам знаешь, Мироград
Почто срамишь, воевода? глухо отозвался Мазарь. Мне ли роптать, когда ты был единственным, кто не отвернулся от меня в пору былой нужды? Должник я твой вовеки
Сядь, Сота махнул рукой на лавку супротив себя и, поморщившись, залпом осушил кубок, не горячись. И в закупах себя не торопись числить. Я обращаюсь к тебе по старой дружбе А ещё, потому что нужда у меня ныне, как твоя когда-то. Если не больше. Взгляни, регент положил перед слепым письмо лазутчика.
Повернув голову куда-то вправо, Мазарь осторожно поводил руками над столом и безошибочно взялся за бересту. Чуткие тонкие пальцы ветром пробежали по обеим сторонам, и мужчина криво усмехнулся.
Мне удалось прочесть не всё, но кажется, это от того человека, что ты ищешь
Верно, хмуро кивнул Сота. Что ты можешь сказать?
Мазарь некоторое время, хмурясь, осторожно поглаживал грамоту кончиками пальцев. Иногда на скулах играли желваки.
Я вижу его, наконец, выдохнул слепой. Высокий, крепкий. Кажется, у него невероятно рыжие волосы Хм, наверное, в родне когда-то были ресты
Где он? нетерпеливо перебил воевода. Ты можешь назвать место?
Он мчится верхом Кругом редкий ельник Хорошая дорога, на которой доброму коню раздолье. Наверное, это какой-то торговый тракт, из тех, что не зарастают никогда, и даже зимой остаются проторенными. В душе человека смятение и чувство вины Да, он винит себя в том, что княгиня нынче в порубе.
Так, где он? Где?
Мазарь нахмурился и принялся тереть лоб. Из горла донёсся чуть слышимый хрип.
Нет, я не могу сказать тебе, где он сейчас. Путь его долог, но ему нужна княгиня. Он идёт за ней. Берегись, Сота, он придёт к тебе, чтобы спросить ответа.
Пусть себе приходит, угрюмо бросил воевода. И хорошо бы поскорей. Всю душу из него вытряхну! Мы сможем его отыскать?
Ты меня не слышишь, вздохнул слепец. Он придёт к тебе сам, когда придёт время. Его приведёт к тебе царь и раб в одном лице, подсудный невольник, чья незавидная доля судить всех и каждого. И спрашивать будет он, Будилад, а не ты. Берегись, воевода, истинно тебе говорю!
Он мне нужен немедленно! захмелевший от зелена вина воин хватанул кулаком по столу. На что мне сдалось твоё прозрение, когда всё одно никакого с него толку?
Ты спросил меня как друг я как друг ответил. Я хочу предостеречь тебя, воевода. Как друг, пожал плечами Мазарь. Да, я вижу многое, но далеко не всё. И это вовсе не так легко, как может показаться со стороны. Мне иногда кажется, что в виски и лоб кто-то настырно вколачивает тупые гвозди.
Ладно! поднял руку Сота. Не горячись, кудесник. Я был не прав, и мы оба это знаем. Твой дар нередко оказывался бесценным подспорьем, прости.
Мне кажется, будут ещё письма. Стоит подождать, возможно, позже я скажу больше.
Воевода обхватил двумя руками кубок и вновь устремился взором к ладным краснощёким челядинкам, что ныне развешивали бельё сушиться. Вымокшие от пота и расплесканной воды льняные рубахи девиц липли к стану, чётко вырисовывая самые соблазнительные части тел красавиц. Некоторые были мокрыми до того, что стали почти прозрачными, волей-неволей притягивая мужские взгляды.
Слепой Мазарь не мог оценить всей прелести этой картины. Безошибочно читая настроение воеводы и направление его глаз, он криво ухмылялся.
Запоздало сообразив, что незаслуженно лишил гостя всех подобающих почестей, Сота быстренько наполнил вином второй кованый кубок, стоявший доселе в сторонке, и собственноручно отвалил на глиняное расписное блюдо половину перепела, яблок и зелени.
Уж, прости бестолкового, виновато развёл руками временно исполняющий обязанности, прекрасно зная, что слепой безошибочно угадает как его движение, так и заключенный смысл. Отведай, чем Господь миловал.
Благодарю, улыбнулся кудесник и с готовностью принялся раздирать нежное мясо.
В конце концов они приговорили две чекушки зелена вина, двух рябчиков, трёх перепелов, полшмата сала, краюху хлеба и ладью с мочёными по-полянски яблоками. Вспоминали былое, всё-таки как-никак, а знавались почитай с самого детства. Правда не водили такой крепкой дружбы, какая нынче выпала на их долю. Со слезами на глазах и давясь от хохота, припоминали друг другу былые обиды, казавшиеся на тот момент столь нестерпимыми, что хоть за меч хватайся да требуй судного поединка. Припоминали занятные истории из собственной жизни и байки друзей. Конечно же, не обошлось без, порой слишком острых, восхищений прекрасным полом.
Их никто не беспокоил. Вся домашняя челядь, не говоря уже об опричниках и рындах, доподлинно была осведомлена, что, когда воевода берётся толковать с Мазарем с глазу на глаз, тревожить не смей. Слепого здесь боялись, кто втайне, а кто открыто, и без надобности старались вовсе не сталкиваться. А к тому, все знали, что начальствующий над дружиной посылает за этим человеком только в самом крайнем случае.
Челядинки за окном куда-то запропастились, и теперь Соте приходилось любоваться на чьё-то выстиранное бельё, в чём, разумеется, было мало приятного. Воевода дал себе зарок: хорошенько отчитать, если не выгнать взашей, того боярина, что позволил себе устроить сушилку за воеводским окном.
Тучи сплошняком обложили небосвод, едва-едва пропуская жалкие остатки света. Ближе к вечеру они грозились разразиться сильнейшим снегопадом, который продлится мало что не до следующих сумерек. Главное, чтобы не начался буран, мимоходом подумалось Соте. Иначе, и без того запорошенные дороги, окончательно потеряются в разновеликих бесформенных сугробах. И чего доброго, придётся ютить у себя лорда.
Не связывался бы ты с этим Кётишем, воевода, прервал его размышления Мазарь. Странная фигура, расплывчатая.
Вот чего не надо, ты знаешь, посетовал регент. Уж не вурдалак ли ты? Хе-хе, шучу братец. А выхода у меня всё одно нет, развёл он руками. Где я ещё одного такого сыщу, который бы ради какой-то призрачной, одному ему ведомой цели, мать родную дедеру продаст? А то, что ведёт он свою собственную игру, так за кем такого не водится? Вон, даже этот малахольный Будилад, и тот собственного князя с носом оставил.
Нет, воевода, должен быть и другой способ. Наплачешься ты ещё с этим Кетишем. Хотя, чего я тебя учу? Ты мужик взрослый и воеводствуешь не первый год. Смотри сам, слепец отставил кубок и, подобрав полы терлика, вышел из-за стола. У тебя сегодня ещё дел порядком, не буду отрывать. Да и мне кое-что успеть бы до ночи. Благодарствуй, боярин, да не оскудеют твои закрома! он небрежно нахлобучил на голову мурмолку и отбил поклон.
Эй, Мазарь, окликнул его регент. Я никогда не спрашивал тебя Где ты пропадал четыре года, прежде чем вернуться
Слепым? докончил за него зрящий. Медленно повернулся к воеводе боком и с улыбкой произнёс. В дедеровой кузнице.