Может, все дело в твоей природе, большой корабль? дух сочувственно погладила бушприт.
"А что с ней не так?"
Ты монстр, мой милый друг. Монстром и останешься. А людям всегда противно быть рядом с вами. И когда такие, как ты, им больше не нужны, они безжалостно их убивают. Вы награбили достаточно золота, чтобы уйти на покой. Думаешь, эгоистичный Грахго отдаст тебя другому капитану? голос Каттальтты был мягким и лживо сострадательным. Он сладкой патокой пробирался сквозь корабельные доски, проникая в самое сердце фрегата.
"Он хотел снять проклятие, " возразил Отверженный, все больше погружаясь в состояние задумчивой печали, которая, рано или поздно, переходила в ярость.
А ты разве проклят? искренне удивился дух. Быть живым кораблем это получить ценный дар. А он хочет забрать его у тебя
Ядовитые слова Каттальтты достигли своей цели. И пока на небе разгорался нежный рассвет, внутри Отверженного сгущались сумерки.
"Я не позволю."
Не позволишь?
"Нет."
Скрывая радость, хранитель едва слышно прошептала:
Тогда помоги мне вернуть сердце. Я не могу забрать его, пока Грахго там.
"Я помогу."
Каттальтта видела, как сильно обижен фрегат на капитана, который его якобы предал. Боль, причиненная таким близким существом, разрывала Отверженного. Укол совести заставил духа пожалеть о своем поступке, но она тряхнула головой, прогоняя ненужную здесь сентиментальность. Как бы не было жаль корабль, Фанатика необходимо остановить до того, как он соберет все сердца и решит сломать законы мира ради одной проклятой души.
***
Гибкая фигура на одно мгновение попала под пока еще слабые лучи, только-только восходящего, солнца и сразу же исчезла за стенами капитанской каюты, пройдя сквозь них, как стилет сквозь звенья кольчуги. Оказавшись внутри, Каттальтта в ужасе замерла. Она разглядывала стены, покрытые силуэтами людей, и все яснее понимала, что это вовсе не искусный рисунок неизвестного мастера. В переплетениях щупалец застыли самые настоящие души, которые так и не смогли найти дорогу к нити Топони из-за ужасающей магии проклятого фрегата. Дух-хранитель задрожала. Она осознала, что за жемчужины скрывались в узлах силы корабля.
Сколько же времени вы бороздите здешние воды?
Ее шепот всколыхнул запертые в корабле души. Рисунок пошел рябью, и черные мазки задвигались. Они тянулись к нити Топони, которая должна была вытащить их из этого ада и указать путь. Но Каттальтта оказалась бессильна. Она не успела даже коснуться пугающих стен, как щупальца осьминога усилили хватку, сжимая в своих удушающих объятьях обреченные жизни.
Как же мне помочь вам?
Каттальтта неуверенно шагнула вглубь, бесцельно и брезгливо оглядывая каюту, пока ее взгляд не наткнулся на кровать. Там, беспокойно сжимая одеяло сквозь сон, спал Грахго.
Сначала я должна найти сердце.
Хранитель решила первый делом оглядеть капитана, чтобы затем, когда Отверженный не сможет больше сдерживать свой гнев, спокойно обыскать каюту. Конечно, если камень яшмы не окажется у Фанатика. Она осторожно приблизилась, невольно подмечая, как плотно сжаты тонкие губы капитана и какая глубокая морщина пролегла между бровей. Он лежал на спине, тяжело дыша, словно боролся с демонами во сне. Сквозь не до конца застегнутую белую рубаху, под тройкой медальонов на шнурках и серебрянной цепочке, виднелся уродливый шрам, проходящий от ключицы и теряющийся где-то под тканью. Каттальтта могла бы назвать Грахго красивым, поскольку мужчина обладал той тонкой аристократической красотой, которая пока еще не теряла своей мужественности. Но дух слишком хорошо знала, как уродлива его душа. Иная другая не смогла бы жить так долго с Отверженным, сплетаясь с ним все сильнее. Но маленький росток сомнений у хранителя все же был. Грахго хотел снять проклятие. И сейчас, видя что именно представляет из себя каюта, Каттальтта частично его понимала.
Какого черта?!
Фанатик так резко распахнул глаза и рывком сел, что хранитель едва успела спрятаться. Корабль совершил резкий крен, из-за чего несколько книг в беспорядке попадали на пол. Капитан торопливо встал, на ходу натягивая сапоги и кафтан. Снаружи долетали крики и ругань. Когда Грахго распахнул дверь, чтобы проверить в чем дело, шум стал явственнее. Каттальтта дождалась,пока каюта опустеет, и принялась за поиски. Сердце она нашла не сразу. Пришлось проверить стол, секретер и кровать. Только потом хранитель увидела неприметный шкафчик, встроенный над кроватью в стену. Буквально втиснув в него голову, Каттальтта увидела фиолетовую яшму. Она потянулась схватить ее, но браслеты, оплетающие руки и ноги, сковало арктическим холодом, не позволяя не только пошевелиться, но и вздохнуть.
***
Отверженный стойко пытался объяснить себе желание Грахго избавиться от верного корабля. Он искал в себе изъяны до самого утра, но так и не смог найти то, что именно бы не понравилось капитану. Эта несправедливость заставляла щупальца в гневе сжиматься, а канаты все сильнее оплетать мачты и реи. В итоге фрегат решил, что заслуживает получить ответы. В этот же миг корабль пришел в движение, вырывая штурвал из рук Тощего Тома, оплетая канатами Джодока и Ловкого Эра, которые первыми выскочили на палубу в желании узнать, что произошло.
Чертов кракен! удивленно воскликнул рулевой, вмиг растерявший все желание поспать.
Штурвал бешено вращался то в одну, то в другую сторону, не давая Тому ухватиться и выровнять фрегат. Из-за этого корабль болтало в разные стороны, лишая пиратов устойчивости.
Хватит дурить!
Ловкий Эр, в отличии от Тощего, был куда изощреннее в своих фразах. Канаты подняли его между мачтами, спеленав, как ребенка, и не оставив даже шанса.
Деревянная каракатица! Что б тебя короеды пожрали!
Ругань не работает, Эр, прохрипел Джодок, висевший неподалеку.
Спалю все такелажи, осьминожья отрыжка!
Старпом продолжал брызгать злостью, безнадежно пытаясь вырваться из цепкой хватки корабля. Отверженный, планомерно пленящий команду, раскрыл пасть в немом рычании и потянулся к перепуганному юнге, пятившемуся к бочкам с водой. В это время Гарри-Порох отмахивался от настырного каната шомполом. Рядом, вооружившись половником и сковородой, пристроился Джулио.
В сторону, Малёк!
Морган отбил канат, уже практически схвативший мальчишку, обухом топора, давая мелкому возможность спрятаться получше.
Что здесь происходит? голос капитана, застывшего у входа в каюту, был полон холодной ярости.
Фрегат оттолкнул юнгу и Гранта, уронил пойманных пиратов, паре из которых не повезло оказаться за бортом, и потянулся всеми канатами к Фанатику.
"Как ты мог?!"
Что мог? капитан смело шагнул вперёд и, не став сопротивляться, позволил Отверженному пленить себя под удивленные и непонимающие взгляды остальной команды, приходящей в себя.
"Бросить меня? Предать. Решить, что я тебе больше не нужен!"
Казалось, корабль и сам запутался, что из этого ранило его сильнее. Он источал боль и обиду, которую ощущали даже пираты, споро вытаскивающие из воды выпавших товарищей.
С чего ты это взял? спокойно спросил Грахго и поморщился, когда щупальца перехватили его вместо канатов, неаккуратно сжимая сильнее, чем было необходимо.
"Слышал."
Отверженный подтащил капитана к себе, усиливая хватку и вглядываясь в его лицо. Что он хотел там увидеть? Сожаления? Боль? Страх, что раскрыли? Или раскаяние? Корабль не знал. Он был готов ко всему, но все таки не ожидал, что Грахго устало улыбнется, разглядывая разгневанную морду осьминога с искренней теплотой.
Как ты мог в это поверить, старик? Фанатик вздохнул, прикрывая глаза и сдерживая стон. Отверженный сжал его особенно сильно, едва не ломая кости. Я ведь обещал, что никогда не брошу тебя. Как ты мог это забыть? вновь открыв глаза, Грахго посмотрел на фрегат с легким укором и осторожно коснулся его морды, протянутой рукой. Как?