Упорядочив мысли, Роберт примерился к грудной клетке, облаченной в черный тканевый топ.
Дыши, как дышишь обычно.
По итогу этих незамысловатых осмотров выяснилось, что все, в общем-то, стандартно: никаких сбоев, в легких везикулярное дыхание, без хрипов, тоны сердца ясные и ритмичные. На сегодня осталось последнее, самое малоприятное и колющее в самом буквальном смысле.
Роберт достал запакованные шприц и иглу, медицинский спирт, пробирку.
Знаю, скверная штука, но так надо.
Астрид даже не шелохнулась в ответ.
После всех подготовительных манипуляций иголка вошла в вену четко, в одно мгновение, словно не было ничего естественней в этом мире. Кровь оказалась красной уже хорошо. Но удручающе то, что одним только забором крови, которая к тому же оказалась нормальной на вид, нельзя определить первоисточник феномена. Быть может, он что-то найдет непосредственно в самом составе, но до результата его отделял только завтрашний день, поскольку сегодня, после того как Астрид уйдет, он планировал заняться своими делами. Если это ему, конечно, удастся, учитывая, насколько захватывающ и интересен процесс разгадки цветков на коже этой юной девушки. Роберт не исключал, что может потерять сон, как это было много раз, стоило ему вдруг взяться за нечто необычное.
Вот и все, приговаривал он, наклеивая пластырь поверх пропитанной спиртом ваты. Теперь ответь еще на несколько вопросов, и на сегодня мы закончим.
Да, мистер Эндрюс.
Ты когда-нибудь болела ветрянкой, простудой?
Болела, мистер Эндрюс.
Процесс болезни шел тяжело?
Не могу вспомнить. Но простудой я иногда болею до сих пор.
Значит, все в норме пробормотал Роберт, не зная, рад он данному факту или нет. Сейчас я отпущу тебя, но завтра ты должна быть готова к более напряженной работе. Нам предстоит многое изучить.
Астрид кивнула.
Роберт проводил ее до коридора и кинул взгляд на ее мимолетно расслабившиеся полуразжатые кулаки.
На ладони, пересекая линию жизни, расцветала красная полоса.
***
Любимый табак горчил. Роберт не помнил, когда в последний раз курил легкие сигареты, да и не нужно было помнить это детское позерство, лишь бы покурить вместе с одноклассниками, но так, чтобы глотку не жгло, а легкие не захотелось выплюнуть. Теперь все наоборот. В терпкости он видел некое очищение, очищение мыслей прежде всего, а его голова была набита ими под завязку, как котомка бывалого отшельника.
Роберт сидел у себя в гостиной и курил, слушая про успехи Александра на научном поприще. Тот рассказывал, наливая им обоим виски на донышки стаканов, и был так увлечен, что не видел чужой отстраненности. В другое время Роберт обязательно бы порадовался за своего протеже, но сейчас мозг был занят совершенно другим.
Ты веришь в невозможное?
Запнувшийся на полуслове Александр изменился в лице, став более серьезным, словно его вызвали к доске как школьника, не смевшего не оправдать возложенные на него ожидания.
Почему вы спрашиваете?
Просто ответь.
Ну, немного подумал Александр, донеся таки стакан до Роберта. Я считаю, что сам факт наличия того, что мы называем невозможным, делает невозможное возможным.
Я знаю, что ты поклонник философии, но не мог бы ты ответить чуть менее пространно?
Что есть явления, если не плод философии? Не просто так ее зовут царицей наук.
Спустись на землю и стань на мгновение материалистом. Представь, что физическое тело человека подвержено неким странным аномалиям.
Уточните специфику вопроса, мистер Эндрюс, Александр сел в кресло напротив, смочив губы виски и по-детски поморщившись.
Уточняю. Ты веришь в то, что, скажем, кожный покров человека способен стать своего рода цветочной поляной?
Тогда это уже не философия и не наука, а сумасшествие, согласны?
И тем не менее, развел руками Роберт, стараясь не выкладывать сразу все карты на стол. Мы живем в удивительном мире, нам еще многое неизвестно.
Даже если допустить, что на коже человека растут цветы, то это будет обосновано только тем, что это не цветы вовсе, а нечто похожее по виду, но различное по составу, некое производное организма.
В ходе своего простенького в своей логичности, но емкого рассуждения Александр подал ему блестящую идею. Точнее, навел его на мысль о том, что, возможно, никакого чуда нет и быть не может. Это бы успокоило пытливую натуру Роберта, определенно. Для него лучше найти феномену объяснение, чем уверовать во всякие чудеса.
Вот что, Александр, подытожил Роберт разговор. В три часа у нас будут гости. Ты должен присутствовать.
Конечно, он собирался рассказать обо всем Александру, как своему доверенному, приближенному лицу, но до этого момента не знал, как это преподнести, пока не понял, что метод «в лоб» всегда являлся самым лучшим. Ошарашивать так сразу, не размениваясь на сладкую пощаду.
В назначенный час пришла Астрид. Но пришла одна. Оповестив, что тетя придет через час после окончания службы в церкви, она робко, но легким движением сняла с плеч пальто и повесила на руку. Она бы так и стояла как неприкаянная, если бы Роберт не сказал, что она может повесить пальто на вешалку, а сама пройти в гостиную.
В гостиной их встретил ранее дремавший на софе Александр. Он уже проснулся, но на лице остался отпечаток пуговицы его собственной рубашки. Однако комичность образа перечеркивалась галантной манерой поведения и исключительной тактичностью.
Мистер Эндрюс, познакомьте нас с вашей юной подругой.
Александр, это Астрид Стенфилд. Астрид это Александр, мой помощник. Он будет работать с нами над твоей особенностью. Пока я предлагаю не обременять себя началом исследования, а попить чаю у нас на кухне. Что скажете?
Все единогласно, кроме скромной Астрид, решили, что это хорошая идея. Они прошли в просторную кухню, где за пять минут до этого как раз закипел чайник, и уселись за стол, пока Роберт, как и подобает хозяину дома, ухаживал за своими юными товарищами: достал чашки, налил заваренного чая, разбавил кипятком из чайника, поставил на стол на красивых бело-голубых блюдцах из фарфора. Сладости, само собой, стояли в центре стола: печенья и конфеты.
Итак, что же особенность у Астрид, раз вы утром говорили мне про невозможное?
Ты невнимательно слушал, Александр, тоном, каким делают замечания, сказал Роберт.
Не хотите ли вы сказать, что кожа Астрид подобна той самой цветущей поляне? Александру было весело, веселье прослеживалось в его голосе, глазах и виде в целом. Это было его характерной чертой, однако когда надо этот юноша мог стать таким серьезным, что иной раз диву даешься, насколько он хмур и сосредоточен.
Астрид вся замерла, как добыча, попавшая на мушку, и даже не успела отхлебнуть чая, к которому уже было потянулась.
Астрид, будь любезна, покажи Александру.
И она показала.
Как и в прошлый раз, заправив волосы за ухо и открыв висок, Астрид устремила глаза вниз. Это была ее своеобразная защитная реакция на демонстрирование ею того, что ей уже, должно быть, претило.
Улыбка сползла с лица Александра. Он подался вперед и сделал бы это непозволительно стремительно и быстро, если бы не разделявший их стол. Издав полный впечатления «ах», он сузил глаза, вглядываясь.
Поразительно! Это то, о чем вы мне говорили? спустя долгие секунды обратился он к Роберту.
Да. Часами ранее я дал тебе крайне прозрачную подсказку.
Поразительно, повторил он, решительно вставая с места. Разрешите мне рассмотреть с более близкого расстояния?
Астрид кивнула.
Наверное, Роберт выглядел точно так же, когда впервые увидел цветки на коже: как и Роберт, Александр действовал осторожно и внимательно, особенно когда пальцами коснулся белого цветка на виске.