Таня выскочила из кабинета, оставив меня с Алёной наедине. Я же обошёл её и весьма демонстративно открыл каждый ящик её стола.
Что вы делаете? удивлённо спросила она, я же снова её обошёл и сел на стул, стоящий напротив.
Убеждаюсь, что там нет пистолета. Совершенно серьёзно ответил я. Ты садись-садись, у нас сейчас долгий и напряжённый разговор состоится, незачем всё время передо мной стоять, я же не зверь всё-таки.
Глава 3
Я что-то сделала не так? Алёна села и сложила руки на коленях. При этом спина была идеально прямая, а глаза смотрели через стёкла очков прямо и решительно. Похоже, что растерялась она лишь из-за дилеммы: сдавать или не сдавать своих уже уволенных коллег. Насчёт себя она не волновалась. Интересно, почему? Чувствовала, что из-за дяди её не тронут? Или действительно не косячила. Эх, мне бы тот прибор, которым Подоров в поезде хотел проверить: говорю я правду, или немного лукавлю. Алёна же сидела, не шевелясь. Ноги сомкнуты и сдвинуты чуть вбок, спина остаётся прямой. Ей удобно так сидеть?
Скажи, ты в каком монастыре воспитывалась? я сам не ожидал от себя, что задам подобный вопрос.
Что? она моргнула, и всё это странное чопорное состояние вмиг слетело, оставив передо мной обычную хорошо воспитанную девушку, а вовсе не дочь императора, которая таким вот нехитрым способом решила развлечься, подрабатывая бухгалтером.
Тебе так удобно сидеть? я кивнул в её сторону.
Да, вполне, Алёна сняла очки и положила их на стол, потерев переносицу. Без очков она выглядела немного моложе и беззащитнее, что ли. Словно они были бронёй легендарного витязя, под которой она чувствовала себя неуязвимой. О чём вы хотели со мной поговорить, Константин Витальевич?
Ты очень умная девушка, Алёна Игоревна, и очень хороший профессионал. Ни за что не поверю, что всё это время никто не перешёптывался, не обсуждал Борзова, его секретаршу и делишки, которые они творили. Ну не может такого быть, что другие бухгалтеры не видели, как главный судорожно прячет концы в отчётах, я никогда в это не поверю. А уж такая умница не могла не видеть, что суммы в итоговых отчётах другие, не такие, какие ты ему подавала, я внимательно следил за малейшими изменениями на её лице. Пока что Алёна оставалась спокойной. И тут я резко наклонился к ней и ударил по столу. Отвечай! Ты видела, что Борзов подделывал итоговые отчёты, и покрывала шефа! я уже заметил, что когда начинаю нагнетать, то в моём голосе появляются рычащие звуки. Это случалось нечасто и не сильно бросалось в глаза, но такая вот особенность присутствовала.
Нет, я никого не покрывала, Алёна отшатнулась, но я приблизился ещё больше, нависая над ней, подавляя своими чисто физическими параметрами. Разумеется, я видела, что что-то не так, и подавала письменные уведомления в отдел охраны. Как прописано в инструкции на этот счёт, за финансовым отделом закреплено два охранника, которые в случае угрозы безопасности должны были инициировать расследование финансовых преступлений. Но таких расследований не было, и я даже решила, что просто паранойю. Я не одна замечала несоответствия: ведущий экономист, расчётчик и материальщик даже приходили ко мне советоваться. Как раз на прошлой неделе мы уже даже составили коллективную записку и собирались передать её непосредственно Виталию Павловичу, когда тот появится в нашем отделе, но потом появились вы и все закрутилось. Она продолжала вжиматься в спинку стула, а я всё ещё нависал над ней. Когда Алёна выпалила последнее слово, я медленно выпрямился, а потом сел на свой стул, продолжая сверлить её внимательным взглядом. Я говорю правду, вот, она открыла верхний ящик, немного покопалась в нём, я на всякий случай выставил ногу так, чтобы в случае чего можно было уйти с линии атаки, но тут Алёна вытащила лист бумаги и протянула его мне.
Я медленно раскрыл служебную записку и принялся читать. Как оказалось, неделю назад наша троица совсем охренела и совершила такую наглую аферу, что создавалось впечатление о том, что как минимум Борзов был в курсе того, что дед арестован и никто в ближайшее время не схватит их за яйца. Записка шла за подписью пятерых дам, которые ничего про деда не знали и решили забить тревогу.
Вы эту записку продублировали охране? сухо спросил я.
Да, конечно, чтобы не было так, будто мы хотим через голову прыгнуть, ответила Алёна.
А кому именно из охранников шли ваши записки? я вытащил шарик и принялся вертеть его в руке.
Зацепину и Ковалёву, это как раз те, которые за финансовые преступления отвечают. я медленно вставил шарик в ухо. Вопреки моим ожиданиям он поместился довольно удобно, нигде не давил и не пытался закатиться глубоко внутрь уха. Но я пока не спешил его активировать, продолжая молча изучать Алёну. Почему-то на неё это подействовало куда больше, чем, когда я орал, пытаясь её сломать. Константин Витальевич, ну почему вы молчите? Скажите мне что-нибудь! я удивлённо приподнял бровь. Ещё немного, и Алёна бросится на меня и начнёт трясти за грудки. Правда, я не совсем понимал, что же она хочет от меня услышать.
Что-нибудь, сказал я, с удовольствием глядя на её выразительное лицо. У Алёны все эмоции были на виду: страх сменился решимость, которая, в свою очередь, переросла в гнев, а сейчас проявилось удивление. С другой стороны, зачем ей уметь выражение лица контролировать? Она же не в покер будет играть на все деньги лабораторного комплекса, в конце концов.
Что? она мотнула головой, пытаясь сообразить, что я только что произнёс.
Ты просила меня сказать «что-нибудь», я сказал, что опять не так? она вспыхнула и сжала кулачки.
Вы надо мной издеваетесь? прошипела Алёна, в этот момент сильно напоминая взъерошенную кошечку.
Немного, признался я. Этому невозможно противиться. И я всё ещё продолжаю сомневаться в твоих умственных способностях, несмотря на то, что ты умница.
Я вас не понимаю, Алёна закрыла лицо руками и слегка сгорбилась.
Алёна Игоревна, ты могла просто сообщить обо всех непонятных и вызывающих подозрение моментах своему дяде. Почему ты не поступила так просто и логично? Зачем все эти политесы, особенно когда стало понятно, что они не работают?
Дядя Назар и так много для нас сделал. Я не хотела его беспокоить лишний раз, и потом, как бы он мог помочь?
Ты дура? уже не стесняясь в выражениях, спросил я. Назар Борисович наш дворецкий. Он постоянно находится с нами в одном доме. Неужели ты думаешь, что он не нашёл бы способ добиться того, чтобы Виталий Павлович, или я, прочитали хотя бы подобную записку?
Я не подумала, тихо ответила она. Выходит, это действительно я во всём виновата?
Прекращай себя жалеть, грубо прервал я её. Мне нужно с кем-то работать, и, видят боги, я не собираюсь оставлять здесь истеричных особ.
Я вовсе не истеричная особа, просто как-то всё навалилось, Алёна, повертела в руке очки, а потом решительно их надела. Что я должна делать?
Ну вот теперь совсем другое дело, я кивнул и поднялся со стула. Вычисти отдел. Оставь оптимальное число служащих, в чьей преданности можно не сомневаться и наведи порядок в финансах. К концу месяца мне нужны точные данные, что эти твари упёрли. Справишься?
Справлюсь, она кивнула, снова выпрямив спину.
Да, этот кабинет твой. Когда уволенные личности заберут вещи, можешь начать его обустраивать. И я направился к выходу, одновременно настраивая передатчик. Звягинцев. В ухе сначала раздался приглушённый шум, а затем я услышал вполне ясно голос Звягинцева.
Да, Константин Витальевич, я вас слушаю.
У вас, Андрей Юрьевич, такие господа служат: Зацепин и Ковалёв. Что вы можете о них сказать?