Ну же, парень. Давай чеши уже на свою тренировку.
Ладно. Но все равно, не могу же я тебя вот так оставить? Давай, хоть до дома провожу?
Да нет, не надо. Вы же, наверное, куда-то торопитесь.
Да успеется. Пойдем. Мне так самому спокойнее будет. Только ты не подумай там ничего. Мне правда так спокойнее, и тебе тоже. А так я ничего такого не имею. Ты ж для меня маленькая.
Ну уж спасибо! А ты для меня дяденька! Но я ж этого вслух не говорю. Что, блин, подумал, что помог малолетке отделаться от алкаша и всё: ты теперь ее герой ни веки вечные? Хотя ладно. Чего это я тут разошлась? Другой бы, вообще, мимо прошел. И неизвестно, что бы сейчас со мной происходило. Б-р-р.
Ну, и? спросил парень.
И?
Упс! И что вот теперь? Спросить: «Где тут у вас бомжи обитают?». Не, это вернее было у Вована спросить. Хотя проскользнула у меня, конечно, мыслишка, назвать дом бабушки. Только что бы из этого вышло? Довел бы он меня до него. А вдруг бы там бабушка опять зачем-нибудь выглянула и увидела меня? Нет, так не пойдет.
Поэтому я не сообразила ничего лучше, как указать рукой в рандомном направлении.
Вот в том доме я живу.
В сто седьмом, что ли?
Ага, в нем.
Ну, пошли.
Ну, пошли. А у подъезда уж от тебя как-нибудь отделаюсь.
Ага, как же. Не тут-то было.
Спасибо! Дальше я уж сама, уверенно сказала я, поднимаясь по ступенькам первого попавшегося подъезда. Спасибо Вам за всё!
Не, ты давай в подъезд заходи. Я пока не увижу, что ты в безопасности, не успокоюсь. А лучше давай еще до лифта провожу, сказал парень, поднимаясь на крыльцо вслед за мной.
Да, блин, ты серьезно? Тебя там гантели не заждались уже?
Ой, а я растяпа, ключи сегодня дома забыла. Я демонстративно похлопала по карманам. А мама у меня как раз в такое время обычно на кухне хлопочет и ничего не слышит. Я пока в домофон дозвонюсь, куча времени пройдет. Вы идите. И так столько со мной провозились.
Ничего, от пары минут не умру. А вдруг этот мужик где-нибудь тут еще ошивается? Зря все-таки полицию не позвали.
Да ладно.
Давай звони в домофон. Что стоишь-то?
Я скользнула взглядом по табличке на двери, указывающей номера квартир в этом подъезде, и набрала номер 76. Звуковой сигнал. Еще один.
И что дальше прикажете делать?
У меня ладони вспотели.
Ну во-о-о-от, протянула я.
Ага, ждемс, ответил парень, оглядываясь по сторонам.
Не уйдет ведь. А сигнал все шел и шел. А мне снова безумно хотелось дать деру.
Кто? спросил женский голос из домофона.
Ну ладно, Анна, соберись! Может, еще не все потеряно.
Я, невозмутимо ответила я.
Кто «я»? удивился женский голос.
А нет: потеряно абсолютно-таки всё!
Брови парня поползли на глаза. Я резко нажала кнопку сброса. И его брови взметнулись вверх.
Это еще что
Так, ладно. Слушай, я здесь не живу. Даже не знаю, кто живет в этой квартире.
Но ты Но зачем? А где ты тогда живешь? Изачем?
Я живу в школе-интернате Святого Владимира. Ну, тот, который за городом. Может, слышал? Тот, в котором не сироты живут, а те, на кого предки просто забили. Вот и на меня моя мать забила, и я понятия не имею, где она находится. А там, знаешь, не очень-то сладко живется. И поэтому сегодня, когда автобус вез нас на выставку и остановился, чтобы мы подышали свежим воздухом, я взяла и сбежала.
Но Парень просто завис. Весь спектр чувств от раздражения за то, что его водили за нос, до сочувствия прошелся по его лицу. И что растерянно начал он.
Даже не думай. Я не твоя проблема. Ты и так, можно сказать, спас мне жизнь. Так что просто отведи меня в ближайший полицейский участок. Они там позвонят, и кто-нибудь из интерната приедет за мной.
Уверена? все еще в смятении спросил парень.
Ну а что здесь еще поделаешь?
Правда, что тут еще оставалось делать? Быть может, теперь они запрут меня на чердаке навечно, и мне больше никогда не придется видеть Миланкину рожу.
Глава 4. Сделка с дьяволом
Ты хоть понимаешь, что ты наделала?!
Сбежала я. Что тут непонятного может быть?
Я просто в бешенстве от твоей выходки!
Ой, а я думала, что бешенство это Ваше обычное состояние.
И вот что ты молчишь, скажи мне на милость?!
Может, потому что я не самоубийца, чтобы высказывать вот это вот вслух?
Директриса лично явилась забирать меня из полицейского участка. Сначала она долго-долго говорила о чем-то с полицейским в кабинете за закрытыми дверями. А потом молча вышла оттуда и только лишь одним взглядом показала мне, чтобы я шла за ней. За всю дорогу до интерната она и слова не проронила. Но стоило только нам войти в ее кабинет Хорошо, что за все время пребывания здесь у меня почти выработался иммунитет к диким воплям и нецензурной брани сей «достопочтенной» дамы. Поэтому я просто сидела здесь и ждала, когда директриса спустит на меня всех собак, и я, наконец, смогу вернуться в свою «опочвальню».
Ты хоть понимаешь, что нас всех тут могут уволить из-за этой твоей выходки?
Ой, а вот такого я не ожидала.
Как это так?
Как это так?! Выдавила из себя наконец-то три слова?! Как это так?!
Лучше б я их не выдавливала. Теперь до утра будет это повторять.
Как это так?! А вот так, дорогуша! А ты думала, нас тут по головке погладят за то, что у нас ребенок пропал? Да чем ты, вообще, думала?! Ладно, понятно, что тебе на всех окружающих плевать, и ты не имеешь ни малейшего уважения к людям, которые о тебе заботятся. О, велика забота! Но о себе-то ты что думала? И куда ты собиралась податься, скажи мне на милость?
Никуда. Я просто устала.
Устала?! Вот тебе раз! Устала она! И от чего же ты, дорогуша, тут у нас устала, скажи на милость? Ты только и делаешь, что валяешься у себя в комнате. В общественной жизни никак не учавствуешь, уроки прогуливаешь.
Прогуливаю? опешила я.
О, а ты думаешь мы все тут такие дураки, и никто не понял твоей тактики: спровоцировать драку, чтобы потом строить из себя бедную-несчастную, получить освобождение, отлеживаться несколько дней и ни черта не делать?
Она издевается или она свихнулась?
Строить из себя бедную-нечастную? Ничего не делаю? А остальные что тут дофига чего делают? От чего я устала, спрашиваете? А Вы не думали, что может от того, что меня здесь за пустое место принимают или за козла отпущения? Может, от собачьего холода в моей так называемой комнате я устала? А может, от того, что не могу нормально учиться и ем раз в день, и то, если повезет?! Потому что и шагу не могу ступить без того, чтобы меня не задирали. А может, от бесконечных побоев я, в конце концов, устала?! И от того, что весь преподавательский состав старательно закрывает на это глаза?!
Я не хотела. Честное слово, я не хотела выпаливать это все. Как-то само собой вышло. Казалось, что после этого директриса точно разорвет меня на клочки. И в первые секунды после моей тирады именно это и читалось в ее глазах. Однако затем она, видимо, изменила свое решение. Престала ходить из угла в угол, села в свое кресло, посмотрела в окно, выдохнула и сложила руки перед собой.
Кстати, о твоих побоях. Надеюсь, ты ничего такого не успела сказать тому полицейскому?
Нет, ответила я.
Отлично!
Но, видимо, он сам заметил твои синяки. Удачно, что произошел этот инцидент с тем алкашом, и удалось все списать на него.
Удачно? Я ушам своим не поверила. Я, конечно, знала, что всем тут на меня плевать. Но назвать удачным то, что на меня напали
Завтра придет психолог из отдела опеки, меж тем спокойно продолжала директриса. Он будет спрашивать тебя о всяком. И не вздумай брякнуть хоть слово о побоях в стенах этого заведения. Подтвердишь мою версию, что это всё последствия сегодняшнего инцидента.
Да ты совсем обнаглела, черствая стерва!
О, я вижу, какие мыслишки зарождаются в твоей голове. Но позволь тебя предупредить. Ты, конечно, можешь разжалобить этого психолога: рассказать о том, как к тебе тут плохо относятся и все такое И нам, конечно, всем тут придется не сладко. Чему ты, конечно, будешь несказанно рада. Но подумай, что будет с тобой? Тебя ведь переведут в другой интернат.