От всей этой гипнотической микроистории, от голоса Мэджи, деду Чито становится покойнее, а потому он берет свой бинокль фирмы Levenhukи смотрит на балконы дома напротив, где располагаются апартаменты, регулярно сдаваемые посещающим город туристам. Очень часто те любят то же, что и Чито сорта Шабли, в связи с чем он не раз уже оказывался свидетелем забавного поведения приезжих, которые от избытка чувств, вызванного изменённым сознанием, могут и к курьеру, доставившему еду, выйти голыми, и капюшон из собственных волос себе мастерить, и искать чужой пепел на балконе, что-то стремясь понять по нему о предыдущих проживающих. Именно непредсказуемость того, чему он мог стать свидетелем, и привлекала деда Чито в процессе наблюдения за путешественниками. А пару раз оказывалось так, что благодаря своему подсматриванию он, возможно, спасал жизнь однажды один парень пару часов пытался открыть кокос, после чего, видимо от напряжения физических и моральных сил, вдруг свалился без чувств и пришел в себя лишь из-за действий врачей неотложки, вызванной Чито. В другой раз двое недалеких приятелей фотографировали друг друга с разных концов балкона, уверившись, что между ними Босфор, по факту чего один из них с этого балкона и выпал слава богу остался жив, ведь балкон был на третьем этаже, но опять пришлось вызывать скорую, так как второй приятель лишь оторопело наблюдал за замершим на земле внизу собственным другом, ничего не предпринимая.
Так и сегодня в апартаменты дома напротив, всего лишь на уровень этажом ниже квартиры Чито, въехали туристы два парня и девушка, явно пара и друг. Уже в первый день проживания эта компания отпраздновала с помощью Шабли приезд и совершенные покупки, «ныряла» на разные слои восприятия действительности и обсуждала как неприветливо встретил их вечер дебютного дня в городе в электричке, на которой они добирались, позади их сидений расположился некий афроабориген, употребляющий вещества и разглагольствующий сам с собой, а на станции прибытия в двух местах результат пищевой жизнедеятельности человека был присыпан ярко колоритным, но визуально малопривлекательным составом для уничтожения как самой биомассы, так и запаха от нее исходящего. Все верно в некоторые апартаменты дед Чито поставил «жучки», специально для того заселившись в них. Это давало возможность не только смотреть, но и слушать, больше внедряло в ситуацию.
Молодость, ах, молодость порА, когда можно радоваться большой кровати, на которой легко «убежать», «спрятаться» от партнера; период, когда легко делать «скоропортящиеся» выводы и свято верить в них; время, в которое приятно жить «сегодня», не говоря о «завтра», считая оное табу. Наблюдая и слушая юных, дед Чито расцветал, веселился, забывая о собственных годах и утратах.
А гости города жизни Чито, ежевечерне возвращающиеся в апартаменты уставшими и насытившимися увиденным и познанным, чем только не занимались с Шабли то тренировали собственные подписи, пританцовывая от избытка энергии, то принимали скомканные бумажки за оригами-фигурки копилок для бумажных денег, а то яростно дискутировали на тему того, что дым от Шабли летом это эквивалент пара, идущего изо рта зимой, которая бывает в городе их регулярной жизни.
Так с каждым днем дед Чито всё больше погружался в микромир туристов, ставших объектами его внимания вместе с мужской частью путешественников переживал, что Шабли «наказывает» девушку слабым эффектом собственного влияния за то, что та быстро, вкусив «амброзии», засыпает, тем самым «предавая» субстанцию, которая, тем не менее, «догоняет» ее утром, сразу после пробуждения; Чито будто самолично шуршал пакетами, откуда вояжеры доставали те или иные вещи и продукты; вспоминая детство, будто бы сам выдумывал новые слова навроде фразы «ворк-ворк», обозначающей воркование голубей; самоуверялся, что Шабли лечит от всех болезней и вирусов
А потом один из приезжих назвал здание, в котором располагалось жилище Чито «домом детства своего» и в этот момент в голове деда будто что-то переключилось, осознание низверглось на него, обрушая картину устоявшегося мира, Чито словно почувствовал себя мертвецом, оживленным кем-то и заменившим куда-то пропавшего оригинал-человека. Подобное произошло с Чито так как он узнал в одном из странников молодого себя, в девушке Мэджи, а сопровождающем пару человеке Серхио, друга, нитку пути бытия которого дед Чито выпустил из внимания много лет назад.
От открывшегося Чито опешил, эмоции переполняли его, мысли роились, и он рвался кричать, предупреждать, общаться, отвечать на заданные и не заданные вопросы, мечтал, чтобы ветер подхватил его и перенес туда, к ним, в сладко-горькое ушедшее прошлое, но вместо того только лишь потерял сознание.
Придя в себя уже утром, первым делом дед Чито отправился с расспросами к консьержу дома с апартаментами, однако тот сообщил Чито, что за последние 10 дней в апартаментах никто не проживал. Тогда дед Чито ощутил себя Стариком Чито и задался вопросом причастна ли к произошедшему старая подруга Шабли? По лицу текли слезы, но духовного упадка он не испытывал, Чито словно бы рождался вновь, через боль, как внезапно пробившийся сквозь кору старого иссохшего дерева листок, которому суждено подарить много радости людям
Туфли (2019 год)
Массажное кресло, русская парная, финская сауна, купальни с ледяной и с просто холодной водой, рекреационная зона, крафтовое пиво, кальян плюс, самое главное, теплый бассейн под открытым небом. Все это как раз то, что нужно сегодня для отдыха. И пусть сейчас я тружусь сам для себя и на себя же, а вовсе не ради какого-то человека, способного только из-за собственного плохого настроения оставить меня без работы, грустить каждое воскресенье по причине «вечерения», означавшего смену дня ночью, я так и не разучился. Потому что после ночи воскресенья следует утро понедельника, которое, и к этому привыкаешь, вряд ли может быть счастливым. Понедельники ассоциируются с «супным» настроением, представляясь днями, только в которые и надлежало б есть супы, но поскольку супы я не люблю, уже из одного этого факта яснО и мое отношение к первому дню рабочей недели.
И вот опять даже сидя в прекрасной обстановке, проводя время в отличном месте, я вновь захандрил захотелось петь, но вовсе не от счастья, с тоски, а силы для поддержки близких, которые всегда старательно аккумулировал в себе, оставляли с каждой секундой. Вновь стало думаться, что для мира я лишний, как излишен енот в магазине товаров для творчества. В былые времена от такого «заунывья» заныло бы сердце, но после недавней операции жалоб на него у меня пока что не было. «А все-таки нет в моих переживаниях ничего глубинного, некое голубиное, мелкоптичье есть, но не более» говорил я себе, при этом наслаждаясь гидромассажем, производимым устройством, заключенным в каждую трубу лежака, расположенного под водой теплого бассейна.
Так, постепенно, умиротворение возвращалось ко мне, оно вернулось уже настолько, что я даже сумел вспомнить про кольчуги, которые в институте мы делали для турниров «ролевиков» из металлических утяжелителей, располагавшихся внизу каждой ленты вертикальных жалюзи, имевшихся во всех аудиториях академии моих студенческих лет. Воспоминание наполнило меня светом, и я потянулся за трубкой кальяна, чтобы «закрепить» приятность момента. Кальян это хорошо, кто-то благодаря кальянам поддерживает образ своего достатка, находясь в барах и кафе, а кто-то, как вот я сейчас, просто наслаждается им, «подчеркивая» тот или иной миг жизни.