Собирай сумку, говорит Бен. Никс останется с тобой, а мне нужно кое-что забрать из своей комнаты. Я вернусь сюда минут через десять.
Я киваю, и Бен заходит за угол здания.
Не обращая внимания на бормочущую себе под нос Никс, я спешу к своей комнате, и, последовав за мной, она подталкивает меня, когда я перелезаю через окно.
Твоя комната похожа на чулан для метел, шепчет она, оказавшись в комнате. В ответ на замечание я рассматриваю маленькую комнату, мысленно соглашаясь с ней.
Я проводила здесь не так уж много времени.
Зачем я оправдываюсь?
Я поднимаю с пола пластиковую крышку, бумагу и салфетку, после чего выкидываю их в мусор. Сумки, которые я привезла с собой, находятся в другом месте под замком. Вероятно, это делается для того, чтобы попытаться свести к минимуму вероятность побега из этого места. Никс смотрит на то, как я, подняв с пола пакет, бросаю в него одежду и туалетные принадлежности. Закончив, я заглядываю в него и понимаю, что он не заполнен даже наполовину.
Готова? спрашиваю я, выпрямляясь.
Никс вздрагивает, а затем кивает. Она вылезает из окна первой, я же выпрыгиваю вслед за ней, легко приземляясь на траву. Мы добегаем до леса, где я прислоняюсь к дереву, сбросив с плеча свой импровизированный рюкзак. Я осматриваю костяшки пальцев, которые саднили после подвальной драки с Бенджамином; щека тоже все еще болит. Не думаю, что он хотел ударить меня так сильно, да еще и в мягкой перчатке, но какая бы нежная она ни была на ощупь, наутро после нее могут появиться синяки.
Чему он тебя учил? спрашивает Никс.
Она стоит напротив меня, прислонившись к дереву и засунув руки в карманы.
Драться, отвечаю я. Наша тренировка лучше, чем любительские занятия по самообороне, которыми может похвастаться программа.
Чему-нибудь еще?
Терпению. Это еще одна вещь, которая с самого начала не была моим коньком.
Мало кому удается проявлять терпение.
А еще я учил ее стрелять, раздается голос Бенджамина, который словно материализуется из темноты.
От того, как бесшумно он двигается, мне становится жутко.
Сейчас он одет в темные одежды, соответствующие Никс, а за его плечом висит черная сумка. Он протягивает ее мне, и только через секунду я понимаю, что, должно быть, он достал ее из кладовки, потому что на ней прикреплена бирка с моим именем, сделанная из хлипкого кусочка картона. Я забираю у Бена свою сумку и, быстро запихнув в нее пакет, застегиваю молнию.
Как ты научился стрелять? Никс по-прежнему искоса поглядывает на Бена.
Действительно, как?
Когда он в первый раз вручил мне пистолет с незнакомым цилиндрическим предметом, привинченным к дулу, я не знала что делать и как реагировать. На интуитивном уровне я знала, как нужно стрелять, ведь нажимала на спусковой крючок раньше, но в этот раз что-то в моем сознании дало сбой, и я не смогла спустить курок. Возможно, из-за Адского пса, которого я убила, или из-за всех событий, которые последовали за этим. Но Бен объяснил мне, что нужно делать. Рассказал, что из-за глушителя звук не пропадает полностью, но эта штука позволит мне стрелять, не привлекая лишнего внимания. Также Бен рассказал, в какие места нужно стрелять, если я не хочу никого убивать, а потом мы начали наши тренировки, и я впитывала всю информацию как губка. Прожив с Джейсом, Вульфом и Аполлоном, я узнала, как важно уметь пользоваться оружием.
У меня снова сжимается грудь. Если Вульф и Аполлон сейчас с Цербером, значит, они живы, а вот Джейс Он пропал или просто прячется?
Готова? спрашивает Никс, проверяя свои часы и вопросительно поднимая брови.
Готова настолько, насколько это вообще возможно, отвечаю я.
Стерлинг Фолс, жди нас.
Глава 6. Святой
Над моей головой мерцает свет, а тяжелые шаги предшествуют скрежету открывающейся ржавой металлической двери. Я распахиваю глаза настолько широко, насколько это возможно, хотя они больше похожи на щелки, и переворачиваюсь на бок.
Петли скрипят, когда дверь врезается в стену. Следом в маленькую комнату входят два Титана. Я моргаю, пытаясь сфокусироваться, но безуспешно. Я вижу лишь то, как кто-то заходит в комнату, а затем на уровне глаз возникают туфли. Они сделаны из отполированной змеиной кожи и украшены маленькими темно-зелеными, почти черными, кисточками в виде песочных часов. Поднимая голову, я сначала замечаю его угольно-серые брюки, затем жилет и белую рубашку с наплечной кобурой, подходящей цветом к его ботинкам. И наконец я смотрю ему прямо в лицо.
Кронос.
Пришел с новыми вопросами? Я издаю смешок, похожий на хрип, от которого у меня болят ребра.
Я сижу в металлических наручниках, длинная цепь которых переброшена через потолочную балку. Один из Титанов дергает за эту цепь, и она с грохотом поднимается, отчего я снова оказываюсь повешенным. Мои плечи ломит от боли, а тело раскачивается, пока я не подтягиваю под себя колени. Но Титаны продолжают тянуть цепь до тех пор, пока мои руки не оказываются вытянутыми над головой, и мой вес не отрывается от пола, который я могу почувствовать лишь кончиками пальцев ног.
Скажи мне, где, по-твоему, прячется Джейс Кинг?
Я откидываю голову назад, чувствуя, как ноют плечи, но не открываю своего стиснутого рта.
Вот в чем дело. Кронос наклоняется ко мне и смотрит так, будто я соучастник какого-то заговора. В Саут-Фолсе обрушилось здание. Склад. И я не думаю, что Цербер настолько глуп, что посчитал, будто я буду прятаться так близко к их территории. А как думаешь ты?
Черт, это был склад, принадлежавший ребятам?
Но я не знаю, мог ли прятаться на этом складе Джейс. Я слишком долго находился вне игры, пока Титаны снова и снова проверяли мою лояльность по отношению к ребятам. Но сейчас в комнату зашел человек, который сможет меня сломить.
Кронос оглядывается и подает какой-то знак парню, стоящему позади него, и Титан выходит из комнаты. Дверь закрывается, запирая нас с Кроносом вместе.
Я сглатываю, когда он протягивает руку и прижимает палец к моей груди, по центру которой находится уродливое воспаленное клеймо. Боль от нажатия на него отдается даже в пальцах ног, что возвращает меня в сознание.
Где скрывается Джейс Кинг? Кронос смеется над моим сдавленным от боли стоном и впивается ногтем в свежий ожог. Следующим моим шагом будет выжечь еще одну твою татуировку. Жаль, ведь они довольно замысловатые. И мне интересно, будет ли твоя девушка по-прежнему любить тебя, если твое тело немного подпортят? Или она это переживет?
Он сильнее давит на клеймо, и боль на мгновение ослепляет меня; мои глаза закатываются.
Чем дольше длятся пытки, тем яснее я вижу со стороны момент, как попал сюда, и мне жаль, что я не могу этого изменить. В течение целого месяца после начала войны Адских гончих и Титанов мы с Никс скрывались, но однажды ночью Титаны нашли меня и взяли в плен. Несмотря на то что Кронос навещает меня не так уж и часто, охранники, приставленные ко мне, регулярно избивают меня за непослушание, а, кроме этих самодовольных ублюдков, я не видел никого другого уже несколько дней или недель, или месяцев.
Иногда мне задавали разные вопросы: о планировке Олимпа, о бизнесе ребят, который Джейс, Вульф и Аполлон вели за пределами своего драгоценного бойцовского клуба, и, конечно же, о том, где они хранили деньги. Особенно их интересовало то, чем вне Олимпа занимался Джейс и каких людей он считал для себя важными.
С моих губ не слетело ни одного секрета, и я дорого заплатил за это.
В моей камере, за исключением флуоресцентной лампы, нет другого источника света. Лампа каждый день мерцает у меня над головой, издавая жужжание. Этот звук напоминает громкую, несносную и раздражающую муху, летящую навстречу моей смерти. Но этот свет зажигается, только когда появляется необходимость зайти в мою камеру, а в другое время я нахожусь в темноте, и единственный свет, который проникает внутрь, льется из-под металлической двери, до которой я не могу дотянуться.