А там новые новости! Милуша с большим пузатым термосом?! И Малуша в обнимку с большим пакетом.
Ага, ага, кивала Малуша, глядя, как он устраивает термос в багажнике. Ты его подопри чем, чтоб не упал, там шоколад, горячий.
Горячий шоколад? Зачем?
А пакет чтоб не помялся, там печенье.
Однако пикник, что ли? Так ведь зима, мороз, правда, отпустил, но всё равно не лето.
Милуша рассмеялась, поняв его удивление.
Кататься они поедут. С гор на санках. Понял теперь?
И тут он не так сообразил, как вспомнил. Новогоднее катание с гор, верно. В училище даже увольнительную давали, а для тех, кому нельзя в город или не к кому, ставили и насыпали свою. Малуша горестно вздохнула.
Ничего, обняла её, прижав к себе, Милуша, А мы за выгон сходим, там тоже насыпали.
И убежали обе тут же. Гаор невольно на мгновение, но ощутил желание пойти с ними, кататься с гор, барахтаться в снегу, горланить и задирать но тут же вернулась усталая равнодушная покорность. Что прикажут, то и сделает.
Он ещё раз проверил, надёжно ли уложены термос и пакет, и сел за руль. Вывел машину из гаража, вышел закрыть ворота, снова за руль и на передний двор к «хозяйскому» крыльцу.
Там его уже ждали. Хозяйка и дети, все пятеро в толстых тёплых комбинезонах с капюшонами. На автомате усвоенного за год в «Орлином Гнезде» Гаор вышел из машины и распахнул перед ними дверцы. Толкаясь и смеясь, дети заполнили заднее сиденье, а хозяйка села на переднее. Гаор захлопнул дверцы, занял своё место и положил руки на руль в ожидании приказа.
К Байгуру.
Да, хозяйка, к Байгуру, ответил Гаор и мягким рывком бросил машину вперёд.
И тут же получил замечание:
Не лихачь, строго сказала Гройна.
Да, хозяйка, автоматически откликнулся он, не лихачить.
Ну да, это тебе не психованного тихушника возить, которому на полицию накласть с присвистом
А сзади радостно шумели:
Ура! К Байгуру!
Мама, машинки сахарные купим, да?
Мама, а зверюшек
Ух, ты!
Только кататься, строго сказала, полуобернувшись к ним, Гройна. Никаких покупок.
Ну, мама!
Только кататься, повторила Гройна тем тоном, который дети хорошо знали. А если вам не нравится она сделала выразительную паузу.
То повернём обратно, закончила старшая девочка.
Вот именно.
Мама, ну почему? не унимался Гирр. Ведь это катанье! Ну, мама!
Замолчи, почти материнским тоном сказала Гахра. У нас нет гемов.
На что хорошее так нету, пробурчал себе под нос Гирр, неприязненно посмотрев на лохматый затылок раба. Одни неприятности из-за него.
Гаор ни бурчания, ни взгляда не заметил. Дети приказывать ему не могли, а потому он их и не слушал. Небо затянуто белёсой плёнкой, солнце просвечивает, но снег не искрит. Тоже хорошо, а то глаза, конечно, отошли, но вдруг Дорога ровная, но вот машина Нет, всё нормально, мотор, шины, да всё в порядке, но но машина не та, та была машина, а это дребезжалка, на той бы он и по целине, по прямой, а на этой только попробуй свернуть и всё, засядешь намертво до весны. А руки, оказывается, всё помнят, как сами по себе работают.
Гройна искоса посмотрела на спокойно сосредоточенное лицо раба. Да, она сама противоречит себе. Да, можно было бы дождаться Ридурга, но Ридургу надо будет отдохнуть после рейса, погода может испортиться, прогноз очень неясный, и Сивко говорил, что коровы холод чуют, и надо дать девкам и девчонкам тоже сбегать на свою горку за выгоном, при ней они уйти не посмеют, а Нянька чуть ли не в открытую об этом просила, и Рыжий вроде бы отошёл, глаза уже живые, не как раньше, конечно, но всё же человек, а не мертвец ходячий. И главное сегодня последний день новогодней декады. Конечно, Байгур вряд ли разберёт горки, ноэто уже не будет праздником. Итак, сколько набирается? Пять аргументов, почти полудюжина. Вполне достаточно. А что на покупки лишней монетки нет, так это даже полезно для воспитания. Нельзя иметь всё, что хочется, надо уметь ограничивать себя.
Там будет указатель.
Да, хозяйка.
Но и без указателя не заблудишься. Вон их и догоняют, и обгоняют, и все туда, и уже видны пёстрые флаги, и слышна музыка а вон и указатели. Магазин прямо, горки и прочие качели-карусели направо, налево что-то ещё и всё Байгур. «Покруче Сторрамовского комплекса будет», подумал Гаор, заруливая на стоянку. И он ещё остановиться не успел, а Гирр уже нетерпеливо дёргал ручку, звонко визжали девочки, хлопал в ладоши и что-то кричал Гриданг, выговаривала и распоряжалась Гройна
И вдруг он остался один. Гаор откинулся на спинку сиденья и перевёл дыхание. Точного приказа ему не дали, но и так понятно, что надо ждать. Что ж по сравнению с теми, прошлыми поездками, тоже не самое плохое.
Немного посидев, он рискнул выйти, осмотреться. Может, и ему что отломится. Стоянка забита машинами. Дешёвые легковушки и полуфургончики, ни одного лимузина, не говоря уже о кабриолетах, ну да, это же Дамхар, а не Аргат.
Чья машина?
Вздрогнув, Гаор обернулся на начальственный голос. Немолодой мужчина в зимней полевой форме без знаков различия и петлиц, но со старыми выцветшими нашивками за ранения, гладко выбритое лицо
Капитана Корранта, господин, ответил Гаор.
Что-то я тебя не помню, задумчиво сказал мужчина. Арендованный?
Хозяйский, господин.
К ним подошёл второй, в такой же форме, но без нашивок, его лицо показалось Гаору смутно знакомым.
Рыжий? удивился подошедший. Тебя что, весь год в порубе продержали?
Гаор даже не успел удивиться лёгкости, с которой голозадый управляется с нашенским словом, как получил приказ:
Туда ступай, к остальным. Понадобишься, позовут.
Куда туда? Он недоумённо посмотрел в указанном направлении и увидел высокий снежный вал, над которым вздымался забор из проволочной сетки. А из-за вала голоса и смех. И ещё не разобрав слов, Гаор не понял, а ощутил: свои. Там свои! Рабская зона? Как в заведении?
Ступай, ступай, поторопил его надзиратель.
Нет, вспомнил он, смотритель. И пробормотав положенное: «Да, господин смотритель», Гаор с замирающим сердцем пошёл к узкой калитке.
Калитка не заперта и открылась при первом касании. Да, не обманули, не ошибся! Свои! Его сразу окружили, жадно расспрашивая: чей, откуда? Нашлись и старые знакомцы по встречам в заведениях.
Чегой-то тебя видно не было?
О, Рыжий, тебя где носило?
А я тебя помню, чего не заезжал к нам?
Тебя чо, с усадьбы не выпускали?
Где был, паря?
В Аргате, ответил он всем сразу, пожимая чьи-то руки и обмениваясь дружескими шлепками по плечам и спине.
В аренду, что ли, сдавали?
Да, облегчённо кивнул Гаор.
Ну да, ничего другого и подумать не могут, так что и врать не надо: всё за тебя сами скажут, а ты только не спорь, да кивай.
Оно и видно.
Аж с лица спал.
Какой ни есть хозяин, а свой тебя поберегёт.
Да вот меня на месяц, ну, три декады по-ихнему, сдали, да ещё родичу хозяйскому, так не чаял, не доли, миги считал, а потом полгода отъедался.
Нет, браты, это ещё к кому попадёшь.
Да, из аренды вернёшься, а с торгов
Заткнись, пока не накликал.
Давай, паря, горячего глотни.
Горячего? изумился Гаор. Откуда?!
А оттуда! радостно заржали в ответ.
И только тут Гаор увидел, вернее, его подвели и подтолкнули к столу, на котором стояли два армейских «ротных» термоса и стопки картонных стаканчиков.
Байгур угощает!
Гуляй, братва, кипяточком потчуют!
Что изображал горячий тёмный и даже немного сладкий напиток чай или кофе Гаор не понял и даже не допытывался. Он пил, обжигаясь и смаргивая набегающие на глаза слёзы, а ему рассказывали, что прижима прежнего куда как нет. Вот, не в машинах сидим, а загородку выделили, так и поговорить, и потолкаться можно, даже вона скат раскатали, тоже катайся, как хочешь, и хоть кури, хоть кипятком балуйся, а вчерась почти настоящую «стенку» завели
И ничего? удивился Гаор.
А ничего!
Сказали только, чтоб без увечий, а то
А то мы сами не понимаем.