Папа добрый и заботливый. Так почему же ему досталась такая злая кличка?! Волкан! Как будто он волк какой-то! возмущалась неугомонная Ярочка.
Тогда Клавдия поведала дочери легенду о том, как однажды её папа, обычно миролюбивый и покладистый, призвал всех взрослых баранов отары встать плечом к плечу и защитить молодых ягнят от нападения волка. Он, словно разгневанный ураган, сносящий всё живое на своём пути, вступил в героическую схватку с серым врагом, проткнул его кровожадное сердце своими острыми рогами и увёл отару в безопасное место целыми и невредимыми. С тех пор его особенно ценили в отаре, славили героем и дали кличку Волкан, как напоминание о том сражении.
Ярочка выслушала рассказ матери, затаив дыхание. Мать-овца надеялась, что дочь впервые в жизни согласится с её доводами. Но она вдруг беспрекословно заключила:
Как мало книг бараны нынче читают! Для папы прекрасно подошло бы славянское имя Велес! И звучит благозвучнее, и как-никак покровителем скота ещё с древних времён считается!» она нравоучительно подняла свое копыто вверх, представляя себя мудрейшей овцой в овчарне.
Клавдия была не согласна с дочерью, но предпочла не вступать в дискуссию. Она гордилась кличкой своего мужа. Ярочка же любила поспорить и стояла бы на своём мнении до последнего, даже если бы была неправа.
Клавдия не знала, как рассказать Волкану про строптивый характер Ярочки. Он считал свою дочь идеальной во всем. Тем более они были так близки друг другу, часами распевали песни в овчарне. Тогда матери приходила на ум мысль о том, что яблоко от яблони недалеко падает и, как очень надеялась Клавдия, далеко не покатится
Древний овечий обряд
Пришёл май, тёплый и нежадный на сочную зелёную траву. Овчарня готовилась к посвящению ягнят в отару. Молодые мамочки-овцы беспокойно бегали по скотному двору, волнуясь перед предстоящим событием. Старейшины собрали окрепшее потомство на лобном месте сразу после утренней трапезы и завели долгий разговор про давний овечий обряд. Им предстояло впервые в жизни состричь свою мягкую шерсть и перейти в обновлённом виде в сообщество взрослых баранов и овец. Все остальные члены отары в знак солидарности также состригут руно. Только после первой стрижки ягнята будут допущены пастись наравне с взрослыми сородичами на пастбищах. Ягнята не могли поверить, что уже достаточно повзрослели, чтобы находиться в обществе со старшими. Они слушали внимательно и сосредоточенно, кивая кудрявыми головками в знак согласия. Только Ярочка снова включила всю силу своего сопротивления:
Почему я должна голодать целых двенадцать часов? Невозможно провести столько времени без капли воды! И всё для чего? Чтобы просто доказать кому-то, что я уже взрослая и могу получить разрешение жевать траву вместе с остальными баранами? негодовала она.
Двенадцатичасовая диета позволит нам всем легче перенести церемонию. Либо у тебя может случиться заворот кишок, дорогая, уговаривала её старая овца, повидавшая на своём веку как минимум десять таких мероприятий.
Как завернутся кишки, так и развернутся! Тем более я против вмешательств в мои личные границы! дерзила молодая овечка.
Ярочка, не упрямься! Если в летнюю жару ты останешься с густой шерстью, можешь погибнуть от теплового удара! уговаривала её мать.
Я не собираюсь сидеть на солнцепёке. Мне по душе тенистые места у озера!
Все овцы, ставшие свидетелями подобного вольнодумия, опасались, что праздник теперь зависел от этой строптивой овечки с дурным вкусом и вечно желающей выделиться.
Не будите меня завтра слишком рано. Исключите из своего важного мероприятия! Я не позволю ни одному завитку упасть с моего тела!
Гордо мотнув головой и сверкнув голубыми глазами, Ярочка покинула это невероятно скучное общество под возмущённое блеянье остальных.
Утром в отаре стояло беспокойное напряжение. Молодёжь готовили первыми отдать в руки к опытным стригалям, которых фермер пригласил по этому поводу со всего района. Ягнята покорно отдавали своё нежное руно в руки мастерам и ближе к полудню уже радостно носились по скотному двору лёгкими и ухоженными.
Ярочка спала до обеда. Никто не мог поднять её с мягкой подстилки. Клавдия не на шутку беспокоилась, как бы дочь не осталась нестриженой, а баран-отец впервые повысил голос, от чего она обиженно заблеяла.
Когда фермер подошёл к Ярочке с обходом, он забеспокоился. Она выглядела ослабленной, возможно заболела. Он решил перестраховаться и вести на стрижку в последнюю очередь, как обычно поступают с больными овцами. Но и в последнюю очередь фермеру не удалось поднять на ноги молодую овцу. Тогда Пётр, самый опытный стригаль, пришёл в загон, чтобы постричь овечку на месте. На его отчаянные попытки Ярочка грозно блеяла и стучала копытами. Было решено оставить овечку в покое и отложить стрижку до лучших времён.
Как только стригали разошлись, в овчарне начался праздник. Довольные новыми модными стрижками ягнята хвастались друг перед другом, блеяли до упаду, когда не узнавали кого-то из подстриженных друзей. Ярочка прониклась всеобщим весельем и выбежала из овчарни. Какие же они были лысые и смешные! Никакой индивидуальности! Она поправила свои завитки на затылке, подошла к луже и ещё раз проверила в отражении, вся ли её первозданная красота на месте, в целости и сохранности.
Мать Клавдия горевала. Она не могла видеть свою упрямую дочь. Волкан находился рядом, чтобы поддержать добрым словом. Даже на исполнение овечьего гимна пара не захотела присоединиться к отаре. Родители должны были что-то придумать, чтобы уговорить дочь подстричь шёрстку. Лето не за горами!
Расплата за упрямство
Следующие три дня отара паслась на скудном пастбище. После долгого пребывания без еды и питья при подготовке к стрижке возобновлять прежние пищевые привычки нужно было постепенно. Погода стояла сухая и пасмурная. В эти дни Ярочка не страдала от жары в тёплой кудрявой шубке. Она всем своим важным видом показывала остальным, как смогла сохранить кокетливые завитки благодаря сильному характеру.
Воскресный день выдался на редкость солнечным. С самого раннего утра отара с нетерпением дожидалась выпаса на дальнем, обросшем молодой зеленью пастбище. Когда овцам отворили ворота, они резво бросились в нужном направлении. Ярочка не любила проводить много времени за пределами овчарни и бесконечно жевать траву. Она предпочитала сидеть в тишине овчарни, сочинять песни и распевать их на разные лады хоть целыми днями напролёт. Несмотря на мольбы и яростный протест, в овчарне одну её никто не оставил. Даже с зеркалом. Фермер уже начал догадываться о хитростях молодой овечки. С устрашающим видом он пригрозил хлыстом, чтобы она поторопилась на выпас. Ярочке пришлось подчиниться и следовать за остальными.
Клавдия искоса поглядывала на дочь, благо овцам от природы дана возможность видеть более широкую панораму вокруг себя, не поворачивая при этом голову. Сердце матери разрывалось. Она предчувствовала, что сегодня несговорчивая дочь получит свой первый жизненный урок, поэтому жалела её, неразумную.
Под яркими лучами пробуждающегося солнца Ярочка едва волочила копыта. Она наизусть знала все опасности, которые подстерегали на пути, отстань она хоть немного от стада. Несмотря на ранний час, воздух был разогрет, и Ярочке становилось дурно. Сомнения в самостоятельно принятом решении впервые посетили её голову. Но нет, упрямая овечка не могла показать сейчас, что ей плохо. Она вздёрнула нос выше, выпрямила спину, дышала полной грудью. Вот только копыта, её родные копыта, не слушались. Она начала спотыкаться, шаги становились всё тяжелее, а капельки пота пропитывали густую шёрстку. Ярочка вдруг поняла, что сил у неё остается совсем мало, коленные суставы дрогнули, и она упала на землю без чувств. Клавдия в отчаянии заблеяла, и вся отара собралась вокруг Ярочки. Пастух немедленно вызвал ветеринара, который жил неподалёку. Непослушной овечке очень повезло, что отара ещё не успела уйти слишком далеко от овчарни.