За дверью послышались отчетливые шаги.
Протопопов подобрался весь, выпрямился.
Вот что ему нравилось из наследства прежнего министра внутренних дел, так это армейская осанка, придававшая грацию и отточенная до блеска.
Дверь открылась и на пороге появилась Анна, такая же хрупкая и беззащитная, какой Протопопов увидел ее в первый раз.
Волосы тёмные.
Глаза глубокие и грустные.
И аккуратное лицо с пухлыми губками, от которых не хотелось отводить взгляд.
Сама невинность.
В свете падающего в прихожей света, Протопопов понял, что девчонка немногим старше, чем виделось при первом знакомстве. В уголках ее глаз были заметны мимические морщины. Да, морщинок совсем немного, вряд ли Анне было больше тридцати. Да и впечатление и красоту Анны они не портили нисколечко, только добавляли ее образу некоторого шарма.
Одета она была просто, но со вкусом, как будто бы по домашнему, ничуть не смущаясь присутствия рядом незнакомого мужчины. Протопопов полюбовавшись ею, решил сделать комплимент.
Вы великолепно выглядите, мадмуазель!
Протопопов не припоминал положено или нет целовать дамам руки по этикету на 1917 год или ещё там почему, но решил положить на все возможные запреты или кривотолки. Аккуратно взял руку Анны, которая кстати и не подумала сопротивляться и прильнул к ней губами. Жадно поцеловал, чувствуя лёгкий аромат ее парфюма.
В голове сразу всплыло название «Букет Императрицы», видимо прежний Александр Дмитриевич был ещё тот дамский угодник, раз запоминал ароматы с такой легкостью.
Проходите, Александр Дмитриевич.
Саша, вы можете называть меня так.
Она смущенно улыбнулась и покрылась густой краской.
Протопопову подумалось, что подари он цветы, и Анна от смущения упала бы в обморок. Похоже, что не привычен ей был такой вот мужской напор.
Министр зашёл в квартиру, закрыл дверь за собой.
Раздевайтесь, Александр Дмитриевич и проходите.
Вы на поезд не опаздываете? спросил Протопопов вежливости ради, хотя спрашивать не хотелось, ответ ведь можно всякий получить.
Скинул с себя пальто.
Анна в ответ на его вопрос покачала головой.
Нет, я решила ещё ненадолго остаться в Петрограде, хотя этого город, если признаться мне не нравится. честно сказала она и добавила. После смерти дедушки образовались некоторые неотложные дела здесь, которые требуют моего присутствия, хочу я этого или нет.
И сколько было вашему дедушке? поинтересовался министр.
Семьдесят седьмой год шёл.
Царство небесное, Александр Дмитриевич перекрестился, проходя в комнату.
Квартира у Анны была совсем небольшой и обставлена была скромно и без излишек, даже самых «необходимых». Если предположить, что здесь жил старый нотариус, то с деньгами у него была напряжёнка. Ну или старик был настолько прижимист, что все заработанное откладывал. Оставалось надеяться, что у Анны есть все права на то чтобы получить причитающееся ей наследство.
Посередине зала стоял старенький видавший виды диван с продавленными сидушками. Несколько стульев со спинками, книжный шкаф. Собственно стол.
Кстати диван в некоторых местах был пропален сигаретами, хотя накинув на него покрывало, Анна попыталась это скрыть, как и подобает бережной хозяйке.
Протопопов обратил внимание и на то, что под диваном стояла пепельница и несколько грязных кружек. Как будто Аннушка спрятала их на скорую руку. Ну, так-то понятно, не до уборки ей сейчас, когда на голову упало столько хлопот. А плечи у Анны хрупкие
На столе ожидала скромная полянка, видимо собранная на скорую руку. Тарелка с нарезанными тонкими кусками сыра, открытая бутылка шампанского и два бокала, уже наполненных.
Угощайтесь, а я пока схожу за векселями, сказала Анна, приглашая своего гостя к столу.
Вышла, оставляя Протопопова одного в зале.
Министр присел за стул у стола, осмотрелся. Как бы так между прочим, расстегнул верхнюю пуговицу.
Жарко.
Обращало внимание, что комната хорошо прокурена жёлтые разводы на стенах у потолка. Видать старик нотариус не доставал сигареты изо рта. Удивительно, что прожил почти до восьмидесяти лет. Ну или собирал у себя клуб любителей потабачить, которые только и занимались тем, что закуривали небольшую квартирку.
Протопопов хмыкнул, потянулся к бокалу понюхал по своей старой и уже известной привычке. Ну и вообще мало ли? Потом на всякий случай переставил местами бокалы, паранойя она такая, так просто от нее не отвязаться.
Уже делая первый глоток игристого, обратил внимание, что поверх стола вместо скатерти застелена газета «Знамя труда» от 6 января этого года. Похоже, что старик симпатизировал левым эсерам. Или что у него в квартире делала эта газета. То, что газета может принадлежать внучке нотариуса, в голову даже не пришло. Казалось, что ей вся эта политическая возня совершенно ни к чему.
Анна вернулась через несколько минут, не дав министру заскучать. Робко улыбаясь, держа в руках пачку векселей, ради которых Протопопов, собственно, и явился к ней на квартиру.
Присела на стул по левую руку от Александра Дмитриевича. Теперь аромат ее духов слышался более отчетливо. Вексели она положила перед министром.
Протопопов улыбнулся ей в ответ.
Она взяла свой бокал.
Чокнулись.
Выпили.
Сидя, Анна перекинула нога на ногу и Протопопов скользнул взглядом по показавшейся кружевной повязке для чулок.
Сделал ещё один глоток шампанского следом.
Отвёл глаза, вернее заставил себя это сделать, потому что не хотел. И наткнулся тотчас на взгляд Анны, который как будто бы изменился. В нем будто бы зажегся огонёк, пришедший на смену былой скромности.
Ее глаза вроде как говорили с лёгкой насмешкой: нравится, Александр Дмитриевич?
Нравится.
Протопопов глотнул ещё шампанского, чтобы снять лёгкое напряжение.
Вот, посмотрите. Об этих векселях я вам говорила во время нашего разговора по телефону.
Анна достала сигареты фабрики «Дукат», закурила сигарету через длинный мундштук. Легонько закашлялась от табачного дыма.
Мне неудобно было вам об этом говорить, но я даже не знала, что с ними делать, когда дедушка умер. Если честно, я думала отправить их почтой, но потом поняла, что документы легко потеряются, торопливо говорила она, продолжая курить. Дедушка бы мне такого не простил, понимаете? Перед смертью он сказал, что вся правда должна быть известна.
Протопопов уже рассматривал векселя. Взял один из них, чтобы ознакомиться. Меж тем, говоря эти слова Аннушка коснулась его руки своей рукой и немножечко так сжала.
Ладонь горячая, и вообще от Анны исходит тепло.
Протопопов поднял свой взгляд. Теперь точно не показалось, Анна заигрывала с ним. Когда их глаза столкнулись, она улыбнулась кончиками губ и, как будто бы смущенно, отвела взгляд.
Разберёмся, моя милая, вы ведь этого хотите, заверил министр.
Векселей было пять. Каждый на внушительную сумму 100 000 рублей. По сути целое состояние. Завод конечно не построишь, но хватит купит себе авто, квартиру и ещё жить не тужить оставшиеся годы.
На векселе со стороны аверса было написано:
От сего двенадцатого Декабря тысяча девятьсот пятнадцатого года через двенадцать месяцев по сему нашему векселю повинны мы заплатить Макарову Вениамину Семёновичу серебром сто тысяч рублей, которые причитаются ему в качестве компенсации по страховому случаю.
Владелец страховой компании «Якорь»
Дмитрий Леонович Рубинштейн.
Ниже в уголку подпись.
И расшифровка Добровольский Н. А.
На реверсе, где отмечалась дата получения причитаемых средств и имя получателя пусто.
Понятно.
Так то Макаров был мёртв и потому векселя попали в руки нотариуса.