Профессор ещё раз прожёг оценивающим взглядом, словно пытаясь узреть все мои пока ещё непроявленные совершенства, и кивнул на дверь:
Ну, чтобы так больше не думал, иди, сдавай свою макулатуру в кадры.
Ура! Не попрощавшись, я вскочил и кинулся на первый этаж, покуда опомнившийся Люциус не передал по телеграфу «Стоп, машина», «Задний ход»
Я сидел перед стойкой и быстро заполнял анкету. Изучавшая документы пожилая кадровичка общей костлявостью и страшной бледностью лица невольно наводила на крамольные мысли, что кадровая работа в Бюро судебно-медицинской экспертизы не более чем некий душевный факультатив, а основной финансовый доход она получает, своим видом рекламируя гробы находящегося неподалеку похоронного бюро "Нимфа". Этакий product placement.
Вкладыш в дипломе неожиданно вызвал острую аллергическую реакцию ходячая реклама несколько раз презрительно чихнула, словно обиженный кот перед миской с недоваренной РБУ. Наверное, тоже обратила внимание на итоговую оценку по анатомии Или гистологии Или органической химии Или на какую ещё из двадцати четырёх предметов, кроме, конечно, физкультуры и научного атеизма с историей КПСС, по коим я имел твёрдые познания на отлично. В Бюро меня брали явно не из-за оценок. В который уже раз с удовлетворением отметил своё неотразимое природное обоняние
Как выяснилось позднее, приняли меня с испытательным сроком, длительность которого никто толком не пояснял. И только я начинал заводить унылую шарманку по этому поводу, все странно замолкали и старались побыстрее покинуть общество нудной личинки на должность судебно-медицинского эксперта. Словно прокажённого фарисея. Оставалось только ждать второе пришествие, которое научный атеизм, помнится, настойчиво отрицал
В первый трудовой день я получил место в кабинете за старым письменным столом, познавшим лучшие времена в самом начале правления героя анекдотов Леонида; косоногий стул, судя по печальному звучанию, изготовленный той же фабрикой музыкальных инструментов, что и стол; и одно из первых персональных детищ большого синего гиганта со стёртой клавиатурой и монструозного вида монитором.
Набираться уму-разуму меня передали в твёрдые руки неординарной личности, живой легенде судебной экспертизы Самаэль Самаэльевичу Тиксову. По слухам, он начинал путь эксперта ещё при легендарных сталинских порядках, когда небрежность в экспертизе вполне могла привести на нары или прямиком на стол родного Бюро с аккуратным огнестрельным ранением в os occipitale. Те жестокие времена выработали в Самаэль Самаэльевиче скрупулёзное знание дела и патологическую требовательность к другим. К сожалению, в настоящее время этих других единственным числом представлял только я. А так как отныне кабинет мы делили на пару, приходилось раз за разом переписывать протоколы вскрытий из-за банальных грамматических и синтаксических ошибок. Словно заштатному корректору в типографии.
Самаэль Самаэльевич, а кто меня проведёт по Бюро? Быстро освоившись в кабинете, я решил прошвырнуться и по самому трёхэтажному зданию.
Сказалась флотская привычка, когда каждого новобранца в обязательном порядке прогоняли по плавсредству, особо акцентируя внимание на местах, куда в силу ограниченности ума или недостатка сообразительности вход в одиночку с этого момента строго-настрого запрещался.
Сосед по кабинету на миг отвлёкся от монитора и недовольно буркнул:
Мне больше делать нечего, как проводить бесплатные экскурсии по памятным местам? Ноги в руки и шагай сам, осваивайся.
Получив добро на самостоятельный анабасис, я заглянул к своему давнему товарищу ещё по первым двум курсам мединститута Терёхе. Жизненные пути наши разделились в военкомате, где меня записали в плавсостав, а он поразил членов военной комиссии демонстрацией идеальной параллельности стоп с холодным кафелем пола в кабинете хирурга. И вот сама Судьба свела нас вместе снова. Это Терёха позвал на работу в судмедэксперты, под пиво красочно расписывая плюсы в виде заоблачных зарплат и дармового молока в пирамидальных пакетиках
Ну что, веди меня, Вергилий, по местным адовым кругам, очень поэтично обратился я к корешу.
Довольная физиономия Терёхи, получившего возможность увильнуть от работы на святых основаниях провести новичка по отделам и лабораториям Бюро, никак не соответствовала довольно-таки мрачной цитате из Данте.
Бесплатная экскурсия начиналась с отдела освидетельствования живых лиц. Как его назвал мой циничный спутник отдел экспертизы недобитых и недотраханных.
И стоило только перешагнуть порог заботливо распахнутой товарищем двери, как невольная дрожь пробежала по чреслам: узкий коридор был буквально забит невыразительными скрюченными фигурами, которые совершенно синхронно повернулись к нам Проклятье! В тусклом свете одинокой лампочки их лица казались неестественно блеклыми на фоне серых стен и взгромождённых на опухшие носы чёрных очков. Столь неподходящий для полутёмного помещения аксессуар делал присутствующих похожими на огромных стрекоз. На целый рой этих самых чёртовых стрекоз. Я, честно говоря, опешил. Бр-р-р Жуть-то какая Значительное большинство жавшихся у стенок мрачного коридора по странной прихоти нелёгкой их судьбы составляли женщины. Опытный в таких делах спутник схватил меня за охолодевшую руку и потащил за собой. Мы быстренько миновали молчаливый строй, съедаемые внимательной чернотой многочисленных парных стекол, и скрылись в кабинете экспертов по ещё живым.
А чего они все Я покрутил указательным пальцем вокруг своих напуганных глаз. Такие Кхм-м Модные?
Ха-ха! Терёха не терял присутствия природного оптимизма и в более неприятных ситуациях. Кто прячет синяки после кулаков муженьков, кто глаза, пытаясь остаться неопознанным. Зависит от конкретной истории. Тут все-таки не ЗАГСа, куда приходят за штемпелем в паспорт.
Странная аналогия товарища неожиданно позволила прочувствовать трагизм ситуации, куда кто вольно, кто невольно вляпались ожидавшие в коридоре жертвы домашнего и уличного насилия.
Арист Платонович, знакомьтесь, наш новый кандидат в эксперты по трупам.
Эксперт по живым Арист Платонович Стагиров, сидевший за столом, оказался мощным мужиком с квадратным точёным лицом, почти полностью сокрытым густой кудрявой бородой. А белый халат смотрелся этакой классической греческой тогой. Холодные блеклые глаза под выпуклым лбом на кажущемся мраморным лице осмотрели меня с ног до головы, не скрывая профессионального интереса.
Славься, Люциус, идущие на работу приветствуют тебя криво усмехнулся специалист по побоям и изнасилованиям, Будем знакомы. У нас тут царит вечная суета с живыми объектами. Проводим освидетельствования после побоев, фиксирование несогласованного coitus, ну и ещё всякого помаленьку. Ты сам-то заходи, если что В жизни всякое случается, обслужим вне очереди.
Я поперхнулся. Какое ещё если что? Чур-чур меня
Теперь забежим в отдел запретной любви. Терёха бодро шагал по петляющим коридорам, свободно ориентируясь в довольно замороченной архитектуре сталинской постройки.
Геномное отделение занималось определением родственных связей, взимая при этом наличную плату и далеко не в виде одного затёртого обола. Завсегдатаями здесь оказывались носящиеся подобно маленьким ураганам и не ведающие покуда забот дети и задумчивые молчаливые мужчины, вечно терзаемые сакральным вопросом: А папа ли я?