На хуторе
После обеда на площадь к собравшимся казакам вышел атаман. Построились в шеренгу, у ног выложили снаряжение для похода, переметные сумки для припасов и зимнюю одежду. Атаман медленно шел вдоль строя, внимательно осматривал казаков, их одежду, оружие, припасы. Почти каждому делал какие-нибудь замечания. То требовал заменить широкие шаровары на другие, чтобы не путаться ногами, то указывал, что папаху надо проще одеть, чтобы не выделяться в случае засады или разведки. В общем, остался доволен снаряжением казаков. Петра похвалил за подтянутый, молодцеватый вид. За расторопность и острое оружие, которое Петр, как учил его отец, привел в порядок. Назначили день отъезда на кордон и отпустили казаков.
Домой Петр и Терентий ехали молча. Тревожила неизвестность и беспокойство за оставляемых дома родных. У Терентия родители были совсем старенькими, постоянно болели и в зиму оставались без надежной помощи. Петр заверил друга, что его родные будут по возможности проведывать стариков и всего-то служить до конца весны, до Троицы. А там, если все будет благополучно, вернутся к хозяйствам.
Терентий поделился с Петром, что хочет на следующий год переехать в Деревянковский курень, построить в поселении хату, а на хутор приезжать только на летний период, чтобы обрабатывать землю. У него, как и Обломиев не было гулевого скота, и приходилось заниматься земледелием.
Ехали домой други и мечтали, что получат за службу денежное довольствие, на которое можно будет поправить хозяйство.
Лето подходило к завершению, хозяйственные заботы занимали все время от утреней зорьки до позднего вечера. Степан нашел недалеко от хаты новый родник, расширил его, выложил дно серым кремнем, что отыскался в верховьях балки. Сделал приспособление, чтобы вода, переполнявшая копань, текла по желобу к корыту, вырубленному из дубового ствола. Это была поилка для скота. Много всяких хитростей Степан наделал в хозяйстве. Соседи хуторяне, приезжавшие иногда по делам или просто в гости, всегда удивлялись изобретательности и мастерству хозяина.
Недалеко от хаты, вдоль ручья, размещался огород для зелени и овощей к борщу. Степан умудрился провести к огороду желоб для полива. Кабаки, бураки да картошка росли как на дрожжах.
* * *
Степан и Петр на два дня уехали к Сладкому лиману рыбы заготовить. Степан за неделю до этого ездил туда и сделал коты по-над берегом. Это такое приспособление из камыша, похоже сверху на лабиринт. Длинное крыло коты уходит вдаль от берега и вся рыба, натыкаясь на это препятствие, плывет вдоль него, и заходит через узкое отверстие в ловушку, где и остается. Нужно просто подходить к загородке и черпать рыбу сеткой в виде черпака.
Первая попытка была очень удачной. Всего было три коты и в каждой почти по чувалу крупной отборной рыбы. Судак, лещ, несколько сомов, да таких, что с трудом дотащили их до берега. До позднего вечера возились с рыбой, пластовали, солили, коптили в примитивной коптильне. За ночь в коты снова набралось немало рыбы и, обработав ее, после обеда отправились домой. Коты перед отъездом разгородили, чтобы рыба не пропадала в западне. При случае недолго будет поправить ловушки и снова пополнить запасы.
Дома уже вместе с женщинами довели до готовности улов. Часть копченой рыбы повесили в прохладном погребе, часть оставили вялиться в тени, а из щучьих и соминых голов сделали щербу, наваристую уху.
Петр перед этим пригласил сватов, семейство Терентия Галки. Получился праздничный и по-родственному уютный вечер. Казаки пригубили горилочки перед щербой, вспомнили родную Украину, вольницы запорожские. Старый Галка даже слезу пустил, так зацепили его душу воспоминания о старовыне. Еще раз потревожились о предстоящей зиме без сынов, которые уедут на службу.
Наутро соседи уезжали с подарками. Олеся преподнесла свахе меховую безрукавку, а свату табаку свежего со своего огорода. Наталка ночь провела с Терентием на лавке возле хаты и теперь покусывая припухшие губы и постоянно краснея, вложила в руку любимому вышитый кисет.
* * *
Лето 1822 года близилось к завершению. Зной иссушил степь. Все травы потеряли первоначальный свежий вид. Хуторяне боялись пожара. Не дай бог, если где вспыхнет, то выгорит все дотла. К концу августа зарядили дожди и все обошлось. Все полевые работы были сделаны в срок. Обломии остались довольны урожаем, что пшеница, что гречка и кукуруза уродились на славу. Будет и каша и хлеб зимой к столу. Да и дичины запасли казаки довольно. Тревожил скорый отъезд Петра на кордон, но место, где предстояло ему служить, считалось неопасным, даже удобным. Черкесы так далеко не заходили в своих набегах, а с моря от турецких кораблей была устроена достойная защита еще при полководце Суворове. О самой крепости и о службе в ней Петр разузнал у старого казака Ивана Вовка из Деревянковки. Тот прослужил на кордоне почти два года.
Степан и Петр заготовили на зиму сена с избытком. Недавно они прикупили несколько телочек, от которых мечтали завести целое стадо коров. Степан по-прежнему в свободные минуты лепил на гончарном круге свои глечики. Олеся с Наталкой разрисовывали их зелеными охрами и после отжига горшки имели праздничный вид.
Якимка подрос и уже пытался стоять на ногах. Здоровенький, крепкий малыш радовал всю семью. Крестили его в Деревянковском курене и теперь уповали, что Бог не оставит этого ангелочка без своей защиты.
На службу
Настал день разлуки, когда Петр отбывал на службу. С вечера все снаряжение было уложено в арбу. Степан заодно решил отвезти свои горшки в поселение, благо, что народу будет много, приедут почти все окрестные хуторяне. Собрались в поселение всей семьей, только Арина с маленьким Якимом осталась в хуторе на хозяйстве. Выехали еще затемно, до восхода солнца. Роса обильно покрывала травы. Петр простился с женой и сыном недалеко от балки, в которой находился их хутор, у первого кургана. Арина долго смотрела вслед арбе, пока можно было различить ее в степи. Горький комок стоял в горле. Ей казалось, что муж холодно простился с ней и сыном, чуть подержал в объятиях, поцеловал и сразу отвернулся. Арина не догадывалась, что Петр просто боялся показать слезы, что стояли у него в глазах.
По пути заехали на хутор Галки. Терентий с родителями уже ждал их. Посидели несколько минут перед дорогой и, сотворив молитву, отправились в поселение. Через реку Мигуты перебрались сравнительно быстро, и к обеду были уже в Деревянковке.
На площади было многолюдно. Действительно, со всех хуторов приехали родные проститься с сынами, уходящими на службу. Отправка была не только на Таманский кордон, но и на Екатеринодар, а оттуда казаков распределяли по всем пикетам вдоль Кубани. С утра в деревянной церкви шла служба. Батюшка молился за успешное прохождение казаками воинской повинности. О здравии их, охране от ран и погибели. Тут же казаки по очереди подходили к батюшке и он благословлял каждого. На площади уже строили по отрядам, и атаман отдавал последние указания.
Прозвучала команда и сначала конные, а затем пешие казаки тронулись в неизвестность. Почти все были впервые в походе, и потому особая тревожность стояла над колонной.
Долго еще на площади стоял гомон, обсуждались новости, слышался иногда женский плач. У кабака выкатили бочку с медовухой и там казаки угощались, обсуждая уход сыновей в поход. У Степана быстро разобрали горшки, продал он трое граблей и теперь с Олесей и Наталкой ходил по базару, присматривал еще одну коровку в хозяйство. Приглянулась им с виду невзрачная, но молодая и дающая хорошее молоко корова. Олеся попробовала доить ее и осталась довольна вкусом и количеством молока. Сторговались за три рубля серебром. Купили гостинцев Арине с Якимом.