Я приступил к делу, для которого, собственно, и требовалась пицца, а еще мелок, лежавший у меня в кармане. С магической точки зрения в призыве нет ничего сложного, но после него могут возникнуть проблемы.
Сейчас, к примеру, я готовился призвать некое существо по истинному Имени, прямо здесь, в довольно людном месте. Проклятье. Придется работать без вербальной поддержки. Хотя заклинание маломощное, и, если повезет, я без особых неудобств сотворю его в полном молчании.
Слова и чары идут рука об руку. Скажу больше: половина слов, означающих чародея-практика, восходят к корням, изначально имевшим значение «говорящий». И не без причины. По большей части, магия творится у нас в голове, питаясь эмоциями и обретая форму благодаря концентрации внимания, здравой мысли и прямолинейному усилию воли. При работе с реальной магией мозг пронизывает дичайшее количество энергии такое, что и умом повредиться недолго.
Поэтому разум стараются защитить, «упаковывая» суть заклинания в вербализованные фонемы, и это требуется сделать на языке, с которым вы не особенно знакомы, поскольку в ином случае словесная обертка не принесет никакой пользы. Она обеспечивает что-то вроде изолирующего слоя вокруг сознания. Магию можно творить и без слов, как кому нравится, но в итоге у вас помутится разум, начнутся судороги, за ними последуют сильнейшие конвульсии и наконец наступит смерть. Ни один чародей, обладающий хотя бы крупицей здравомыслия, не станет творить магию в полном молчании.
Но это не значит, что время от времени нам нельзя схитрить.
Круг-ловушку с приманкой в виде пиццы я нарисовал для галочки. На самом деле я давно и тесно сотрудничал с этим существом, и в круге не было необходимости. Покончив с приготовлениями, я опустился на колени, закрыл глаза и вообразил самого себя в той же позе, что и в реальном мире, после чего стал мысленно нашептывать Имя, вкладывая в призыв совсем немного энергии и стараясь не упустить образ Гарри Дрездена, тоже стоявшего на коленях в терпеливом ожидании.
Ждать пришлось недолго. В воздухе что-то затрепетало. Заметив, что Красношапочник насторожился и поднял пистолет, я вскинул ладонь и категорично мотнул головой. Пару секунд Красная Шапка пытливо смотрел на меня, после чего опустил оружие, и тут к нам присоединился мой единственный вассал.
Гулко жужжавший стрекозиными крыльями генерал-майор Тук-Тук Минимус больше всего походил на тускло-фиолетовую комету, но, когда он приблизился, из-под ореола проступили очертания атлетически сложенного юноши, увенчанного копной волос оттенков лаванды и фиалки, шелковистых, как семянки одуванчика. Будь в нем больше тридцати дюймов роста, Тук выглядел бы весьма впечатляюще.
Сегодня он оделся по-новому. Я уже привык к его костюмчикам из найденных на помойке кукольных одежек и прочего мусора, получившего новую жизнь. Человеческие отбросы много лет служили генерал-майору и броней, и оружием, но теперь он перешел на новый уровень.
На Тук-Туке был полный комплект готических лат из какого-то странного сплава, настолько темно-фиолетового, что он казался черным. Броню дополнял черный плащик с капюшоном, украшенный корпоративным логотипом местной сети доставки под названием «Пицца-Экспресс». Картинку окружала вышитая золотом надпись «За Ца-Лорда».
Вместо обычного канцелярского ножа или хобби-скальпеля «Экс-Акто» Тук в руках держал копье едва ли не длиннее своего роста с широким наконечником, пригодным для нанесения колюще-рубящих ран и выкованным из того же металла, что и латы. Между крыльями у него я заметил портупею с двумя короткими клинками, тоже из темно-фиолетового сплава.
Тук ловко обогнул ватагу вестовых-пикси и, не обращая внимания на меловой круг, устремился прямиком ко мне, но резко остановился, завис перед Красной Шапкой на уровне глаз и грозно рявкнул:
Прочь, негодяй! Я видел, как ты бросаешь на милорда косые взгляды!
Пикси воспринимают голос Тука как раскатистый бас. Все остальные как писк очаровательной мультяшки.
Полегче, малыш. Воин-сидхе прищурился и обнажил зубы в ленивой улыбке. Я предпочел бы не тратить на тебя пулю, когда рядом хватает дичи поинтереснее.
Я бы посмотрел, как ты рискнешь! оскорбился Тук и описал в воздухе кружок, искрясь крупицами света. Говорю же, мультяшка, да и только.
Рядом промелькнула тень, а когда ее догнало жужжание крыльев, за спиной у Красношапочника уже висела в воздухе стройная фигура в черной броне фэйри, размером чуть меньше Тука, и кончик черного копьеца аккуратно касался кожи на загривке сидхе. То была женщина-пикси, бледнокожая, темноволосая и с густо накрашенными глазами.
Выбирай выражения, громадина, пропищала она. Пока я в неволе, генерал-майор может рассчитывать на мою помощь, хотя однажды я заберу его никчемную жизнь!
Поддавшись на отвлекающий маневр, Красная Шапка взглянул за спину, а когда снова устремил взгляд на Тука, обнаружил, что наконечник генеральского копья находится в непосредственной близости от его глазного яблока.
Лакуна обожает меня! пропищал Тук. Обожает!
Пока что мы соратники, поправила его Лакуна, но позже я тебя прикончу.
У нас любовь! не унимался Тук.
Прикончу, повторила Лакуна, и заберу твои зубы.
Видите? просиял Тук. Она даже от зубов моих без ума!
Красношапочник набрал полную грудь воздуха и рявкнул:
Кыш!
Не успел этот возглас растаять в воздухе, как Тук с Лакуной упорхнули футов на двенадцать.
О-хо-хо, Дрезден с грустью протянул сидхе.
Отставить, генерал-майор, приказал я. Тебя, Лакуна, это тоже касается. Сегодня он враг моего врага.
Двойной враг! охнул Тук и покрепче сжал копье.
Нет же, идиот! подлетела к нему Лакуна. Это значит, что сегодня он наш союзник!
Тук перехватил копье обеими руками на ширине плеч и торжествующе закружился в воздухе:
Моя подружка такая умница!
Я тебе не подружка, угрюмо напомнила Лакуна. Я военнопленная.
Должен заметить, Гарри, продолжил театральным шепотом Тук-Тук, что это не настоящая пицца, а полуфабрикат. Как тебе не стыдно?!
Она символическая, объяснил я.
Символическая? Это отстой, а не пицца! крикнул Тук.
Все равно тебе вредно есть пиццу, заметила Лакуна.
Значит так, ребята, вмешался я. Пицца в опасности. Вся пицца на свете.
Эти слова привлекли их внимание.
Что?! пришел в ужас Тук-Тук.
Что?! подхватила Лакуна, чье личико расплылось в радостной улыбке.
Я вкратце рассказал, кто такая Этне, сопровождая объяснения пантомимой на уровне детского сада, после чего заключил:
А теперь она хочет убить всех людей.
Так-так, с одобрением кивнул Тук.
И меня, добавил я.
Так-так, оптимистично подтвердил Тук и стал ждать продолжения.
И всех, кто печет пиццу, сказал я.
О нет! взвыл пикси и описал в воздухе вертикальный круг. Нет-нет-нет!
Так было бы лучше для твоих зубов, сказала Лакуна. О да, определенно лучше.
Для зубов?! Чтоб их звезды забрали, женщина! вконец осерчал Тук.
Лакуна потрясенно охнула.
Не бывать этому! возвестил генерал-майор. Такого я не потерплю! Мы будем драться!
Вращаясь вокруг своей оси, он взмыл над улицей, крошечный и такой разъяренный, что светился все ярче и ярче.
Мы будем драться! отражалось от каменных стен звонкое эхо.
МЫ БУДЕМ ДРАТЬСЯ! раскатывался по кварталу писклявый рык Тук-Тука.
И тут случилось нечто неожиданное.
На замок Марконе посыпались звезды.
Только что в командном пункте кипели дела. И вдруг сияющие огоньки крошечные, размером со светодиод в рождественской гирлянде, и покрупнее, величиной с надувные мячи, стали спускаться с небес, вылетать из-за углов, из трещин в каменной кладке, подниматься с кустов и лужаек, соскальзывать с деревьев. Через считаные мгновения освещенная факелами ночь, полная дрожащих теней, сменилась вездесущим рассветным сиянием многокрасочной зарницы, осветившим не только замок, но и несколько соседних кварталов. Пикси прибывали не парами или десятками, но сотнями и тысячами, и этому воинству не было видно ни конца ни края.