Наталья Тюнина
Крыжовенное варенье
Глава 1. Натали и Митуш
«При въезде на Арбатскую площадь огромное пространство
звездного темного неба открылось глазам Пьера.
Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром,
окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами,
но отличаясь от всех близостью к земле,
белым светом и длинным, поднятым кверху хвостом,
стояла огромная яркая комета 1812-го года,
та самая комета, которая предвещала,
как говорили, всякие ужасы и конец света.
Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом
не возбуждала никакого страшного чувства».
(Л. Н. Толстой «Война и мир»)
Таша! Ташенька! голос деда прорезал вечерний дрожащий воздух. Августовские вечера были ещё тёплыми, и Натали до сумерек засиживалась в беседке с книжкой. Пойдём, в шахматы сыграем, да и ужинать накрывают. Афанасий Николаевич ласково растрепал короткие волосы подбежавшей девочки.
В окнах парадного этажа уже горел свет, и через плотные шторы были видны редкие силуэты людей. Сегодня дом ещё полупустой: основная часть гостей на именины Натальи наедет завтра к обеду. Приедут мать с отцом, братья с сёстрами, и даже Митинька, несмотря на уроки, обещался быть. Наташа послушно прижалась к деду и поднялась с ним в комнаты.
Дом Афанасия Николаевича поражал роскошью всех, кто приезжал в имение. В московском доме Гончаровых, Наташа видела это зимой, когда мать забирала её на праздники, царил затянувшийся ремонт многие комнаты были заставлены упакованными вещами, мебель закрыта чехлами от пыли. У деда было гораздо уютнее и просторнее, но нрав матери, Натальи Ивановны, отличался суровостью, перечить ей казалось невозможным, так что Таше придётся скоро вернуться в родительский дом. Мать почему-то решила, что тех книг, что Наташа запоем читала в дедовой библиотеке, недостаточно для её образования, и обязательно нужны заграничные учителя, раз девочке уже исполняется шесть лет. Поэтому она хотела забрать дочь в Москву. Хотя Таша училась и в деревне здесь с ней была её любимая англичанка мисс Томсон, а русской словесностью с ней занимался дед. Не предстоящие уроки страшили Наташу гораздо больше она переживала, позволит ли маминька выезжать верхом. Только этим летом Афанасий Николаевич подарил ей каурого Пегаса, до того Таша каталась на смирном пони Ветерке, которого водил в поводу грум, а мисс Томсон забавно бежала следом, беспокоясь о сохранности воспитанницы. Теперь же девочке дозволялось ездить самой, и она каждое утро тренировалась в аллюрах под присмотром бдительного берейтора. Затем следовали занятия языками, чтение, музыка, а после обеда можно было сбежать к дворовым девочкам Танюше и Параше. Они знали столько игр с пением и прибаутками, что Натали диву давалась. Жаль, что завтра нельзя будет их пригласить в дом, чтобы играть вместе с Александриной и Екатериной. Маменька не любила, когда дети сближались с простым людом.
Утро было ярким и праздничным. Наташа проснулась в своих покоях, вспомнила, какой сегодня день, и обрадовалась. Подбежав к высокому окну, она подтянулась, залезла на подоконник и выпрямилась во весь рост, вцепившись в переплёт. За зеленью деревьев блестела извилистая речка со странноватым названием Суходрев («Почему Сухо? Почему Древ? Это же МокроРек!» удивлялась маленькая Таша). Полевых цветов на ровно скошенных газонах уже не было, зато на клумбах тут и там алели розы и георгины. Через стекло девочка услышала, как весело перелаиваются собаки на псарне, и ей захотелось с ними поздороваться. Наташа спрыгнула на пол прямо в руки подоспевшей мисс Томсон, чуть не уронив бедную англичанку.
Good morning, miss Tomson! воскликнула девочка. Русским гувернантка владела плохо, поэтому они всегда разговаривали по-английски.
Доброе утро, милое дитя! С именинами! От всей души желаю тебе много радостных дней!
Спасибо, милая мисс Томсон, порывисто обняла её Натали и выбежала из комнаты.
На псарне Наташа чувствовала себя как дома. Псари и корытничьи знали и любили маленькую барышню. Девочка часто прибегала туда. Трепля за ушами датских легавых, английских борзых и французских гончих, Наташа весело отвечала на русские приветствия и поздравления людей и даже не заметила подошедшего деда.
А, вот ты где, моя хорошая! Так и думал тебя здесь найти. Поздравляю, внученька! Подарок я тебе приготовил, в комнатах ждёт.
Благодарю тебя, дединька! обернулась Наташа и кинулась в объятия. Я сразу посмотрю, только вот загляну к Пегасу, а то он же ещё не выезжен сегодня!
Афанасий Николаевич лишь усмехнулся, он привык к тому, что внучка часто предпочитала людям животных, особенно лошадей и собак. И подарок он заказал из Англии под стать Натали чудесную фарфоровую куколку в костюме для верховой езды и, самое главное, с отлитой из олова и искусно расписанной лошадкой каурой масти. Кукла была так похожа на саму именинницу, что Афанасий Николаевич даже пожалел мимолётно, что нельзя её оставить в имении вместо портрета девочки.
До конюшен они дошли вместе. Наташа не шла летела, так ей хотелось всё успеть скорее. Пегас был уже вычищен и накормлен, поэтому девочке не составило труда уговорить деда разрешить ей проехать на нём «вот самую чуточку».
Грум вывел молодого коня из ворот и подставил барышне предплечье. Маленькая Наташа лихо взобралась в седло. Держалась она как амазонка, несмотря на недолгий пока опыт езды верхом на настоящей лошади. Афанасий Николаевич дал груму увести её по аллее, а сам пошёл в дом, готовиться к приезду сына с остальным семейством. По слухам, доходившим из Москвы, Николай был всё ещё болен, и болезнь его прогрессировала следовало дополнительно наказать прислуге по части подачи спиртного, чтобы сын не испортил праздника любимой Ташеньке. И дед решительно собирался дать отпор невестке и не позволить увезти внучку в городской дом, по крайней мере, до зимы.
Гончаровы приехали на двух каретах, всего с одной гувернанткой, зато со всеми детьми, и сразу заполнили собой усадьбу. Дворовые и прислуга засуетились под строгим взглядом Натальи Ивановны, создавая почти городское оживление. Таша выскочила из высоких дверей комнаты навстречу матери. Та не дала себя обнять, но поздравила и потрепала дочь по щеке.
Maman, посмотрите, что мне дединька подарил! Девочка принесла из кресла и показала куклу и лошадку.
Незачем так баловать ребёнка, Афанасий Николаевич, обратилась мать к свёкру, без интереса глянув на игрушки. Деньги тратите на пустяки.
Моё дело, куда тратить, оборвал дед. Именины ведь, jour de nomme. И тебя, Натальюшка, с праздником, и для тебя приготовлено, он взял с комода какой-то воздушный свёрток и вручил невестке.
Наталья Ивановна развернула подарок и с удовольствием отметила:
Шаль, как невесте! Надо же! Благодарствую, уважаемый Афанасий Николаевич!
Ажурное полотно приятного голубого цвета легло на плечи, подчёркивая красоту ещё молодой женщины. Зеркала отражали её, как в бальной зале. Таша восхитилась матерью. Она тоже приготовила в подарок вышитый платок с инициалами, но куда ей было тягаться с дедом. Наташа робко протянула платок. Наталья Ивановна улыбнулась и похвалила дочь.
Отец презентовал Таше кулёк сластей, а Митя, «от всей семьи», басни Лафонтена. Хоть Наташа и любила читать, но отложила книжку, чтобы накинуться с расспросами на старшего брата.
Домой, в Москву, она, конечно, не хотела. Но по семье скучала, и ей было интересно знать все подробности их жизни: как зовут новую гувернантку, какие учителя приезжают к Дмитрию и Ивану, и как получается у Александрины играть на фортепиано.