Не грустит, всегда смеётся,
Жизнь такому улыбнётся.
***
За окном уж снег пошёл,
Месяц как уже прошёл
Грусть, тоска в душе уходит,
Жизнь тюремная приходит.
Раз уж здесь ты оказался,
И в оковы привязался,
Ты братишка уж терпи,
Год тюрьмы ведь впереди,
К стенам, к решкам привыкай,
Сильно ты не унывай.
Время здесь остановилось,
Лишь бы сердце наше билось,
Только тем мы и живём,
Каждый годы свои ждём.
А снаружи, за окном,
Летит время чередом,
За весной приходит лето
Уж спасибо им за это,
А за осенью зима,
Сквозь прохладу уж видна.
***
В нарды в камере играем
И от смеха угораем,
Шах всем делает мозги,
Если можешь, победи,
Пока он зарики кидает,
В тихую фишки он сдвигает,
Создаёт моральный бунт
Весит Шах примерно фунт.
Крепок он, умён, плечист,
Только в нардах он не чист.
Из-за этого мы с Шахом,
Говорим типичным матом.
Словно змей от всех виляет.
И от нас он угорает.
Любит он на шкаф играть,
С проигравших угорать.
Если новый в хату входит,
Через час к шкафу подходит,
И на утро проиграв
Лежит на шконке, ножки сжав.
Так что жулики смотрите,
К нардам вы не подходите,
Вас накажет смело Шах,
Будет утром вам вах-вах.
***
Белый лебедь на крыше мелькает,
Вертит ветер туда и сюда,
На тюрьме лишь такое бывает,
Сквозь решётку здесь жизнь не видна.
На замок жизни заперты двери
И не выйти никак, никуда,
Пролетают здесь дни и недели
Пролетают здесь жизни года.
Только сидя в тюрьме ощущаешь,
Ты свободы реальный секрет,
Ты на воле секрет не узнаешь,
Ведь секрета реально там нет.
Словно птице обрезали крылья,
Не дают больше птице взлететь,
Променяли небесные трели,
На земле ей придётся сидеть.
Вот и нас словно птиц приземлили,
Пролетают неспешно года,
Чтоб неволи мы вкус ощутили
И не делали зла никогда!
***
Сидят в тюрьмах игроки
А у нас есть знатоки,
Только вечер уж подходит,
То смекалка к ним приходит.
Ищут в ужасе сканворд,
В хате делают обход,
И на шконочку присев,
Бутербродик с чаем съев,
С умным видом на лице,
Словно девки на крыльце
Друг на друга глядя,
Сидят в тюрьме два дяди.
Один из них интеллигент,
Нет не бывший он не мент,
Отслужился он в ВВ
А теперь сидит в тюрьме
А второй сотрудник ФСИН-а,
Ничего себе картина,
Трубки в бардачке носил,
Но петух его спалил.
Теперь они как знатоки,
Со сканвордом впереди,
Ночи сидя на пролёт,
Всё листают переплёт.
***
К нам заехал ДПС-ник,
Нет не тот, не СМС-ник,
Этот просто так попался,
На крутого он нарвался.
Пьяным хлопнули типа,
Оформляли как всегда,
А потом типок сказал,
Лучше б денег я вам дам.
Повелись менты на это,
Дело было среди лета,
Попросил типок звонок,
Деньги будут вот, вот, вот.
Вы немного подождите,
Там в машине покурите,
Скоро будет старший брат,
Денег дать он будет рад.
Тут подъехала машина,
Завизжала даже шина,
Вышел с тачки человечик,
Передал он им конвертик.
Подставной тот был конверт
От ФСБ-шников привет.
Закрутили, заломали,
Как положено, приняли,
И теперь тот ДПС-ник,
Нет не тот, что СМС-ник,
В хату к нам заехал он,
А с ДПС прогнали вон.
***
Заехал в хату к нам транзит,
Расспрос пошёл, кто где сидит
И кто за что заехал в зону
И кто по жизни снял корону.
Один из них был молчуном,
Ни с кем с блатных он не знаком,
На шконку молча он прилёг
И как бы он на дно залёг.
Второй серьёзный, без улыбок,
Наделал в жизни он ошибок.
Мотает он серьёзный срок,
Но от свободы не далёк.
Вот третий, точно молодец,
Он крал по тысячи овец,
Однажды он переборщил,
И на тюрьму он угадил.
Четвёртый был как балабол,
Весь на обмане, думал мол,
Здесь молодые дурачки,
Враньём он сделает скачки.
Но в разговор вмешался Шах
И приземлил его он в прах.
А после этого язык,
У балабола аж поник,
За словом начал он следить
И аккуратней говорить.
***
Не прошло и двое суток,
Заселили к нам двух уток,
Транзитных тех собрали
И с хаты их убрали.
Ростовские ребята,
Заехали к нам в хату,
Один старик, пенсионер,
Подполковник МВД.
Перепуган очень он,
Себя повёл он как гандон,
Ребят на воле он пугал,
За это деньги он с них брал.
Говорил, решит вопрос,
А сосал с них как насос,
Он вопросы не решал,
Просто он их подставлял.
Разозлилась хата
И не сказав ни мата,
Пояснила старику,
Что нельзя так жить в греху.
Второй круглый колобок,
Любит почесать лобок,
Как он в хату заселился,
То на шконку опустился.
Глазками стрелял по хате,
Как в ментовском работал штате.
Присвоеньем занимался,
Дважды он уже попался.
Злостный он рецедивист,
Ночью издаёт он свист,
Любит вкусно он пожрать,
Это по нему видать.
Но теперь уж впереди
Лишь баланда, каша, щи
***
Кто первый раз в тюрьме бывает,
То сразу каску надевает.
Как бы каска не видна,
Но уж точно есть она.
Если он её надел,
Значит он аж охренел,
Был недавно он на воле,
Ездил в горы и на море,
Девок в кабаки водил,
Отдыхал, курил и пил.
Резко всё это отняли,
Следаки дела сшивали,
Передали дело в суд,
Оказался быстро тут.
Начиная с ИВС,
С головой ты в каску влез,
Мыслей куча в голове,
Не поймёшь ты кто и где,
Никого не замечаешь,
Тормозишь, не отвечаешь.
Лишь со временем поняв,
Кое- как уж каску сняв,
Тихо-тихо отдупляешь,
Жизнь тюрьмы воспринимаешь.
Каску ты не отпускаешь,
Ночью локти ты кусаешь.
Если ты косепорнёшь,
Каску надеваешь вновь.
Так что люди не тупите,
Каску лучше не носите,
Будьте лучше вы мудрей,
Ведь без каски веселей.
***
Мы смотрели кайфный бой,
Емельяненко блатной,
И Какляев, тип качок,
Как откормленный бычок.
С самого начала боя,
Какляев прыгал на блатного,
А Санёчек не сдавался,
Как мужик он с ним держался,
Чуть по рингу погонял,
После прямо в челюсть дал.
Не прошло и трёх минут,
Решено всё было тут.
Какляев рухнул как мешок,
Впоймав при этом резкий шок,
На ногах он не держался,
Перед Саней обломался.
Емельяненко ему, рубанул, как с пушки,
А Какляев пролетел над гнездом кукушки.
Так что Мишенька смотри,
И за языком следи.
***
В хату сто двадцать один,
Заселился армянин,
В нарды он любил играть
И стишочки сочинять.
День прошёл всего один,
Написал стих армянин,
В камере всех удивил
И неплохо насмешил.
Все что там происходило,
Всё в тетрадке отразил он,
Если кто-то заезжал,
Он про них стихи писал.
В нарды он играл красиво,
Он проигрывал игриво,
Много раз он проиграл,
Себе руки подкачал.
Ловят все с него ха-ха,
Видят все в нём дурака,
Но он совсем не дурачок
Просто в тайне он качок.
***
Опять нахлынула тоска
И каску снова надеваю,
Такая жизнь мне не нужна,
Я от неё недомогаю.
Смотрю в окно я сквозь решётку
И вижу пару голубей,
Они летят совсем не робко,
Им вместе явно веселей.
А я стою, смотрю сквозь решку
И воздух здесь уже не тот,
Вокруг меня одни лишь вышки,
Когда ж закончится мой срок.
И я хочу лететь как голубь,
Чтоб был свободен мой полёт,
Ведь я совсем ещё уж молод
И жизнь в неволе меня прёт.
Скучаю я и о голубке,
Той, что очаг домашний вьёт,
Той, что так сильно меня любит,
Той, что так сильно меня ждёт.
***
Я знаю, нет ничто на свете,
Дороже и любимее, чем дети,
Родился у меня лет несколько назад,
Мой старший сын, он стал мне младший брат.
Когда увидел я прекрасные его глаза,
То по моей щеке скатилося слеза,
Прижав к щеке твой запах ощутил,
Как будто бы всегда ты рядом был.
Любил твои я крики по ночам,
И часто подбегал к тебе я сам,
На ручки брал, и нежно покачав,
Смотрел, как ты под песню засыпал.
Я помню твои первые шаги,
Как часто мы гуляли я и ты,
На поле, на футбольное, ходили мы вдвоём,
И там играли мы вдвоём с мячом.
Как в школу мы с тобой ходили в первый класс,
Я буду вспоминать ещё не раз,
Как в парк тебя я с мамою водил
И как ты там был счастлив, говорил.
Как много ты пятёрок приносил,
И как тебя за это я хвалил,
Как спортом ты мой младший братик занимался,
К победе ты стремился и старался.
Так вышло, что судьба нас разлучила,
Ну, ничего раз так уже случилось,
Ты в доме будешь старшим из мужчин,
Для мамы будешь ты помощником мой сын.
Как сильно ты о младшем братике мечтал,
И от молитв твоих, тебе бог брата дал,
Теперь уж ты ночами у кроваточки не спал