Мэг покачала головой:
Я там мало кого знаю. Наш клуб туда не ездит, участие в "Корнуоллском льве" очень дорогое.
Розен кивнул:
Неважно. Сообщества ролевиков это особый мир, и я не думаю, что он слишком обширен. Я попрошу вас пройти со мной к пациенту. Существует шанс, пусть и ничтожный, что вы его узнаете. Или же он вас. В конце концов, клубы общаются в интернете. Вдруг вы видели его на аватаре или общей фотографии? В фотогалерее какого-нибудь события?
Мэг замялась. Горячая тревога за неизвестного собрата вдруг сменилась каким-то гадким чувством. Кто знает, что это за парень, и в чем он замешан Судя по словам Розена, история там страшноватая. А вдруг, она и правда его узнает? Потом полиция, допросы, свидетельства Боже упаси, мать узнает, что она втянута в какую-то паскудную историю с другим ролевиком Она тут же спустит всех собак и не успокоится, пока "Рыцарей Вереска" не закроют ко всем чертям судебным постановлением.
Все эти мысли еще вертелись в голове, будто гнилые листья, затягиваемые в сточную канаву, когда Мэг откашлялась и пробубнила:
Вы сказали, он в шоке. Вдруг я могу ему навредить.
Розен молчал, глядя практикантке прямо в глаза. А потом сухо и зло отчеканил, раздельно вколачивая слова в тишину:
Навредить? Боюсь, милочка, вы опоздали. Парню уже навредили, и весьма умело. Я не зря спросил о пропавших в последние два года. Его костюм явный маскарад, однако он страшно изношен и чинен во многих местах. У пациента два застарелых перелома, сросшихся без квалифицированной медицинской помощи, максимум шина из обломка доски. Несколько трещин в ребрах. Следы свежих побоев, в том числе плетью. Множество воспаленных ожогов, которые выглядят очень странно. Признаки тяжелейшей физической работы и общее истощение. Я не знаю ни кто он сам, ни кто сделал это с ним, ни почему. Но этот парень был в аду, слышите? Он был там чертовски долго. И если вас сейчас больше тревожит собственная репутация Розен осекся и кивнул на значок Мэг, боюсь, вы паршивый рыцарь, мисс Сольден.
Секунду Мэг стояла перед врачом. Губы мелко дрожали, лицо полыхало красными пятнами.
Что с ним случилось? прошептала она, чувствуя себя так, будто Розен отхлестал ее по щекам.
А лицо хирурга передернулось болезненной гримасой:
Я не могу утверждать, сестра. Но у меня есть подозрение, что это было похищение, длительный плен и последующий обряд экзорцизма.
Мэг глубоко вдохнула к горлу вдруг подступила желчь. Потом кивнула:
Я пойду переоденусь.
Десять минут спустя Мэг вслед за доктором Розеном вошла в палату реанимации, чувствуя, как сердце остервенело колотит в ребра.
На кровати, опутанный проводами, лежал худой молодой человек. Он медленно повернул голову на звук открывшейся двери, и прямо на Мэгги взглянули мутные глаза, полные больного ужаса. Врач и практикантка замерли в пяти шагах от кровати.
Не меньше двух минут протекли в тишине. Наконец Мэг облизнула губы и на трясущихся ногах сделала шаг вперед.
Э Здравствуй, рыцарь, пробормотала она обычное приветствие членов чужого клуба.
Неизвестный не отвел глаз, а страх в них вдруг сменился недоумением. Еще через секунду он разомкнул потрескавшиеся губы и хрипло что-то прошелестел.
Розен растерянно моргнул:
Мисс Сольден, шепнул он, отступая к медсестре, вы понимаете этот язык?
А Мэг обернулась к нему, отчего-то хмурясь, будто врач сыграл с ней дурацкую шутку:
Нет обронила она, то есть да.
А потом снова шагнула вперед, нервно облизывая губы, и со старанием школьницы проговорила невнятную фразу, прозвучавшую для Розена, будто плохо расслышанная реплика со сцены.
Неизвестный молчал, глядя на Мэгги тревожно и вопросительно. А потом бросил на Розена короткий враждебный взгляд и снова перевел глаза на Мэгги, словно опасался говорить с нею при враче. На лбу его выступил пот, слегка побледнели губы, и один из аппаратов у кровати требовательно и настойчиво заверещал.
Давление нестабильно, пробормотал хирург, выйдите, сестра. Хватит на сегодня.
Часть вторая
Исчадие рая
Розен снял очки, потер глаза и пробормотал что-то то ли на латыни, то ли матом. Дежурство закончилось уже час назад, и жена звонила напомнить, что к ужину придет его брат с семьей, а врач все сидел над этой невозможной историей болезни, снова и снова перечитывая заученные почти наизусть строчки и не находя ничего, совершенно ничего нового.
Генри, массаж глазных яблок это никуда не годная терапия, поверь старому мозгоправу, донесся голос из полутьмы кабинета, а следом раздалось оглушительное чихание, чертова весна гнусаво добавил тот же голос.
Розен поднял голову: в углу дивана, несолидно поджав ноги, сидел психиатр Томас Клоди по прозвищу Невидимка. Специалист с европейским именем, Клоди выглядел до нелепости по-мальчишески: был непоседлив и суетлив, носил круглые очки в стиле "Гарри Поттер", никакими средствами не мог пригладить торчащий на макушке вихор и жестко картавил, из-за чего на конференциях неизменно вызывал сдержанные смешки. А потому, дабы не ронять профессионального реноме своим несолидным видом, Клоди предпочитал "кабинетную карьеру".
Сейчас же он указал Розену на часы раскрытым блокнотом и выразительно поднял брови, становясь похожим на сову из старого мультфильма.
Хирург безнадежно покачал головой:
Знаю, Том. Но я никогда еще не был в таком тупике.
Клоди отшвырнул блокнот, прошагал через весь кабинет и бесцеремонно уселся на край стола.
Дружище, если бы ты чаще ходил пешком, то давно бы знал, что тупик это отсутствие автомобильного проезда. Но никто не запрещает тебе вылезти из машины и обнаружить, что для пешехода все дороги открыты.
Розен сдвинул очки на кончик носа и мрачно посмотрел на коллегу:
Том, отрезал он, я обожаю твои прекрасные метафоры, но сейчас или говори по-человечески, или выметайся к черту, мне не до психологических изысков.
А зря, невозмутимо отозвался психиатр, потому что я предельно ясен. История болезни себя исчерпала, Генри. Все, что могут поведать анализы, ты уже знаешь. Теперь дело за самим пациентом. Это и есть наша единственная проблема. Он пережил нечто страшное и потому замкнулся и не идет на контакт ни с одним из нас. Посттравматическое стрессовое расстройство это совершенно обычное и многократно описанное дело, и выход тут тоже самый простой. Доверие, Генри. Вот камень преткновения. Нам нужен не психиатр и не следователь. Нам нужен человек, которому он будет доверять. И у нас есть кандидатура, не так ли?
Розен швырнул ручку на стол:
Еще чего! рявкнул он, Том, у меня впервые такой случай! Здесь нужен предельный профессионализм, а ты предлагаешь доверить пациента девице, которая и медсестрой-то никогда не будет? Да, не округляй глаза! Сольден обычная зубрила. Я знаю этот сорт: отличные оценки, отличная теория и ни малейшей искры! Ей плевать на все это, понял? Она получит диплом и назавтра забудет, куда его положила! Таким не место в медицине!
Клоди помолчал. Потом медленно снял очки, и его совиные глаза разом утратили свой комичный вид.
Какие слова! вкрадчиво проговорил он, а осознаешь ли ты, мой принципиальный коллега, что, в сущности, это в моей песочнице ты сейчас так яростно размахиваешь лопаткой? Что такого необычного привнес в твою хирургическую практику этот пациент? Операция прошла блестяще, он совершенно стабилен, в положенный срок встанет на ноги и покинет твое отделение. И, судя по его состоянию ему прямая дорога в моё. А потому, Генри, позволь мне решать, кому место в медицине.
Хирург хмуро посмотрел вверх. Опустил глаза к медкарте, лежащей на столе.