В то же время, если трансцендентализм, используемый древнегреческими софистами и родственными их риторическому дискурсу иными гносеологическими течениями, ретранслировал абсолютно неверифицируемые субъективные, а в некоторых случаях и откровенно солипсистские взгляды, то атомистический метанарратив (от Левкиппа, Демокрита, Эпикура и Лукреция Кара до П. Гассенди и его коллег и последователей) всегда претендовал на роль одного-единственного аутентичного безальтернативного и универсального миропредставления. Конечно, кристально ясно, что в отличие от других эпистемологических метаматриц концепции материализма и производные от них теоретические воззрения тотально культивируются и апологетизируются ультрасовременным естествознанием, продуцирующем свои постулаты, законы, дефиниции и доказательства при помощи не только отвлеченных рассудочных размышлений, но и разнородных физических экспериментов. Однако в XX и XXI столетиях такие отдельные позитивистские области и направления, как "теория суперструн", "м-теория" и квантовая физика в целом серьезным образом релятивизировали безальтернативные и всеобъемлющие доктрины безапелляционного атомизма, продекларировав о его одномерных и односторонних спекулятивных положениях, противоречащих фундаментальным принципам и глубинным смысловым аспектам присущим гетерогенным сциентистским методологическим подходам и практикам. Соответственно, хотя атомистическая концепция все еще наличествует и даже доминирует в пространстве ультрамодернистского естествознания, тем не менее, с точки зрения отдельных сфер и дисциплин последнего (естествознания), все ее претензии на универсальность и единственность носят предельно безосновательный характер. Кроме того, совершенно очевидно, что максимально корректное и адекватное решение, спродуцированное академическими кругами, непосредственно было связанно с переходом от термина "атом" к понятию "квант". То есть последние (круги) начали декларировать не о недифференцируемых и неделимых, а о дифференцируемых и делимых субстанциальных элементах.
Одновременно с этим, вполне понятно, что между естественно-научными теоретическими взглядами, декларирующими о материалистической природе феноменальной реальности и философскими доктринами номинализма существует основополагающая гносеологическая и семантическая дистинкция. Так первое мировоззрение отстаивает субстанциальные свойства и имманентные характеристики гилетической действительности, считая их незыблимыми, неотъемлемыми и аподиктическими всеобщими законами и принципами. При этом все попытки, связанные с вытеснением всех традиционных религиозных учений и философских школ на периферию планетарного цивилизационно-хронологического процесса и установлением позитивистских взглядов в качестве универсальных и безальтернативных догматических представлений и воззрений, предпринимаемые академическим сообществом по различным онтологическим, космологическим, эпистемологическим, этическим, эстетическим и т.д. причинам, оказывались далеко небезрезультатными и небесплодными. Поскольку представители естествознания всегда подходили к этой проблематике весьма ответственно и максимально последовательным, системным и прагматичным образом осуществляли деконструкцию и диссолюцию всех иных отрицаемых ими ментальных позиций, интерпретирующих при помощи своих оригинальных и специфических концептуальных установок гилетический объект ("res extensa"), рационального субъекта ("res cogitans") и трансцендентную инстанцию ("prima causa"). Так, не только в западноевропейском социуме, но и в модернизируемых и вестернизируемых (посредством либо прямой колонизации и военной экспансии, либо условного "добровольного информационного просвещения", либо каких-то иных гетерогенных инстументов и процессов) им культурах в определенный темпоральный период (а именно в эпоху Нового времени) позитивистский нарратив релятивизировал все остальные мировоззренческие идеи, доктрины и взгляды, конституировав самого себя в качестве универсальной концептуальной гиперэпистемы. Однако данное обстоятельство возможно являлось одним-единственным случаем в истории, когда естественно-научному метадискурсу удалось аффирмировать собственные трансцендентальные установки и положения в качестве безальтернативных, всеобщих и доминантных планетарных гносеологических представлений. Кроме того, важно понимать, что в других хронологических фазах и в иных не-западных цивилизационных ойкуменах подобного рода прецеденты не имели никаких существенных и основополагающих социокультурных предпосылок и условий для какой-либо реализации.
Между тем второе ментальное направление (т.е. номинализм), отстаивает фундаментальные тезисы и постулаты тотального и радикального материализма, базируясь не на сциентистском стремлении к познанию и пониманию эссенциальной природы многомерной структуры мироздания, а на исключительно лишь идеологических доктринах и эпистемологических догматах, составляющих его глубинное семантическое ядро. Фактически мировоззренческие идеи рафинированного номинализма наличествуют в качестве субъективных представлений, исповедуемых как отдельными индивидуумами, так и разнородными социальными группами и движениями, состоящими из бесчисленного множества гетерогенных рациональных и/или иррациональных субъектов. При этом само корректное, последовательное, системное, непротиворечивое, аргументированное и исчерпывающее фундирование их (идей) претензий на универсальность, бесспорность и непреложность при помощи научных экспериментов и теорий, конституированных и легитимизированных академическим сообществом посредством "конвенциального контракта", либо не продуцируется вообще, либо принимает совершенно абсурдные, фантазматические и алогичные формы. Получается, что субъективные ментальные конструкции, выдвинутые отдельными персонами или сообществами, без каких-либо на то существенных и фундаментальных онтологических, космологических, гносеологических, аксиологических и эстетических оснований инсталируются в качестве абсолютных, безальтернативных и неопровержимых аксиоматических и аутентичных доктрин. То есть абстрактные заключения некоторых рациональных акторов, представляющие собой их субъективные идеологемы и не обладающие никакими универсальными, самоочевидными и неоспоримыми семантическими свойствами, автоматически отождествляются с интерсубъективным и релевантным спекулятивным дискурсом. Соответственно, атомистические и материалистические философские школы и направления, также как и мировоззренческие концепции разнородных транценденталистов, солипсистов и иных представителей аналогичных интеллектуальных взглядов, напрямую вытекают из субъективных представлений, обретающих собственную безусловную интерсубъективность лишь посредством консенсуса между исповедующими их отдельными индивидуумами или социокультурными стратами и сегментами. Кроме того, подобное положение дел также существует не только в естественно-научном, но и в каком-либо другом пространстве, где действуют как уже отмечалось ранее канонические и неопровержимые постулаты и принципы так называемого "конвенционального контракта". Таким образом, совершенно очевидно, что именно доктринальные установки последнего продуцируют всевозможные аподиктические предпосылки для возникновения базовых смысловых аспектов, генерирующих интерсубъективное эпистемологическое развертывание.