Он приподнимает меня и входит в меня стоя. Лишь чувствуя его в себе, понимаю, что хотела этого. Насколько хотела. Я ведь позабыла, как это. Но думаю я теперь не это. Я в эпицентре бури, и я сама эта буря. Только что я дотрагивалась до него, разглядывала, думала о нем, теперь не то. Мне не до этого. Он где-то там, во мне, попал в мою стихию, лавирует умело, находя себе пути в бешено-жарких воздушных потоках. Такими не бывают они у ветра, но такие они у меня.
Я не забочусь о нем он и так не пропадет. Я получаю кайф от скольжения его горячего члена во мне. Я не смотрела, какой он у него, но чувствую сейчас: такой, как надо. И орудует он им, как надо. Как надо мне. Вообще, сдается мне, он это то, что мне оказалось нужно в беспросветной серости, в воспаленности тлеющего переутомления и атрофии духа, мозга, чувств. Я не задумываюсь над тем, что, может быть, и я как раз случайно подвернулась ему под руку. Что и он, может быть, был атрофирован травмирован что-нибудь еще. Мне не до этого.
Да, давай еще, стону себе не ему, хоть он сейчас наверно и подумал, что ему. Давай, отдайся, получай заряд его у тебя между ног. Как будто сейчас, в этом жарком переплетении ваших тел есть только ты. Как будто он вернул тебе себя саму не взял. Игнорь его напоминания о себе взгляд «в отрыве», глядящий прямо в тебя, жадный рот, который снова вспомнил о тебе и хватает тебя за шею, затем спускается вниз по коже, находит под раскрытой кофтой пуговицы блузки, чтобы расправиться с ними, оттянуть лифчик, обеспечить горячим губам и языку доступ к твоим сиськам и насладиться ими с глухим ворчанием.
Не получается игнорить это слишком уж он «заметен». Не просто мужик-бесплатное приложение к члену, который мне захотелось почувствовать в себе. Он, кажется, бормочет мне что-то. Не знаю, пошлое что или глупое слова его заглушаются моими стонами. Слишком хорош он. Слишком хорош. Слишком сильно его мне надо.
Он, видно, прекрасно это понимает на губах его играет легкая усмешка, будто его забавит происходящее. Не руки его, тискающие мою задницу, не губы, играющиеся с грудями, не член, приподнимающий меня вверх каждым движением, а усмешка эта заставляет меня подумать:
«Использует пусть. Пусть пользует. Ведь и я его пользую. Обругает потом еще. Потом, когда получит. Или даже в процессе? Да вроде нет, не ругает спугнуть боится. Вон движения какие уверенные, привычные, спокойные почти. Вроде постоянно телок в поезде снимает, и я у него сегодняшняя. Нет, не сейчас потом обругает. Насмешливо, едко, гадко. Будто картонку, гад, к груди приколет, к моей груди, которую лижет сейчас так яростно и жадно, всасывает с наслаждением. Такую картонку: «Я шлюха». Пусть колет. Картонки эти, слова все это всего лишь картонки и слова, и ничего они не говорят о сути вещей».
В этот момент губы его растягиваются шире, слегка оскаливают зубы. Он как раз совершает во мне свой очередной толчок и вместе с ним подается вперед к моему лицу и будто наскоком, набегом касается губами моих губ.
Страйк.
Ведь так он говорил? Попробовал меня и дал себя попробовать. Плевать, что все оттенки его запахов узнаваемы и в этом вкусе сейчас он свежий и приятный.
После того, как он завладел мной, устроился во мне и делает что хочет, после усмешек его это касание губ как срыв новой завесы. Последней завесы, может быть. Так он воюет с бурей, так подчиняет ее меня себе? Ну уж нет.
Однако вместо того, чтобы оттолкнуть его, показать мое несогласие, я почему-то сильнее сжимаю между ног его член а ему нравится.
Или просто настолько понравился вкус моих губ? От мимолетного, насмешливого прикосновения к ним лицо его озаряется, легонько расширяются глаза, будто «а-а, вот оно где было» нашел он что-то или что-то понял. И он лезет уже опять, но лезет основательно, хватает губами мой рот, который не собиралась ему подставлять. На лице его улыбка. Теперь она мне не мешает.
Теперь, когда он жадно всасывается в мой рот, вырываться смешно и неохота, потому что поцелуи эти дикие заражают.
М-мда-а-а, детка-а похрипывает он мне посреди них и больше не смеется слишком серьезный трах у нас теперь пошел.
Кажется, он чувствует это и внутри меня там все пульсирует. Сейчас я не ждала и не готовилась, как бывало когда-то. Я не старалась наблюдать и контролировать бурю, не предвкушала и не торопила ее исхода. Я просто бесновалась, как и он во мне, я отдавалась, не отдавая. И теперь, когда раскатом грома приходит оргазм, меня разносит. Сама ли я так решила? Или это он, этот там, во мне довел меня до такого, принес мне этот мощный разряд, стал повелителем грозы? Не успеваю разобраться.
О-о. откидываюсь назад, заметив только, что он наблюдает, как я кончаю на нем. Меня колотит, мое чрево то бросается на него, то скользит вверх. Подрагивая, я затихаю, но он нет. Бес.
Да этот бес, он продолжает делать меня. Он не дает опомниться и засомневаться. Пора бы «хватит», сейчас мне, чего доброго, станет больно, да и вообще, кто он такой кто я такая я ж не такая и не со мной все это Но он делает. Он все делает и делает.
Он снова возбуждает меня. Я опять хочу его или не переставала хотеть? Скольжения члена во мне, было замедлившиеся, ускоряются. Там все растянуто и я, возможно, подустала, но боли пока нет. Наоборот я влажная, раскрытая для него, а он резвеет на глазах.
«Не тяжело ему?..»
Нет, он все держит меня на себе и входит в мою плоть, при этом не выказывает признаков нетерпения, а ускорять чего-то там даже не думает.
«Да!» думаю я, зажмурившись.
Говорить ему «да» косячно и так опозорилась по полной, куда уж хуже. Хотя мне все равно. Чем больше есть, тем больше хочется такое правило в сексе. Так и сейчас. Я хочу опять. Я хочу еще. И я хочу больше.
Мне наплевать на то, что я безудержно трахаюсь с незнакомцем-маргиналом в коробке-недостройке. Он, этот незнакомец, сходу понял, что мне нужно и раз он дает мне это, то и я ему даю кончаю, как пулемет.
Вот так:
А-а!!! снова запрокидываю назад голову, а он уже не наблюдает вжал нос у меня между сисек и что-то им мычит.
Я хочу кричать. Хочу выкрикивать, как мне хорошо, кричать об этом громко и долго, но приструняю себя. Хватит уже. Теперь реально хватит.
Хватит мне но не ему? Чего это он опять затеял? Устал, как видно. Ха, ищет, куда б меня теперь притулить.
Инстинктивно обхватываю его покрепче ногами, держусь сама, без его рук под моей попой. Угадываю, потому что он, не выходя из меня, скидывает куртку ну надо же подбрасывает под меня и располагает меня на штабеле из бетонных плит. Срывает с меня повисшие на щиколотках сапоги, колготки, трусики да ну-на
Да ты чокнутый или чокнулась я? Никакая от похоти, растраханная до того, что еще хочу? Еще его хочу? Иначе какого хера я раздвигаю ноги перед ним теперь могу пошире , показываю ему все и почти уже привычным движением принимаю его хер? Зачем хватаю его за задницу, заталкиваю поглубже он беленеет и чуть ли не рычит, глазищи будто угрожают мне: «ах, ты, сучка похотливая, держись».
Я закрываю глаза, подставляясь ему. Принимаю в себя, распахнутую, удары его члена, и меня трансформируют ощущения бесконечности, бестормозовости, бешеного отрыва. Я хочу сильнее, безжалостней, бездумнее. Мне наплевать, кто там, что там сейчас во мне мне этого мало. Теперь я гоню, иду по нарастающей. Теперь мой интервал короче, я скоро буду.
Держу глаза закрытыми и почти вижу себя со стороны. Я чувствую, как в разодранной блузке перед его носом скачут мои сиськи это он выпростал их из бюстгальтера. Не удивляюсь, когда чувствую на них его яростные поцелуи. Когда он снова целует меня взасос, я даже не отвечаю, а просто подставляюсь гроза пошла на самотек, гроза на грозу, стенка на стенку
Я думала, что «встречу» себя, что этот-то уж, третий не прозеваю. Ошибалась. Он сминает меня и вместе с ним мне больно в распухшем чреве, но я пока не позволяю этой боли поглотить меня. Я отдаюсь его ударам и кончаю. На этот раз не в силах подавить рыдающих стонов, встрясок, всхлипываний, я под конец открываю глаза, вижу его маячащее надо мной лицо, прижавшееся к моей голой коленке.