Готово-с, только фиксатуаром пробор притереть.
Раз, два Пожалуйте!
Вот тебе рубль целковый. Сдачу своей собственной мамзели на шоколадное удовольствие возьми!
Молодой человек надел пальто и, сопровождаемый поклонами парикмахера, вышел на улицу.
У ворот
Дворники только что получили бляхи.
У ворот на скамейке сидит дежурный дворник в тулупе и с бляхой на шапке. Время под вечер. Мимо него в ворота и из-за ворот то и дело шныряют прохожие. Проходит кухарка с молочником сливок в руках и улыбается ему.
Кто идет? шутливо спрашивает он ее, прищурившись и скашивая глаза.
Человек, отвечает она и останавливается. Настоящий живой человек.
Какой же ты человек? И какую такую ты имеешь праву облыжно человеком называться? Должна отвечать по пунктам.
Я тебе и отвечаю. Кто я, по-твоему, пес, что ли?
Не пес, а просто баба, значит, и должна свой чин произнести во всем составе. Баба, мол, из семнадцатого номера.
Ошибаешься, я вовсе и не баба, а девушка. Так у меня в паспорте сказано.
Мало ли что в паспорте! А мы тебя к бабам соприкасаем, потому очень чудесно все это чувствуем.
Что написано пером, то не вырубишь топором. Мне паспорт-то волостное начальство дало. Пусть пропишут, что младенец, ну и буду считаться младенцем. Как же ты этого не знаешь? А еще дворник и бляху себе на шапку нацепил!
Не рассуждать! А проходи своей дорогой. Ах ты, уксусница! шутливо кричит на нее дворник и топает.
Ан не пойду! Скажите пожалуйста, какое начальство вы искалось! Хочу стоять и буду стоять.
Акулина, не раздражай меня! Рассержусь сейчас под штраф подведу.
А какой же ты штраф с меня возьмешь?
Известно, какой с вашей сестры берут Ну, чего зубы скалишь? Проходи, проходи!
А может, я с тобой хочу рядышком на скамеечке посидеть!
Ни в жизнь этого быть не может, потому я здесь сижу для подозрения улицы. И это не скамейка, а мой пост, значит, ты мне отвлечение делать будешь. Поняла?
Да кто тебя ноне поймет! Вишь, ты какие слова-то говоришь Послушайте, а эта самая бляха на шапке вам к лицу, и вы даже на военного предмета смахиваете.
А любишь военных-то? У, шустрая! Была бы у меня бляха на груди, так больше бы к лицу было.
А нешто у кого на груди, то чин больше? спрашивает кухарка.
Известно, больше. Тогда с почтальоном вровень.
Ну, с богом! Не проедайся! Сливки скиснутся.
Постой, дай хоть с бляхой-то поздравить. Честь имею поздравить вас, Силантий Тихоныч!
Спасибо. Только кабы ты путная-то была, так вот ужо, как я сойду с дежурства, кофейком попотчевала бы да рюмочку поднесла.
А неужто я беспутная? Да приходи, сделай милость. У нас еще пирог от обеда остался. И пирога дам. Только ведь и с тебя литки надо. Ведь ты чин-то получил. Хоть бы орешков
А нешто твой солдат тебе орешков носит? Наш брат мужчина сам норовит взять с тех, которые при еде.
Уж и солдат! Да где ж ты у меня солдата нашел? Вовсе у меня нет никакого солдата.
Ну вот! Зачем же я у ворот сижу? Я, брат, все вижу. К кому же это кажинный день в вашу квартиру солдатский кум ходит?
Это седьмого-то флотского экипажа? Да вовсе и не ко мне, а к нашей горничной. Да и какой кавалер-то! Он не только чтобы что-нибудь взять, а вчера еще сам пару апельсинов принес. Нет, брат, я сердцем совсем чиста, и никого у меня нет.
Ой, врешь! Подозрительна ты мне, очень подозрительна! Ну, кайся! Перед дворником должна быть как на духу. Рано ли, поздно ли он все узнает.
Ну вот, ей-ей, никого нет. Был солдат, только не настоящий, а из поштана, но теперь померши.
А офицерский денщик из двадцать первого номера? Нешто я не знаю, что он тебе сахарное яйцо подарил?
Ей-богу, из одного только блезира, как учливый кавалер.
Чудесно. Ну, а барин из четырнадцатого номера зачем тебе улыбки на лестнице строит?
Да что ж мне делать, коли он строит? У него уж рожа такая миндальная. Он на кошку, что на лестнице сидит, взглянет и перед той зубы скалит. Я уж и то язык ему показала.
Ну, ступай и веди себя хорошенько! А к ужому кофей приготовь. Как сменюсь, так приду.
Прощайте, новоиспеченный кавалер с бляхой! приседает кухарка и идет на двор.
Дворник вынимает из-под себя газету, развертывает ее и начинает читать по складам. К дому подходит купец в высоких сапогах, картуз с большим дном и в широком пальто.
Какая литература обозначена? Что насчет Туретчины? спрашивает он, остановившись.
Гаврилу Давыдычу! раскланивается дворник и отвечает: Да разное пишут. Даже и не разберешь.
То-то. А все оттого, что народ очень мудрен стал. Сидишь?
Сижу-с. Нельзя без этого. По временам сон клонит, но мы сейчас папироску из газеты свернем.
Ладно. Ну, что смотришь? Бери меня. Видишь, я пьян?
Купец подбоченивается.
Зачем же я вас брать буду, коли вы у нас купцы обстоятельные. Вы нам и на чай и по стаканчику подносите, а мы это чувствуем. На ваши деньги за квартиру у нас такое усмотрение как бы у себя в кармане. Вот шушеру разную, которая за квартиру затягивает, так мы еще дня за три до срока тревожим, чтоб напоминовение.
Ну, то-то. Но все-таки, как же у тебя в голове нет такого мечтания, что я пьян? допытывается купец.
Вовсе даже и не пьяны, а просто выпимши, как бы для куражу. Вот ежели бы вы с падением
В пьянственном образе с падением я никогда не бываю, потому в ногах слону подобен. А что до слепоты, то иногда и на фонарный столб налетишь. Вот и теперь у меня в глазах такой вид, что у тебя две бороды и нос крючком.
Полноте шутки шутить, Гаврила Давыдыч! Не может этого быть. Это только при зеленых змиях.
А почем ты знаешь, может статься, уж у меня зеленые змии и показались, и я радугу вижу?
Что вы! Да у вас и облик совсем свежий. А разговор хоть сейчас часы читать.
Ой, не шали! Ой, не подпускай лукавства! Наскрозь вижу тебя, даром, что ты с бляхой!
Какое же наше может быть лукавство супротив вас, обстоятельного купца? Я дворник, а вы купец, у меня только бляха, а у вас медаль. Ну и значит, что мы не смеем лукавство!..
Врешь. Такое лукавство в глазах, что ты на выпивку получить хочешь, но из себя деликатный сюжет строишь. А ты сии чувства откинь и проси. На, получай двугривенный без спросу!
Много вам благодарны, ваше степенство, говорит дворник, принимая деньги и снимая шапку.
Не за что. Ну, давай поменяемся шапками. Я тебе свой картуз дам, а ты мне свою шапку.
Да нельзя-с, Гаврила Давыдыч, благовидности не будет, хотя оно нам и лестно с таким купцом Извольте идти своей дорогой, держась по стенке, а наша такая обязанность, чтоб у ворот сидеть.
Ну и сиди, а мы это будем чувствовать и знать, что нас караулят.
Купец махнул рукой и пошел во двор. К воротам подбежал пожилой мужчина в цилиндре.
Дворник! Где здесь полковница Расхлябова квартирует?
Это одноглазая-то барыня? В сорок третьем номере.
А где сорок третий номер?
По лестнице за прачечной.
А где у вас прачечная?
Да сейчас рядом с сапожниками.
Тьфу ты, пропасть! Да ведь я не знаю, где и сапожники живут. Возьми и проводи меня.
Нет, уж это подождешь! Нешто я могу с дежурства отлучаться?
Мужчина бежит на двор и вопит:
Дворник! Дворник!
На Конной
Воскресенье. На Конной площади идет торговля лошадьми. Появились барышники в синих суконных чуйках, опоясанных красными кушаками с кнутами за поясом, и выставили лошадей, предварительно приготовив для них «видное местечко», то есть взрыв землю и насыпав нечто вроде бугорка. Кони привязаны к телегам и жуют корм. Бродят черноусые цыгане, подторговывающие лошадей и тем набивающие им цену среди покупщиков. Покупщики явились с кучерами, с коновалами, дабы не обмануться в покупке. Они смотрят лошадям в зубы, берут их под пах, чтоб узнать, молода ли лошадь и не лягается ли. Остановились мимо ехавшие извозчики прицениться к животинам. Есть и так, любители. Лошадей проводят, проезжают в барышнических тележках с мельхиоровым набором.
Вот купец с кучером и коновалом покупают «расхожую лошадь» и ищут непременно шведку.