«Да вашу ж мать, размышлял Лиммит, перелистывая купюры в кармане, это ведь ЛА Ага, вон у той вроде бы все конечности на месте, пускай на лице такое же коровье пустотное выражение, как, по впечатлению, у всех здешних проституток». Он двинулся к ней через толпу. «Как знать, подумал он, вдруг меня это встряхнет. Может, в ЛА всем приходится заново вишенку распробовать. Издержки бизнеса. После нее, загадал он, я буду как один из них, как местный, и узнаю, как пробраться к доктору Аддеру».
Наверху, в обшарпанной комнатке, куда она его отвела после того, как Лиммит отсчитал несколько купюр ее «дружку», на письменном столике стоял небольшой телевизор. Шлюха включила его. Кроме телевизора, из предметов интерьера присутствовала только большая кровать, словно бы замороженная на полпути к окончательной дезинтеграции. Лиммит присел на край кровать была мягкая, как жировая ткань, лишенная даже намека на упругость. В сером свете телеэкрана кожа девушки проявлялась сегмент за сегментом. Ее рассеянная бездумная полуулыбка будто отражала призрачную люминесценцию ящика. Спектр этого света был неполон, так что соски казались темными, как монеты. Все точно во сне, думал Лиммит, наблюдая за движениями ее озаренного телевизором тела. Двигалась она словно в замедленном повторе, со скоростью вдвое меньше реальной. Темные гротоподобные пространства комнатушки внушали ему странное удовлетворение.
Заскучав, доктор Аддер стал наблюдать, как его коротышка Паццо чистит хирургическим скальпелем под ногтями. Внезапно он сообразил, каким именно скальпелем воспользовался Паццо, и потянулся через стол отобрать инструмент у старшего ассистента.
Еще раз так сделаешь, сказал Аддер, возвращая инструмент на столик, и я тебе толстую кишку вырежу, помяни мое слово.
Он сложил руки на столе рядом со скальпелем, отстраненно порадовавшись произведенному эффекту. Они сами как инструменты, подумалось ему, как режущие кромки. Узкие и угловатые. Его лицо и тело выглядели аналогично.
Да что ты взъелся за этот ножик? раздраженно огрызнулся Паццо. Они сидели в главном офисе Аддера.
Это тебе не просто ножик, идиот. К тому же я к нему, можно сказать, питаю сентиментальную привязанность.
Паццо фыркнул:
Не надо на мне злость вымещать. Не был бы ты так крут на руку, не нужно было бы сейчас и дожидаться битый час, пока та машинка в задней лабе разогреется.
Аддер хищно ухмыльнулся:
Придурок, таких больше не делают! Эта машинка уникальна.
Он остался доволен сказанным, потому что Паццо протянул:
Ладно, ладно, сдаюсь.
Разговор утрачивал остатки смысла: Паццо казалось, что накатывающая на него усталость растягивала и длила промежуток, после которого в операционной все снова должно быть готово. Как Аддер это делает? Он задумался о синих капсулах аналог-амфетаминов, коих за последнюю пару дней он принял несколько горстей, лишь бы поспевать за Аддером. Паццо чувствовал не просто усталость полное выгорание. Его точно высосали досуха. Он поднялся и подошел к окну.
Слышь? проговорил он, глядя поверх черных кованых ворот на окутанный ночью Интерфейс. Ты ни за что не догадаешься, кто пришел.
Ой, бля, с отвращением отозвался Аддер, успевший водрузить ботинки на стол в том месте, где раньше лежал скальпель. Речь могла идти только об одном человеке. Эта мне заноза в заднице Он взвесил скальпель на ладони, вытянул руку и вонзил его в край столешницы. Надо было мне дважды подумать и забить на него со всем баблом. Нужны мне потом побочки? Он мечтательно начертил указательным пальцем прямой угол между лезвием и столешницей. Паццо в стиле Чарли Чаплина изобразил пантомиму, выворачивая пустые карманы.
Да, вздохнул Аддер. Что ж, спускайся и приведи его.
«Мои старые клоунские трюки, подумал Паццо, устало спускаясь по лестнице, и старые извраты Аддера. Сил моих больше нету».
Аддер спустил ноги со стола и стряхнул с одежды несколько крошек. Скатал в шарик несколько грязных упаковок от разовых обедов с эмблемой «ГАРРИ» и зашвырнул их через комнату. Он был аккуратист на работе, но в том, что не касалось хирургии, допускал вольности, коробившие всех, кроме свыкшегося с этим Паццо. Там и сям из гор маленького и большого мусора, высотой временами по щиколотку, торчали пустые бутылки, стопки пожелтевших иероглифических журналов и предметы, вовсе не поддающиеся опознаванию. Черно-белые фото работ Аддера на манер каталога были криво прикреплены к стенам. В действительности здешний беспорядок нес в себе элемент тонкого расчета; Аддер намеревался таким образом имитировать архетип не то берлоги древнего татушника, не то абортария, не то вовсе какой-нибудь забытой богом дыры. Ему нравилось унижать по мелочам своих клиентов.
Вернулся Паццо, эскортируя широкоплечего человека в военном мундире. Вид у обладателя мундира был обмякший и полумертвый, как если бы лицевые мускулы под кожей поочередно рассекали ножом. Аддер узнал симптомы каининовой ломки.
Добрый вечер, генерал, произнес он.
Генерал плюхнулся в кресло напротив Аддера, словно в его теле не осталось ни единой целой кости.
Я принес выговорил он. Половину того, что просите. Я У меня больше нет денег.
Аддер пожал плечами:
Как вам будет удобнее. Можете вообще не платить. Полная цена или ничего.
Генерала прошиб пот. Кресло, в котором он сидел, пропиталось нервическим потом многих сотен клиентов Аддера.
Послушай, перешел он в атаку, не смей шутить с Романцей. Я знаю, чего хочу, и я получаю, что мне нужно. Ты пожалеешь.
Нижняя губа его отвисла и раздулась, словно обожженная; соленый пот с серых щек собирался на ней.
Аддер питал патрицианское омерзение к мелодрамам в реальной жизни. Подмигнув подпиравшему дверной косяк Паццо, он наставил большой палец на генерала.
Надо же, какой крутой, произнес он.
Паццо, храня странно бесстрастное выражение, сложил колечко из левых большого и указательного пальцев и начал в ритме механизма тыкать сквозь него указательным пальцем правой руки.
Свиные глазки генерала дергались, взгляд перебегал с одного насмешника на другого.
Гребаные панки!
Э нет, сказал Аддер, так дело не пойдет.
Понемногу вживаясь в роль, он упер ладони в столешницу и подался к генералу так, что их лица оказались разделены всего парой дюймов.
Размажь его! внезапно крикнул Паццо от двери. Аддер, удивленный и на мгновение озадаченный, вскинул голову и посмотрел на него, но тут же вернулся к генералу.
У меня достаточно клиентов, сказал Аддер с театральной усмешкой, чтобы договориться с людьми, которые надерут тебе задницу. Честно говоря он воздел скальпель, мне бы стоило просто раскроить тебя сейчас, а потом дать соскользнуть с лезвия. Это можно сделать.
Скажи ему, снова влез Паццо. Покажи ему, что в старые игры от переизбытка гормонов можно играть и на пару. Ты же достаточно старых фильмов у Бетрича смотрел.
Да заткнешься ты или нет? Аддер гневно повернулся к Паццо, его лицо было похоже на лезвие ножа. «Что это с ним, в самом деле?» явилась раздраженная мысль. Он снова повернулся к генералу, чувствуя, однако, что настроение его меняется и эффект уже не тот.
Хочешь ее? спросил он. Ты знаешь, сколько это будет стоить.
Слова показались ему самому глупыми. «Паццо прав, подумал Аддер, все как в старом глупом кино».
Романца, самое странное, словно и не замечал вмешательства Паццо. Лицо генерала хранило застывшее выражение перед ним будто внезапно возник какой-то крупный хищник. Трясущимися руками генерал извлек из кармана плаща серебряную шкатулочку, оттуда выудил красную таблетку и проглотил ее. Аддер следил за медленным, натужным спуском таблетки по его покрытой жировыми складками глотке.