Да? Эва сняла крышечку с чернильницы и обмакнула перо, приготовившись сделать первую запись в своей новенькой бухгалтерской книге. И сколько же вы заплатили за эти три дерева?
Он назвал сумму, и Эва медленно подняла голову. Ее перо замерло над девственно чистой страницей. Она наверняка ослышалась.
Простите?
Но мистер Харт повторил ту же самую сумму, совершенно абсурдную.
Боже правый! пробормотала Эва. Эти деревья что, были из золота и бриллиантов?
Нет, просто большие деревья! Килбурну пришлось перевозить их из Оксфорда, и они прекрасно прижились на новой почве. Если бы мы использовали молодые саженцы, нам бы пришлось ждать годы, пока они вырастут.
Эва неохотно кивнула. Она понимала, что он прав, и все же цена показалась ей немыслимой. Сделав аккуратную запись в книге, она взяла другую бумагу из коробки.
А это?
Хозяин кабинета заерзал словно уж на сковородке.
Вы намерены изучить все эти бумаги сегодня?
Разумеется.
Мистер Харт поспешно вскочил.
К сожалению, у меня встреча с этим как его Маклишем. Крыша, вы же понимаете
Но нахмурилась Эва, но он уже направился к двери.
Прошу прощения. Я больше не могу задерживаться. И так опоздал. И он исчез.
Эва проводила его хмурым взглядом и повернулась к Жану-Мари.
Тебе не кажется, что сейчас еще слишком рано для встречи с архитектором по поводу крыши?
Думаю, здесь все понятно, ответствовал верный защитник. Мистер Харт не хочет заниматься всей этой работой, вот и все.
Почему-то меня это не удивляет, вздохнула Эва, глядя на разложенные перед ней бумаги, и принялась за работу.
Не прошло и десяти минут, как ее прервали. В комнату заглянула та самая юная девушка с родинкой, но уже в костюме танцовщицы, и очень удивилась, увидев Эву.
Вы что-то хотели?
Э-э-э Девушка протиснулась в щелку и огляделась. Я думала, здесь мистер Харт.
Как видите, нет, сухо сообщила Эва. Он отправился на какую-то встречу.
Как жаль. Девушка понурилась и принялась грызть ноготь. Судя по всему, уходить она не спешила.
Эва отложила перо.
Может, я сумею решить вашу проблему?
Вы? удивилась девушка.
Конечно! с оптимизмом воскликнула Эва. Как вас зовут?
Полли. Полли Поттс. И тут она затараторила так, что Эва с трудом улавливала смысл. Я танцовщица в этом театре, но завтра не смогу прийти, потому что у меня проблемы с малышкой Бетс. Она все время плачет и плачет, а мамаша Браун, которая должна заботиться о ней за два пенса в день, заявляет, что не может больше с ней сидеть, а я подозреваю, что она просто не кормит ее, не дает ей ту кашу, которую я для нее оставляю, и съедает ее сама. Но никого другого нет.
Полли замолчала, чтобы перевести дыхание, и Эва, воспользовавшись моментом, уточнила:
Маленькая Бетс это ваша дочь?
Конечно! Я же вам о ней все время толкую!
Понимаю. Эва нахмурилась: это действительно проблема для мистера Харта, но ведь решение было вполне очевидным. Почему бы вам не брать малышку с собой в театр, пока вы не найдете другую няню?
Глаза Полли стали круглыми, как блюдца.
А так можно?
Не вижу причин, почему нет.
Улыбка расцвела на юном девичьем лице.
Круто! А вы вовсе и не плохая, хоть и сестра герцога.
Полли выбежала из комнаты, а Эва задумчиво повернулась к Жану-Мари.
Думаешь, я поступила правильно?
Скоро увидим. Пожал плечами лакей. Для любой женщины главное знать, что ее малыш в безопасности. Так что, думаю, правильно. А там будет видно.
Эва покачала головой и вернулась к работе, но через несколько минут подняла голову и улыбнулась.
Как хорошо, что я захватила с собой все для чая.
Она наклонилась к корзинке, стоявшей у стола, достала чашку с блюдцем и заварку, огляделась и вздохнула.
Здесь нет чайника.
Я найду! пообещал Жан-Мари. Если позволите мне оставить вас ненадолго, я раздобуду чайник.
Конечно, иди.
Пришлось Эве вернуться к расшифровке счетов и расписок, и некоторое время в комнате царила тишина, нарушаемая только скрипом пера. Эве доставляло удовлетворение превращение неразборчивых каракулей на обрывках бумаги в аккуратные колонки цифр в бухгалтерской книге.
Не сразу она поняла, что в комнате есть кто-то еще, пока не услышала частое дыхание, но главное запах, который всегда возвращал в ее жизнь кошмары, даже при свете дня. Она подняла глаза и похолодела. В двери, оставленной Жаном-Мари открытой, сидела гигантская слюнявая собака с острыми, как у акулы, клыками, и в упор смотрела на нее.
И Эва закричала во всю силу легких.
После того как полчаса успокаивал Маклиша и Фогеля архитектор и композитор могли бесконечно спорить обо всем, начиная от формы оркестровой галереи и кончая количеством светильников в ложах, Аса направился в свой кабинет. Он чувствовал себя виноватым, хотя и категорически не желал это признавать. Да, он должен был помочь мисс Динвуди пробраться сквозь лабиринты бизнеса, весьма, кстати, запущенного, но одна только мысль о цифрах и расчетах вызывала у него нервную почесуху, поэтому он, конечно, не слишком спешил, но тут услышал женский крик.
Сомнений не было это мисс Динвуди!
Аса перешел на бег и уже через несколько мгновений достиг двери своего кабинета.
Огромный мастиф, жутко худой и явно голодный, как раз вознамерился подойти к жертве, но его спугнул хозяин кабинета.
Мисс Динвуди сидела за столом, прямая как палка, не сводя глаз с собаки, с искаженным первобытным ужасом лицом. Когда она, с трудом втянув воздух, закричала снова тонко, пронзительно, безумно, он бросился к ней и протянул руку, желая только одного: успокоить. Она подняла на него глаза, полные непролитых слез, и что-то внутри у него оборвалось. Мисс Динвуди: чопорная, серьезная, пунктуальная в общем, воплощение всего раздражающего, но, главное, смелая не может выглядеть такой одинокой и потерянной.
Мисс Динвуди, пробормотал Аса. Эва.
Только прикоснуться к ней он не успел, сметенный ураганом по имени Жан-Мари. Чернокожий дьявол пронесся мимо Асы и обхватил хозяйку своими ручищами.
Тише, тише, моя маленькая. Жан-Мари здесь, рядом, он никому не позволит обидеть свою госпожу.
Глядя через плечо великана, Аса увидел, как мисс Динвуди часто заморгала, потом ее лицо сморщилось, и, приникнув к груди слуги, она залилась слезами. У него появилось ощущение, что он стал свидетелем чего-то очень интимного: словно увидел ее не плачущей, а обнаженной.
Лакей обернулся, недовольно посмотрел сначала на него¸ потом на собаку, которая теперь лежала на полу и скулила.
Поняв намек, Аса махнул рукой и крикнул псу:
Пошел вон.
Собака вскочила и выбежала из комнаты. Она, конечно, могла напугать только ростом, но, тощая и полумертвая от голода, никакой угрозы не представляла.
Аса украдкой оглянулся: мисс Динвуди не должна видеть, что он стал свидетелем ее слабости. Это было бы для нее унизительно, а он не хотел с ней ссориться. Аса задумался и удивился своим мыслям. А что, если бы, оттолкнув чернокожего дьявола, мисс Динвуди обнял он
Безумие какое-то!
Аса поспешил ретироваться, тихо закрыв за собой дверь.
За дверью тем временем собралась небольшая толпа, возглавляемая встревоженным Маклишем. Собаки нигде не было видно.
Что случилось? Кто кричал? За ним, скривив губы, топтался Фогель. Из дверей одной из гримерок выглядывали танцовщицы.
Не о чем беспокоиться, отмахнулся Аса. Мисс Динвуди согласилась помочь нам со счетами, работала, а собака ее напугала. В той части Лондона, где она живет, нет бродячих собак.
Я видел вчера эту зверюгу, пробормотал один из строителей. Давно надо было ее поймать и утопить: того и гляди на кого-нибудь набросится.
Такая страшилища! воскликнула одна из танцовщиц, демонстративно вздрогнула и, подмигнув Асе, с хихиканьем скрылась в гримерке.