Но ходить по комнате Холли сейчас не могла из-за присутствия Кэтрин, наблюдавшей за ней так, как это делала только она. Они находились в спальне одни, лишенные возможности покинуть эту комнату немедля. После того, как полиция сообщила им об исчезновении Алабамы, Скай координатор группы уведомила женщин о том, что все дальнейшие мероприятия, запланированные в рамках поездки, на время отменяются.
Холли чувствовала, что Кэтрин не сводила с нее взгляда и даже не пыталась этого скрыть. Некоторые женщины посматривали на Холли украдкой, из-под завесы ресниц, прикрывавших глаза. Но Кэтрин смотрела на Холли откровенно, непринужденно и навязчиво, как на свою собственность, что раздражало и одновременно стесняло ее, вызывая внутреннюю неловкость.
Я видела, как тот тип повел Селесту Рид на кухню, сказала Кэтрин, не переставая жевать жвачку, заменявшую ей завтрак. Похоже, копы ее сейчас допрашивают.
Холли взяла мобильник и неуклюже потыкала по нему левой рукой. Ее правая ладонь все еще пульсировала там, где мякоть под большим пальцем рассекал полудюймовый порез. Порез был неровным, зазубренным, но не глубоким не настолько глубоким, как она поначалу испугалась. А разглядеть под бинтом, что с ним стало, было, увы, невозможно.
Эмили говорит, что слышала, как Селеста с Алабамой ссорились вчера вечером, продолжила Кэтрин, то ли не замечая, то ли игнорируя молчание Холли. Ее слова перемежались с агрессивным чавканьем жвачки, липнувшей к зубам. Похоже, ссора между ними вышла жуткая.
Мне кажется, что Эмили немного драматизирует, не поднимая глаз, сказала Холли.
На самом деле, Эмили не походила на женщину, склонную драматизировать. Она была миловидной, унылой и скучной тихоней приторной, как шарик ванильного мороженого. У нее были большие карие глаза, маленький вздернутый нос и волосы песчаного оттенка, вечно уложенные мягкими, женственными локонами. До поездки в Исландию Холли никогда не слышала об Эмили фон Парис, что при количестве ее подписчиков менее сорока тысяч было совсем неудивительно. Холли не слышала о большинстве инфлюенсеров, согласившихся на поездку, за исключением Кэтрин широкоплечей, рыжеволосой особы, прямолинейной и непосредственной в общении и поведении. Именно ее несклонность к театральности, обыкновенно присущей блогерам, привлекла к Кэтрин Холли, усмотревшую в том оригинальность. Только вот теперь Холли все чаще ловила себя на мысли: уж лучше бы ее соседкой по комнате была Эмили, которая шпионила за ней лишь тогда, когда считала, будто Холли ничего не замечает.
Если по чесноку, то я не знаю, что и думать, не пожелала угомониться Кэтрин. У Селесты такой видок, словно она по уши в дерьме, но не хочет об этом рассказывать. Надув из жвачки небольшой пузырь, Кэтрин громко его лопнула. И эта девчонка, Алабама, она же была совершенно неуравновешенной.
Холли вздрогнула, но тут же признала свою неожиданную защитную реакцию ханжеской. Ведь до этого утра она бы тоже охарактеризовала Алабаму как психически неуравновешенную особу.
«Нет, так не годится!» Холли решительно посмотрела на свой мобильник в надежде, что Кэтрин поймет: она совсем не расположена к такому разговору. Большим пальцем левой руки Холли без особого энтузиазма прокрутила уже устаревшую сетку собственного профиля в Инстаграме. Со вчерашнего дня она ничего не постила в Сети, потому что Скай попросила их от этого воздержаться. «С учетом обстоятельства», добавила она так, что всем мгновенно стало ясно, что именно она имела в виду. С учетом того обстоятельства, что Алабама Вуд могла быть мертва.
В дверь спальни постучали, Холли подпрыгнула. Не дожидаясь разрешения войти, порог переступила русоволосая полицейская. Раздосадованная и вторжением этой женщины, и своей собственной пугливостью, Холли поспешила взять себя в руки: если она не хотела, чтобы люди подумали, будто она в чем-то виновата, значит, ей надо было перестать вести себя так, словно за ней тянулась вина.
Холли Гудвин? скорее скомандовала, нежели спросила полицейская. Вы не откажетесь пройти со мной?
Глаза Кэтрин в другой части комнаты метнулись с полицейской обратно на Холли, и на миг, на какую-то долю секунды, Холли заколебалась. С внезапной ясностью она вдруг увидела, как тянет руку под подушку и достает из-под нее второй телефон мобильник Алабамы. Холли представила, что отдает его полицейской и объясняет, как он у нее оказался. Видение было настолько реальным, детали настолько явственными и четкими, что Холли почти ощутила себя так, словно уже это сделала.
Конечно, сказала она, опуская свой мобильник в карман пуловера. И под неотрывным взглядом Кэтрин соскользнула с кровати, оставив подушку за спиной холодной и нетронутой.
Глава 9
Холли
Днем ранее
Где-то над Исландией
Замерцавший над головой Холли свет отбросил желтые блики на маленький ремень безопасности. Через секунду динамики зашлись противной трескотней, но почти тут же сквозь нее прорвался голос.
Дамы и господа, произнес он с ярко выраженным исландским акцентом, мы совершили посадку в международном аэропорту Кеблавик.
Холли так и осталась в неведении, действительно ли она поняла прозвучавшие слова или она столько раз слышала эту фразу, что мозг непостижимым образом смог распознать ее сам.
Люди вокруг начали суетиться и шуршать, не дожидаясь, когда стюардесса закончит объявление. Сидевший рядом с Холли мужчина опустил на колени журнал, который читал в полете, и стал сосредоточенно внимать инструктажу бортпроводницы насчет подносов и мусора.
Холли не смогла определить, исландец ли он, американец или вообще представитель какой-то особой породы чрезвычайно привлекательных самцов. Оттенок его кожи навел ее на мысль о том, что этот человек загорал на солнце круглый год, а его ясные глаза были то ли светло-светло-зелеными, то ли светло-голубыми (Холли не решила, какими именно).
Ее раздосадовало, что она обратила на все это внимание, когда, бросив на соседа всего пару взглядов украдкой, прошмыгнула мимо него в туалет. Но еще больше Холли раздражило то, что он не обратил на нее равноценного внимания. Когда она постучала его по плечу и жестом указала на проход, глаза мужчины задержались на ней с тем вежливым равнодушием, с которым он, должно быть, благодарил кассиршу за чек.
Что-то в этом глубоко задело и озадачило Холли. Хотя она так и не смогла сформулировать, что именно. То, что он ее не заметил? Или то, что она придала этому такое значение?
Холли потупила взгляд на мобильник, светившийся в руке. Без Интернета это был всего лишь изысканный карманный фонарик.
Ей так и не удалось припомнить, когда она летала без Интернета. Холли предпочитала летать на юго-запад, так что Интернет был обычно бесплатным. И даже если нет, она почти всегда могла пожертвовать восемью-двенадцатью долларами, чтобы иметь доступ к Сети с момента взлета и до посадки.
А взойдя сегодня утром на борт самолета, Холли достала мобильник безо всякого намерения провести полет, оставаясь на связи. Но потом она открыла свой почтовый ящик, а там первое же послание было от Ника.
Холли не нравилось переписываться с Ником по электронной почте. А особенно ей не нравился его ориентированный на деловую переписку блок подписи одни нейтральные цвета и заявления о конфиденциальности мелким шрифтом. Но худшим из всего было его имя. То есть то имя, которым он подписывался. А подписывался он «Николасом» вместо «Ника». Холли Николаса не знала. И переписываться с ним для нее было равнозначно переписке с совершенно незнакомым человеком.