Конечно! Надо заплатить хирургу, чтобы сделал всё хорошо и молчал.
Можем с тобой скинуться, предложил Николай.
Собрав деньги, друзья нашли хирурга, который внедрил Еве чип для считывания данных, потом их переписали на другой чип. Михаил пришёл к Максиму сообщить о результатах.
Всё готово, мы записали данные. Оказалось даже меньше, чем мы ожидали. Видимо, многие воспоминания затёрлись, а визуальные образы стали менее чёткими.
Что это значит?
Она будет помнить не всё, что сейчас помнит Ева, возможно не так чётко.
Про её склоки с родственниками информацию можно было не загружать. Наверняка она занимает больше половины сознания, съязвил Максим
Это сложно определить, но, возможно, там что-то сжалось, пояснил Михаил.
Сколько места осталось, поинтересовался Максим.
Там всего 20 % занято.
Надо же! оживился Максим, Мы должны это использовать, загрузить ещё что-то.
Что?
Максим пристально посмотрел на него.
Нет! Я не знаю, как это будет сочетаться.
Просто информацию, мои научные знания. Кем она будет со знаниями Евы? Если говорить откровенно, она обычный научный сотрудник, которых миллионы, а я дам ей очень много.
Но, она девочка
Ты же можешь отфильтровать, убрать всё, что касается личной жизни, оставить научные знания и знания языков.
Не уверен, очень не уверен. Это всего лишь эксперимент Я могу предполагать. В программе это делается, но гарантии нет.
Кроме моих любовных похождений, вряд ли стоит за что-то переживать. Но, этот аспект моей жизни от научных исследований отделён абсолютно, уверенно заявил Максим.
Ева не согласится.
А зачем ей говорить?
Она узнает рано или поздно.
Ничего, она всегда недовольна. Я привык, с усмешкой ответил Максим.
Ева твоя подруга.
Мы просто работаем вместе.
И всё? с сомнением поинтересовался Николай.
Да, мне её на работе хватает.
А у неё есть парень?
Были какие-то, тут или на курортах встречалась, я не отслеживаю.
Но, это, как минимум, несправедливо по отношению к ней. Она столько сделала
Я тоже сделал. В любой момент всё может раскрыться, тогда я потеряю работу и, возможно, в тюрьму сяду за свои опыты.
Это может нарушить чистоту эксперимента.
Если тебя это так волнует, вообще брось свою затею. Мы изначально собирались делать генетический эксперимент.
Ты понимаешь, что другого случая может не быть. Нам надо идти вперёд сейчас. Мы обещали Матвею. Если получится Представляешь перспективы? воодушевлённо продолжал Михаил.
В каком смысле «если»?
Когда получится, мы сможем найти этому разные применения, не будем раскрывать наш эксперимент, но поймём куда двигаться, пояснил Михаил.
А если, всё же, не получится? с тревогой поинтересовался Максим.
Если информация не передастся, вытащим чип и всё.
А если получится, как это будет?
Информация будет постепенно проникать в её сознание, как будто смотришь фильм и запоминаешь, но связи будут крепче и, конечно, это не как фильм, а как бы изнутри, словно это всегда было. Мы сможем вытащить чип и прекратить передачу данных, если для неё это будет неприятно.
Хорошо, мои данные можно передать в последнюю очередь, когда память Евы полностью загрузится, предложил Максим.
Как Агата? участливо поинтересовался Михаил.
Мы с Евой были у них. Способная девочка, уже пытается писать. Её папа спрашивал, хочет ли она быть намного умнее и знать намного больше, почти как взрослые. Она была очень довольна.
При такой постановке вопроса любой бы ребёнок согласился. Ей уже 4?
Да, четыре с половиной.
Как кстати твой эксперимент?
Два раза болела простудой за всё время, похвалился Максим.
И всё?
Да.
Ладно. Ты же не будешь проверять, может ли она чем-то заразиться?
Ты меня за кого считаешь? Это мой ребёнок тоже. Я же несколько лет работал, чтобы сделать её такой.
Да, обычно детей делают немного быстрее, понимающе покачал головой Михаил.
Я реально похож на злодея? поинтересовался Максим.
Ну так, самую малость. Если бы я не знал, что ты хочешь избавить человечество от болезней, я бы подумал, что ты собираешься захватить мир.
Но, это тоже, задумчиво проворчал Максим.
Теперь пришла очередь Агаты. Матвей и Михаил отвезли её в другой город, врач не знал её имени и имена друзей. Она проснулась от наркоза.
Как ты себя чувствуешь? спросил Матвей.
Нормально, немного болит и чешется там, она показала на голову.
Чесать не надо, потерпи. Сейчас поедем домой.
На следующий день пришёл Михаил.
Как она себя чувствует? обратился он к Матвею
Нормально, спит, устала после дороги. Мы 5 часов ехали.
Ладно, подожду, когда проснётся.
Через пол часа вышла Агата.
Как дела? спросим Михаил, улыбаясь. Как себя чувствуешь?
Нормально.
О чём думаешь? Папа сказал, что у тебя будут появляться новые мысли?
Они и раньше у меня появлялись. Как увижу что-то новое, так и появляются.
Но, я не об этом.
Я поняла. Да, какие-то места, которые я прежде не видела, люди. Как будто смотрю не своими глазами. Ещё одна мама появилась. У меня есть мама Юля, мама Ева, няня и теперь ещё одна, я вижу, как она выглядит, но имя пока не знаю.
Хорошо, это твоя бабушка, видимо. Пока всё идёт нормально. Если будут трудности, сразу скажи папе или маме. Главное не скрывай от нас. Мы тебе поможем.
Ладно. Я, правда, буду знать много как взрослые?
Михаила кивнул.
Здорово, я буду умнее своих подруг. Я им покажу, какая я умная.
Михаил встрепенулся:
Нет! Ты не должна этого делать. Не говори им.
Агата не должна общаться с другими детьми и взрослыми тоже, пока передача данных не закончится. Она пока не понимает, что об этом нельзя сообщать! обратился он к Матвею.
Как долго это будет длиться? с некоторым беспокойством спросил Матвей.
Думаю, не меньше месяца.
А что потом?
Она будет мыслить почти как взрослая, и поймёт, что не стоит об этом рассказывать.
Но мы так не договаривались. Не было такого уговора, что я месяц не буду ни с кем играть, возмутилась Агата. Папа! Ты мне не говорил.
Я думал это будет быстрее, но, если ты пообещаешь не рассказывать им
Я бы не стал так рисковать, прервал Михаил.
Папа, он мне не доверяет. Скажи ему
Пойдём, мультики посмотрим, там решим, что с этим делать, успокоил Матвей.
Михаил ушёл. Агата после начала эксперимента стала задумчивой, иногда зависала. Она, будто обдумывая что-то, задавала родителям странные вопросы, чтобы понять какие-то вещи. Временами её охватывала грусть, но постепенно взгляд становился более сосредоточенным, почти взрослым. Идея о том, что надо слушаться родителей ещё не успела укорениться в её сознании и после процедуры стала стремительно таять.
Ева часто приходила и спрашивала у Агаты, что она помнит о её детстве. На удивление, девочка рассказывала многие моменты, которые сама Ева вспомнить не могла, а её дрязги с родственниками Агату волновали не сильно. То ли память отсеяла негатив, то ли Ева уделяла этому слишком много внимания, но переданная информация, видимо, была лишена эмоциональной окраски. У Агаты не было ни любви, ни ненависти к родителям Евы. Это выглядело так, как будто она пересказывает книгу про чужих для неё людей.
Ева была довольна, что Агата лишена её комплексов и проблем из детства, но девочка, по сути, осталась самостоятельной личностью. Более того, со временем Ева начала замечать некоторые странности. У Агаты откуда-то появился сарказм, некоторые выражения и слова которые Ева где-то слышала.
Однажды Ева поинтересовалась, что девочка думает о своих родителях. Когда речь зашла о Юле, девочка так увлеклась, что брови Евы начали подниматься, она пристально посмотрела в глаза дочери. Еву пробрала дрожь, но она не решилась спросить. Они и так поняли друг друга. Максим тоже понял, когда встретил Еву на работе по её взгляду и по изменившейся манере общения. Сначала она не хотела говорить с ним об этом, но потом не выдержала.