Сезон, есть сезон. Личная жизнь отсутствует.
У нас с Марией немного другое. Не личная жизнь.
Что же? Если не секрет? Хочу услышать.
Я сам не знаю. Привязка. Дружба. Родственные души. Что-то такое.
Интересно звучит.
Факт в том. Что я потерял ее.
Не потерял. Как ты мог ее потерять, если она отдыхающая. Разграничивай грани.
Ты здесь на шесть месяцев, она на две недели.
А ты прав. Это я накрутил себе бог не весть, что.
Так-то лучше. Будь ты ей так дорог, она бы тебе позвонила.
Тоже верно. Я лег спать, не прикоснувшись к еде. Всю ночь я думал о Марии. О том, что я не смог найти время для встречи. О наших не проведенных совместных днях, хотя бы одном. О том, что я даже ни разу не пригласил ее в кафе. Не угостил кофе. Не подарил сувенир на память. Она же ведь была в моем магазине, а я повел себя как лох. Мария уехала. Упорхнула словно птичка, которую я даже не успел отблагодарить за чудесное пение.
Мой новый день жизни, он же рабочий, не принес мне такой радости, как предыдущие дни. Я только сейчас понял, что все эти дни я был радостен благодаря присутствию Марии в моей жизни. Может даже и не Марии, а вечерам, которые я проводил с ней. Как я мог привыкнуть к этой женщине за такой короткий срок? Я пришел на работу словно выжитый лимон. Алан привез достаточное обширное количество товара. Магазин был заставлен коробками, пакетами.
Что с тобой?
Сам не знаю. Бессонная ночь.
На работе нужно думать о товаре, а не об отдыхающих. Первым делом самолеты, а девушки потом.
Ты прав.
Теперь тебе есть чем заняться. В нашем деле самое главное это выручка. Так ведь?
Так.
Вот и славно.
Алан ушел. Оставив мне кучу товара. С каждым денем мне становилось все труднее. Разбирать товар и обслуживать покупателей было практически невозможно, а покупатели валили толпами. Товар выставлялся на полки урывками, а иной раз я не успевал его выставить как сувенир уже был продан вместе с коробкой. Ну и дела. Я потерял счет дням и деньгам. А о том, чтобы позвонить Марии и все объяснить об этом и речи быть не могло. Во-первых, мне было стыдно, во-вторых мне просто было некогда. Все так хорошо начиналось. И по-уродски закончилось. Я корил себя. Хотя в чем я виноват. Я изначально приехал работать, а не танцевать. Она бы все равно уехала рано или поздно. Успокоив себя, я продолжил работать, и мне стало легче.
Так пролетела последующая неделя июня. Окончательно осознав, что Марии больше нет в поселке, я благодарил небо за то, что я не успел к ней прикипеть, так сказать прилипнуть. И, казалось бы, все встало на свои места, я избавился от, не успев начавшейся боли, и все же мне не хватало того глотка воздуха в виде Марии, который я сам для себя припас. Танцы, санаторий, Мария, все это было лично моим, по крайней мере я так считал. Чем-то сокровенным, то чем я очень сильно дорожил, и в тоже время я спокойно мог без этого прожить. И если бы сейчас кто ни будь у меня спросил, что бы я увез с собой домой, в свой город, я бы ответил, не раздумывая воспоминания о танце с Марией, о подъеме на площадку с видом на поселок Лазаревское, и рядом стоящая Мария. Деньги, море и работа для меня занимали второе место в моем личном пространстве. Они были на первом плане в жизни, в быту, в повседневности, но именно для души, туда где нет доступа никому, поселилось совсем другое, то чему я не предал значимости в свое время.
Прошло еще несколько дней. На мое удивление снизились продажи. Неустанно за мной следивший продавец шаурмы сказал, что так бывает. Это называется массовый отъезд. Благодаря ему я вник в местный уклад торговли. Он многому меня научил. Благодаря его советам, я снизил риск краж и повысил уровень продаж. Прикрыв свой ларечек я по привычке подошел к нему и со стаканом кофе. Так как сейчас не было покупателей, я взял в руки свой стаканчик и решил пройтись по соседним палаткам, не выпуская из поле зрения свой ларек. В соседних ларьках тоже не было торговли. Это было связано с обеденным временем суток. В такую жару покупателей было мало. Основной наплыв приходился на утро и вечер, включая позднее время суток. Я поздоровался с соседями, и не решаясь идти дальше повернулся к своему ларьку, и едва сделав шаг замер от изумления. Я не мог ослышаться. Я услышал голос Марии. Что она здесь делает? Она не уехала? Не раздумывая я подошел к палетке с футболками, располагавшейся буквально через три торговых ларька от моего. Подойдя в плотную, я убедился, что это она. Мария?
Привет.
Привет? Ты не уехала?
Как видишь.
И что ты здесь делаешь?
Работаю.
Ты меня удивила. И почему ты мне не позвонила?
Сам говорил, сезон есть сезон.
Я рад тебя видеть. Но если честно неожиданно. Я переживал твой отъезд. А ты рядом.
Я не знала, что это необходимо. На этот раз Мария ужалила меня. Чего я от нее не ожидал. Я думала ты всецело поглощён работой, и тебе дела нет до танцев.
Это не так. Мне есть дело до тебя и до танцев, но ты же видишь, что здесь не просто работать.
Да, вижу. И поэтому я не стала тебя беспокоить.
Я понял, что Марии нет до меня никакого дела, и ушел обиженный. Мне было очень обидно. Я открыл совой магазин и мне захотелось закрыться изнутри и никого не впускать. Но этого ни в коем случае было нельзя делать. Я понимал, последствия такого поступка. Оставив все как есть я с горечью опустился на стул. То есть я все это время оплакивал ее отъезд, корил себя, а ей до меня и дела никакого нет. Она все это время была рядом и ни разу ни зашла ко мне. Что она из себя возомнила. Что она пуп земли? Или она единственная женщина на черноморском побережье. Значит она совсем не та, какой казалась в танце. Пусть, лучше я разочаруюсь сейчас, чем потом. Павел оказался прав, нужно думать о работе, а не о женщинах. Вошел покупатель, об этом оповестила музыка ветра, висевшая над входной дверью. Покупатель молча и внимательно рассматривал товар. Я не пожелал быть назойливым продавцом и тихо стоял за прилавком, как бы занимаясь каким-то не серьезным делом. Молча совершив покупку, покупатель вышел, я вновь остался один, наедине со своим уязвленным самолюбием. Музыка ветра вновь привлекла мое внимание. Вошла Мария держа в руках два стакана с моим любимым американо.
Может выпьем. В тоне ее голоса прозвучало дружелюбие, и я не стал отказывать девушке, идущей на примирение.
Где ты его нашла. Сбегала на набережную.
Я не рискую. Не оставляю товар без присмотра, и довольствуюсь чем есть.
Я знаю, что у тебя торговля идет хорошо. Поэтому я не стала отвлекать тебя от работы и обременять своими затеями.
Ты все так грустно обставила. Ты бы меня не обременила. Но, ты молодец, что справилась сама.
Я хотела зайти к тебе в подходящий момент. Ты первый нашел меня. Вот мы и вновь встретились.
Да, теперь мы и соседи, и коллеги по работе.
Разговор на нейтральную тему разрядил обстановку. Кофе принесенное Марией оказалось, как никогда кстати. Я просто вырубался от усталости. Я слышала ты лучший продавец черноморского побережья. Так ли это?
Я не знаю. Не люблю хвалить себя, но дела у меня идут хорошо.
Как тебе это удалось? За такой короткий срок стать такой знаменитостью.
Я не делал ничего. Просто следовал наставлениям своего работодателя.
Странно. Я делаю тоже самое, но у меня меньше покупателей.
У нас разный товар. Поняв, что на этот раз я зацепил Марию, я побыстрее попытался сгладить сказанное. Точнее, народ к тебе еще не привык. Я первые три дня вообще ничего не продавал, а потом пошло по нарастающей. У тебя еще все впереди.
Может быть и так. Ой, мне пора бежать. Я вижу покупателя. Мария вновь упорхнула словно птичка, а я остался допивать принесенный ею кофе.
Размышляя над поведением Марии мне иной раз хотелось назвать ее «девушка по имени судьба.» Я понял, что Мария сама непредсказуемость, но все же она добрая, именно такая как я и думал. Судьба свела нас дважды. Дважды столкнула лбами, и я понял, что это знак свыше.